И королевство впридачу

Неожиданно. Но, в этом тоже есть свое преимущество, курящие могут дымить прямо за столами, не выбегая в курилку или на улицу. Да и в разговоре не выбирать ни слов, ни громкость…

Кстати, как раз такая громогласная компания отдыхала за одним из дальних пней-столов. Судя по одежде и лексикону: либо ветераны, возвращающиеся домой после какой-то, не слишком успешной компании, в которой чудом уцелели и сейчас радуются жизни, либо — новички, следующие к месту службы и отчаянно жаждущие, чтобы все вокруг считали их тертыми калачами. Повидавшими и Крым, и Рим, и Папу римского. В особенности эффектная блондинка — сидящая, наискосок от них, в противоположной части поляны.

Большую часть тела девушки от меня скрывал ее «стол», но и того что оставалось, хватало чтобы понять — если это не красавица, то я ничего не смыслю в женщинах. Правда, красота девушки была не домашняя, хрупкая и жаждущая защиты, — эта красотка сама кого угодно защитит или наваляет, если понадобится. И это понимал не только я. Так что горлопаны пока что пытались привлечь ее внимание громкой хвальбой и скабрезными шуточками. В общем, действуют на своем уровне развития. Зря стараются, бедолаги… блондинка классом куда выше их возможностей. Что и демонстрирует, повернувшись к воякам… спиной.

На пне, который стол, лежит шикарный серебристый шлем фракийского типа. С характерным гребнем, украшенный длинным конским хвостом. Белым. Щит, с изображением вставшего на дыбы коня, прислонен сбоку. Там же — сагайдак с луком и колчан.

В процессе моего приближения к прилавку, угол зрения сместился, и сразу стали понятны усилия парней.

Обалдеть, какая спинка… Стройная, даже на вид гладкая, загорелая. И почему-то обнаженная. Впрочем, я же еще не знаком со здешней женской модой. Может, они все так одеваются? Летом… И подпоясываются мечами. Ладно, первым делом самолеты…

Зато хозяин, если можно так выразиться, питейного заведения оказался как раз таким, какими их обычно изображают, исходя из представлений западного мира о барменах. Не худосочный, шустрый задохлик одетый в лапсердак, с обрамленным длинными пейсами лицом, украшенным грустными глазами, а — упитанный здоровяк. С красной, хоть прикуривай, рожей и в переднике средней степени замызганности.

Когда я подошел, он занимался тем, что протирал им пивные кружки. Вряд ли они от этого становились чище, но видимо, хозяину корчмы нравился сам процесс, потому что он ритмично притопывал, покачивал головой и что-то негромко насвистывал.

— День добрый… Не боитесь, что денег не будет?

Хозяин посмотрел на меня.

— И вам не хворать, сударь, — улыбнулся добродушно. — Не боюсь… Во-первых, — их и так нет. Во всяком случае, столько сколько надо. А во-вторых, — главное, чтобы они у посетителей водились. Вина? Пива? Квасу?

Аристарх снабдил меня в дорогу несколькими медяками, объяснив, что за пару-тройку грошей можно взять кружку пива и тарань. Тарани я не хотел, а вот от глотка пива не стал отказываться.

Принял увесистую кружку, над которой колыхалась пышная шапка пены, осторожно сдул ее и так же осторожно пригубил. Мало ли.

Ммм… Холодное, мягкое, с приятной горчинкой. В общем, в лучших чешских традициях.

— Волшебный напиток… — похвалил от души.

— Не-а, — не согласился хозяин и принялся обстоятельно объяснять. Видимо, соскучился по собеседнику. — Заклинание только температуру держит и от скисания оберегает, а сварено без волшбы. Да и зачем на магический свиток тратиться? Чай руки не из задницы растут. Это в столицах или портах варить не успевают, вот и зовут чародеев, а у меня тут, хоть и перекресток, но посетителей не слишком много. Ближе к полудню дилижанс из Таруса проследует. Эти всегда останавливаются. Отобедать и горло промочить. Через час после них — обратный из Кушера. Тоже мимо не проезжают. И уже только ближе к вечеру — из Сорбоны в Геную. Туда они утром ехали. Вот и все, которые постоянные… А случайных путников… десятка полтора за день бывает. Не больше.

