Страница 8 из 23
Услышав, что «Бог посетил народ Свой и дал им хлеб» (Руфь 1,6), она решилась оставить землю Моавитскую и идти на родину. С ней пошли и невестки. Ноеминь знала по опыту что такое быть одинокой среди чужого народа в чужой стороне. Она стала упрашивать невесток возвратиться к матерям и выйти замуж. Уют семейной жизни мог исцелить их разбитые и страдающие сердца.
– Да даст вам Господь, – говорила Ноеминь, – чтобы вы нашли пристанище каждая в доме своего мужа (Руфь 1,9).
Орфа возвратилась, но Руфь осталась с Ноеминью. «Вот, невестка твоя возвратилась к народу своему и к своим богам; возвратись и ты вслед за невесткою твоею» (Руфь 1, 15). Но ни слова Ноемини, ни пример Орфы не поколебали молодой женщины. В Господе того народа, к которому принадлежал ее муж, она видела Бога более великого, чем боги Моава.
Орфа возвратилась, но Руфь осталась с Ноеминью.
Уильям Блейк. «Ноеминь умоляет Руфь и Орфу возвратиться в землю Моавитскую», 1795 г.
Ноеминь уступила, не в силах противостоять преданности невестки.
Вдовы дошли до Вифлеема. Ноеминь оставила отеческий город во время голода, а возвратилась в год урожайный. Но возвратилась она, некогда богатая женщина, с пустыми руками.
Было начало весны, начиналась жатва ячменя.
– Пойду я на поле, – сказала Руфь Ноемини, – и буду подбирать колосья по следам того, у кого найду благоволение.
– Пойди, дочь моя! (Руфь 2, 2), – отвечала ей Ноеминь.
Руфь пошла на поле, принадлежавшее Воозу, одному из жителей Вифлеема, и стала собирать оставшиеся колосья.
В это время подошел Вооз. Вид Руфи поразил его. По ее целомудренному и юному лицу он принял незнакомку за девушку. Вооз расспросил своего слугу. Узнав от него, кто эта девушка, Вооз посоветовал ей не ходить на чужие поля, а подбирать колосья на его поле, а своим слугам приказал не препятствовать ей.
Удивленная Руфь спросила, что означает такая милость?
Вооз отвечал:
– Мне сказано все, что сделала ты для свекрови своей по смерти мужа твоего, что ты оставила твоего отца и твою мать и твою родину и пришла к народу, которого ты не знала вчера и третьего дня; да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами».
Руфь сказала:
– Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих (Руфь 2, 11–13).
«Ты утешил меня и говорил по сердцу рабы твоей, между тем как я не стою ни одной из рабынь твоих».
Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. «Руфь и Вооз», 1828 г.
Вооз пригласил Руфь разделить трапезу. Он сам подал ей молодые поджаренные зерна, которые, пока не сделались сухими и твердыми, были одним из самых лакомых блюд на Востоке. Насытившись, Руфь остаток сохранила для свекрови.
После возвращении Руфи с поля, Ноеминь спросила, где она собирала колосья. Руфь назвала хозяина поля. Ноеминь благословила Иегову: Вооз был одним из родственников ее мужа. Вдова Елимелеха советовала невестке продолжать собирать колосья на поле родственника.
Но это не могло удовлетворить свекровь. План, как устроить невестку, сложился у Ноемини, как только она услышала, что Руфь собирает колосья на поле Вооза и что он принял ее очень радушно. Теперь она решила привести план в исполнение.
– Дочь моя, – сказала она Руфи, – не поискать ли тебе пристанища, чтобы тебе хорошо было? (Руфь 3, 1)
Указывая ей на Вооза как на родственника, она напомнила ей права, которые по закону Моисея (Втор. 25, 5) принадлежали ей как вдове.
Однажды вечером Вооз завершил свою работу сытной трапезой на свежем воздухе. Утомившись, он заснул здесь же, возле стога. В полночь Вооз просыпается и видит: у его ног лежит женщина в нарядных одеждах, надушенная. Вооз испугался.
