Отверженная

– Господин Коронов? Неожиданно. Решили перекупить у меня Черничку или отдать долг? – насмешливо пробормотал Кирилл, а затем поставил телефон на громкую связь и протянул его мне. – Поздоровайся с дядей, милая. И скажи ему, что поздно продавать ему то, чего больше нет.

На том конце связи раздался приглушенный смех, а затем спокойные слова, пропитанные лживой заботой и участием:

– Милая, ты должна понять, что я не хотел причинить тебе вред. Ты просто оказалась не с тем человеком и не в том месте.

Шаклов тут же напрягся после слов старика и показал какие-то странные знаки руками начальнику службы охраны. Коронов не успел закончить предложение, как Кириллу уже сообщили:

– Людей Геннадия поблизости нет. Взрывных устройств, жучков и снайперов также. Все проверили трижды.

Шакалов кивнул и тут же снова переключился на речь Коронова, который явно чувствовать себя на коне в этой ситуации:

– Ты всегда считал себя лучшим, парень, – обратился он, видимо, к Кириллу. – Но есть техника, недоступная тебе. Мне удалось достать реактивную мини-гранату и замаскировать ее в колпачок. Невесомая, неподдающаяся для опознания технике и, главное, не дающая шанса на выживание. И знаешь, где она? – мужчина выдержал томную паузу, в которую вокруг творилась суматоха. Кирилл проверял карманы, служба охраны сканировала периметр, а я уже знала, что он скажет: – В твоем кармане. Передай Майклу Джексону привет.

Он отключился, а за спиной вдруг раздался взрыв. Коттедж на последнем этаже дома пылал адским пламенем. И это была квартира Шакалова…

Отдав короткие распоряжения своим людям, Кирилл снова осмотрел карманы. А затем задумчиво посмотрел на телефон. Он наверняка размышлял о том же, что и я:

– Коронов не стал бы так рисковать. Он должен был точно знать, что маячок у меня… Как же тогда?.. – размышлял он вслух, а я не выдержала и выпалила от шока:

– Я видела, как он положил тебе что-то в карман и… достала. К тому же случайно наступила потом. Это могло вывести датчик слежения из строя и ввести Коронова в заблуждение? – серьезно спросила, вспоминая уроки физики из школы и все известные мне факты о бомбах. – Еще есть вариант, что датчик должен срабатывать, только если находится в непосредственной близости от физического живого тела и реагирует на тепло. Наверняка что-то из этого подвело старика, и он подорвал пустую квартиру.

Я засмотрелась на огонь, прикидывая, как бомба могла обойти серьезную охрану Шакалова, и не заметила, как взгляд Кирилла изменился. Теперь его черные глаза сверкали интересом, и уже тогда мужчина решил поменять планы. Тогда впервые на моей памяти он попытался поступить достойно.

– Ты уверен, что нам стоит уехать? – взволнованно спросила я Кирилла, когда он все же усадил меня в авто, а сам сел за руль. И я даже не стала акцентировать внимание на его состоянии алкогольного опьянения, а просто волновалась за горящий дом. Были ли в нем еще люди, кроме дворецкого? Возможно, соседи или случайные гости. – Мы должны дождаться полицию, чтобы дать показания.

Шакалов криво усмехнулся и нажал на педаль газа. Машина рванула в путь под рычание мотора и визг шин.

– Сегодняшний день тебя ничему не научил, Черничка, – сказал он спустя долгую и тяжелую минуту. Затем грустно усмехнулся и выплюнул сквозь стиснутые зубы: – Горбатого могила исправит.

Чем-то странным веяло от мужчины. Холодным, тяжелым… Я должна была что-то сказать, но… не могла. Могильная решимость Шакалова не давала открыть рот, а заставляла молча ждать, что он приготовил для меня на этот раз.

Он просто привез меня в частную клинику в солидном районе города. Единственную, вокруг которой стоит забор надежней, чем во многих тюрьмах. И единственную, в которой одна консультация врача стоит, как моя месячная зарплата с премией.

Не говоря ни слова, он монотонно вышел из машины и, буднично открыв пассажирскую дверь, снова поднял меня под попу и понес внутрь. Здравый рассудок твердил, что бесполезно что-то спрашивать у человека, который злится от любого вопроса. Но молчать по пути к центральному входу мне тоже не удавалось: в животе крутило от волнения, мышцы ныли, а перед глазами то и дело всплывал страшный взрыв.