— Ну, если так, — кивнул я в сторону вояк, — то добрая половина сегодняшних прохожих уже здесь.

Хозяин тоже посмотрел в указанную сторону, пожал плечами, но скрытый вопрос оставил без внимания. Наоборот — поинтересовался:

— А вы, сударь, по какой надобности подметки снашиваете?

* * *

— Я по объявлению… Говорят, медведь в округе шалит? Могу решить проблему? Уточним условия контракта? А то в объявлении, как-то невнятно.

— Ух, ты! — восхитился корчмарь. — Полгода никого не было, а сегодня аж трое объявилось.

— Трое?

— Ну, да… Вон те новобранцы готовы рискнуть головами. Поскольку подъемные деньги, полученные от вербовщика, закончились, а покутить парням хочется, — объяснил здоровяк. — И амазонка… — голова повернулась в сторону блондинки. — Вот только не пойму, зачем это ей?

— Наверное, большое вознаграждение? — предположил я.

— От крестьян? — вытаращился корчмарь. — Шутить изволите, сударь? Знаете, что они предлагают? Мешок ячменя, пять куриц, две головки сыра и три дюжины яиц! А, чуть не забыл… и воз сена в придачу. Правда, чистого клевера. Если убивший медведя оставит им шкуру.

— Солидно… — я с трудом скрыл разочарование. — Даже не знаю, что сказать… Честно говоря, рассчитывал деньгами получить.

— Можно и деньгами, — успокоил меня хозяин корчмы. — Я товар заберу и расплачусь. Но больше чем на пять талеров не рассчитывайте… — подумал и прибавил. — Ладно, так и быть — ужином накормлю. Если шкуру не сильно попортите. Ну, так как? Беретесь? А то на горлопанов этих… надежды нет. Да и на девицу, если честно.

— Это почему же?!

Какой отменный слух у блондинки. Да и все остальное тоже… А как двигается! Какая грация, какая походка, какие ножки… Все, домой больше не хочу! Мне здесь определенно нравится. Вот только в глаза смотреть не стоит. В мире хищников такой взгляд воспринимается как вызов. Ну, так мне и нафиг не нужны ее глаза, и без них есть на что взгляду опереться. И даже вольготно разлечься… Обалдеть… Памятник надо ставить тому, кто придумал бронелифчики и юбочки из бахромы.

На самом деле, на амазонке был не металлический вариант купальника бикини, а любимый доспех римлян — лори́ка мускула́та* (*лат., — lorica musculata, «мускулистый панцир»). Только женский вариант. И мастера бронники, с помощью тиснения, постарались придать выдубленной бычьей коже такого анатомического совершенства, что любая Венера или Артемида позеленели бы от зависти.

— Прошу прощения, госпожа. Ничего обидного я не имел в виду, — здоровяк слегка побледнел и заюлил глазами. — Просто, показалось, что вы подумаете и не станете на такую мелочь время тратить. Ведь любой купец, не торгуясь, развяжет мошну — только бы заполучить в охрану деву-воительницу.

— Верно говоришь… — блондинка скривила обалденные губки в презрительной усмешке. — Вот только одна беда… Почему-то эти жирдяи всегда уверенны, что купив мою саблю, ножны… — пальцы амазонки коснулись совсем другого места, более интимного, — получат бесплатно… Так что, выбирая между потными толстяками и диким зверем, я предпочитаю медведя. Этого хоть можно убить, не опасаясь правосудия. И я не собираюсь уступать, даже такому красавчику. Это понятно?

Я мог бы и сам ответить, но корчмарь опередил:

— Еще раз прошу прощения, госпожа, но каждый имеет право принять заказ. В контракте не ограничивается число охотников, а только размер вознаграждения.

— Да, именно он и имеет значение, — блондинка поглядела на меня более пристально. — Ну так что, красавчик? Будем договариваться или сразу скрестим клинки?

— Может, познакомимся… для начала?

— Зачем?

— Чтобы знать, что выцарапать на могильном камне, — проворчал я. Терпеть ненавижу, когда красивые девушки ведут себя как последние стервы.

— Гм… А ты мне нравишься… красавчик.

Улыбка неожиданно оказалась милой и приятной.

— Ты мне тоже… красотка… — я поднял кружку, как бы делая глоток в ее честь. — Я — Николаис.