– Кто ты? – спросил он.
– Я Руфь, раба твоя, – отвечала женщина, – простри крыло твое на рабу твою, ибо ты родственник (Руфь 3, 9).
Вооз все понял и согласился исполнить желание Руфи. Но у нее имелся родственник более близкий. Нужно было, чтобы тот отказался от своего права. Вооз проводил Руфь к ее свекрови с шестью мерами ячменя, обещая устроить остальное.
Вооз отыскал упомянутого родственника, привел к старейшинам города и при них спросил, согласен ли он восстановить род Елимелиха. Тот снял сапог и бросил Воозу – это значило, что он отказывается от своего права.
Теперь, обращаясь торжественно к старейшинам и всему народу, Вооз сказал, что берет в жены моавитянку Руфь.
Служа образом распространения Евангелия во всех народах, моавитянка Руфь делается ветвью, которая, привившись к стволу Иудину, произведет ветвь царской династии избранного народа, от которой воплотится Слово Божие, Искупитель человечества. И город Вифлеем, принявший юную иностранку, – тот самый, в котором родится Спаситель мира.
Авигея – предтеча евангельских женщин
Спасаясь от своего врага – Саула, будущий великий царь Давид ушел со своими людьми в пустыню Фаран. Им недоставало хлеба. Тогда Давид вспомнил, что некогда он покровительствовал на горе Кармиле пастухам, работавшим на богача по имени Навал. Теперь Навал занимался на Кармиле стрижкой своих овец. Чего же лучше – самое удобное время дать ему знать, что люди, оберегавшие его стада, просят помощи. Давид послал десять своих соратников к Навалу.
Один из слуг Навала был разочарован высокомерным приемом, который его господин оказал посланникам Давида. Это был один из пастухов, которых защищал Давид со своими воинами. Его сердце говорило, что Навал отказывает тем, кому был обязан, что он несправедлив и неблагодарен. Но как отговорить его от неблагородного решения? Навал был жесток и груб и не терпел ни замечаний, ни советов. К нему пастух и не обратился. Он знал, кто услышит голос любви и милосердия, – прекрасная и целомудренная спутница Навала – Авигея.
Слуга рассказал Авигее, как поступил Навал с Давидом. Едва он окончил рассказ, Авигея приказала нагрузить на ослов двести хлебов, два меха вина, пять приготовленных баранов, пять мер жареных зерен, сто связок изюма и двести сушеных фиг.
– Ступайте впереди меня, – сказала она слугам, – вот, я пойду за вами (1 Цар. 25, 19).
Муж не знал ни об ее отъезде, ни о предшествовавших приготовлениях.
Спустившись в долину, Авигея встретила отряд воинов – это Давид шел мстить Навалу. Авигея поняла, что жизнь Навала в опасности. Без сомнения, этот человек не был достоин ее, и она не могла любить его. Но он был ее супругом, долг призывал Авигею защищать его, даже ценой собственной жизни.
Завидев Давида, Авигея поспешила сойти с осла и, склонившись, сказала:
– На мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои и послушай слов рабы твоей (1 Цар. 25, 24).
Авигея просила Давида дозволить ей загладить проступок мужа, к которому она была непричастна.
Авигея, признавая в Давиде будущего государя Израиля, умоляет его не пятнать руки кровью:
– И когда сделает Господь господину моему все, что говорил о тебе доброго, и поставит тебя вождем над Израилем, то не будет это сердцу господина моего огорчением и беспокойством, что не пролил напрасно крови и сберег себя от мщения. И Господь облагодетельствует господина моего, и вспомнишь рабу твою (1 Цар. 25, 30–31).
И Авигея убедила Давида.
Приняв ее дары, Давид сказал:
– Иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лице твое (1 Цар. 25, 35).
Авигея возвратилась к мужу. Навал был пьян; Авигея смолчала. Наутро, когда он мог ее выслушать, женщина рассказала, от какой опасности избавила мужа. Навал от ужаса был поражен параличом.