– Ты приехал сюда без охраны. Да еще и сам за рулем, – нервно протараторила я, решив задеть ту тему, в которой Кирилл однажды услышал меня и ответил. – Коронов же может снова попытаться навредить.

Одной рукой мужчина осторожно открыл двери, проходя мимо пункта охраны с таким видом, словно владеет этой клиникой, не меньше. Кроме того, ни один человек: администратор, медсестра или врач – не спросили у него пропуск. Лишь отводили взгляд, шепотом здоровались, делая вид, что испуганной ноши в его руках нет.

– Он больше не сможет. Не волнуйся. Тебе ничего не угрожает, – серьезно сказал Шакалов, и в тот момент я четко осознала, что Коронов перешел грань, которую Кирилл ему не простит. Подрывая его квартиру, он рисковал на все сто процентов, риск не оправдался, и вряд ли теперь старик доживет до утра.

Открыв было рот, чтобы задать очередной вопрос, тут же замолкла, когда за спиной мужчины открылась дверь и громкий голос приветственно воскликнул:

– Шакал, рад видеть! – Кирилл тут же повернулся к говорившему. Им оказался главный врач клиники, мужчина не старше сорока. На нем была синяя накидка хирурга, шапочка и перчатки. Он указал на комнату за спиной и отмахнулся от объяснений: – Прости, приехать не мог. Важная операция, которую ждали больше двух лет.

Шакалов кивнул, словно соглашался с доводами врача и прощал ему такую оплошность, а затем тут же мимолетом указал подбородком на меня:

– Полный осмотр. Результаты должны быть у меня через полчаса.

Врач подошел ближе, и я смогла четче разглядеть его бейдж: «Виктор Семенович Гайка». Он окинул меня внимательным взглядом, от которого я тут же поежилась…

Что-то странное было в его обращении с пациентами. Словно он механик, который чинит машины. Ему было плевать на суть, причину моего тут появления и душевное состояние. Только функционал.

– Выглядит паршиво, – не стал блефовать он, делая вид, словно меня тут нет. А затем исподлобья посмотрел на Шакалова и осторожно уточнил: – А если что-то не так… Работаем по старинке?

Наверное, только идиот бы не понял, о чем говорил Виктор Семенович. Странный озноб прошиб тело от мысли, что я уже не смогу выйти из клиники на своих двоих… С детства больше всего в жизни я боялась врачей, и сейчас услышать что-то подобное от хирурга было чем-то на грани приговора.

Кирилл судорожно втянул воздух и сжал зубы так, что я услышала их хруст. Он смотрел на Гайку, словно еще одно его неверное действие – и он отправится на съедение крокодилам.

– Шакал, я просто… – испуганно пробормотал мужчина, медленно отступая назад. Ситуация накалилась, и меня начало трусить. Попытавшись отпихнуть от себя Кирилла, я ощутила, как его рука на моей ягодице сжалась так, что слезы потекли из глаз. Не знаю, как это работает, но все мысли тут же переключились в эту область тела, и я затаилась.

– Осмотр, Гайка. Не зли меня. День сегодня и так не лучший, – медленно протянул Кирилл, а затем, не дожидаясь ответа Виктора Семеновича, прошел дальше по коридору, как и планировал изначально, открыл прикрытую дверь и занес меня в белый кабинет для осмотра с кушеткой посередине. – Лежи смирно, Черничка. Не вынуждай меня передумать.

Слова мужчины мне не были понятны, но спорить смысла не было. Гайка зашел следом и быстро взял у меня три пробирки с кровью, передал их медсестре для анализа, после приступив к дальнейшему осмотру.

Виктор Семенович кропотливо осмотрел мои руки, а затем, что-то записав в свой ежедневник, приступил к ногам. Все это время Шакалов просто сидел напротив и неотрывно смотрел на меня.

Было в его позе что-то такое… Завораживающее? Пугающее? Настораживающее? В ту секунду я впервые посмотрела на него не как на еще одно лицо в потоке жизни, а как на личность… Крупный, мускулистый. Не ниже двух метров. Глаза черные, а волосы похожи на цвет выжженных осенних листьев, чуть длиннее положенного. Он раскинулся в кресле, как хозяин положения, устало и вальяжно. Одна его рука спокойно лежала на быльце, а другой он неизменно ударял по подбородку.