Перекрестки

Ту ночь она провела на работе, кое-как уговорив охранника впустить ее посреди ночи, что-то придумав о сгоревшем электрощитке в квартире. Ей было абсолютно все равно, что он подумал, и абсолютно безразличен его сочувствующий взгляд. Эта ночь была мучительно долгой. Тысячи и тысячи раз прокручивая в голове брошенные ей слова, Света пыталась понять, в чем была ее вина? В том, что любила и что старалась прийтись ко двору, стать частью семьи?

Утром, ловя на себе любопытные взгляды коллег, Света поняла, что ее лицо красноречиво говорило само за себя о бессонной ночи и предательски выставляло как улики красные от слез глаза. На испуганный вопрос начальницы, что случилось, Света уклончиво ответила, что проблемы дома, и погрузилась в работу, желая хоть так забыть о своей драме.

Только к вечеру раздался звонок на ее телефон. На полном автомате, голосом, лишенным всяких эмоций, Света ответила, даже не глядя на высветившийся номер.

– Показала свой характер, а теперь возвращайся, – услышала она сердитый голос мужа.

– Да? Значит, это я, – Света сделала ударение на слове «я», – показала характер? Это я решила просто так поскандалить?

– То, как ты себя вела с моим отцом, просто непозволительно.

– Никита, а ты ничего не путаешь? – парировала удар Света. – Я его обвиняла? Оскорбляла? Я стала ему претензии высказывать?

– Еще бы ты посмела, – прошипел Никита на другом конце связи. – Ты должна уважать моих родителей, хотя бы просто потому, что они мои родители и ты живешь в их доме. А теперь возвращайся.

От возмущения и новой волны обиды снова защипало в глазах. Она «обязана». Почему-то в этой семье она лишь только обязана. Никаких прав – только обязанности.

– А они хоть каплю уважения имеют ко мне?

– Тебя никто не выгонял. Ты сама проявила неуважение к ним, уйдя и хлопнув дверью. А теперь я еще раз тебе повторяю: возвращайся. Твое место рядом с мужем.

– Никит, – взмолилась Света, понимая, что голос предательски дрожит от слез, а ком в горле мешает перевести дыхание, – Никит, пожалуйста, давай снимем отдельное жилье. Мы что-нибудь придумаем. Я поменяю работу, мы найдем, как приобрести что-то свое…

– Твое место рядом с мужем, – жестко оборвал он ее, – и снимать ничего мы не будем.

– Никит, я тебя умоляю, – уже рыдала Света, – прошу тебя… Ну не могу я туда вернуться.

Кого она старалась уговорить, разжалобить? Это все равно, что попытаться выжать из скалы хоть каплю воды. Никита всегда был непреклонен. Если он что-то решил, то поменять свое мнение его не сможет заставить никто и ничто.

– Ты опозорила меня перед родителями, выставила меня – меня! ты понимаешь, меня!!! – дураком в их глазах. Я еще раз повторяю: возвращайся домой. Все. Точка.

Связь отключилась, и Света уткнулась лицом в сложенные ладони, не в силах сдержаться от отчаяния и боли. Есть ли у них хоть какое-то будущее, хоть крохотная надежда на него? Или это конец?

Торопиться ей было некуда. Все сотрудники разбежались домой, косо поглядывая в ее сторону. А она делала вид, что слишком много срочной работы. Звонок мобильного как гром поразил тишину опустевшего офиса. Света вздрогнула и быстро ответила.

– Свет, давай поговорим, – голос Никиты был куда спокойнее, чем в предыдущий их разговор. – Давай встретимся возле книжного, я как раз поеду ставить машину в гараж.

Света молчала в нерешительности, боясь что-либо говорить. Почему-то слезы потекли по щекам, едва она снова услышала его голос. Что произошло за тот час или два, что прошли с момента их разговора? Он передумал или что-то осознал? Но одно только спокойствие в его голосе зажгло искру надежды.

– Давай, – нерешительно согласилась она.

Разговор вышел долгим. Они сидели в машине, оба смотрели в одну точку прямо перед собой и каждый думал о чем-то своем. Или вспоминал. Потом все же заговорили. Обо всем. Начиная от произошедшего накануне, а там уже и о прошлом. Наверное, им все же была необходима некая встряска, чтобы выплеснуть все накопившееся за время совместного быта. Рано или поздно это случилось бы, так как держать все в себе не возможно – чаша терпения имеет свойство переполняться и выплескиваться. В тот вечер Света постаралась уверить себя, что их будущее все же возможно. Никита не говорил или избегал говорить о своих чувствах, и при этом возможно Света в который раз услышала то, что хотелось услышать. Она снова возродила в себе надежду, которая, вероятнее всего, и поддерживала их отношения все время.

Они вернулись вместе. В дом Никиты. В дом его родителей. Света еще раз наступила на себя и молча терпела взгляды в спину, которые стали только острее. Она снова ломала себя. Ради кого? Того, кто воспринимал все как должное. Света тогда это не хотела понимать. Понимать и принимать. Главная ошибка молодости – это извечное стремление все идеализировать, увидеть и сделать лучше, чем есть на самом деле. И это уже не романтизм, а идиотизм, когда в сотый, тысячный раз бьешься лбом о стену непонимания, пытаясь сломать ее и открыть за ней мир прекрасного. Не думая о том, что она может ограждать от того ужасного безнравствия и эгоизма, что сокрыто по другую ее сторону.

Жизнь стала напоминать какое-то сосуществование. С этого момента любое общение прекратилось, даже вежливое приветствие и "как прошел день" стало звучать реже день ото дня. Света старалась не опускаться до уровня совершенно невоспитанного человека, но ее усилия были однобокими и не встречали ответной реакции. Казалось, что возникшее напряжение, витавшее в атмосфере этого дома, можно было потрогать рукой – настолько оно было плотным и давящим. Все делали вид, что подобное положение вещей их вполне устраивает. Но не смотря ни на что Света с упрямой настойчивостью пыталась строить свою семью. Пыталась создать будущее для них и Никиты. Тогда она все еще верила в понятие «МЫ» – она и муж как единое целое. Не было «Я» и не было «Он» – только «МЫ». Света все же искренне надеялась, что и для Никиты она были именно «МЫ» как одно целое, ведь смог же он наступить на свои принципы и попросить ее вернуться.

Все разбилось в один момент. Беспощадно, страшно, разрывая не только сердце, но и душу на миллионы маленьких кровоточащих кусочков, собрать которые воедино уже никогда нельзя было бы. Именно тогда Света и поняла, что это конец. Конец для их семьи. Они подошли к своей точке невозврата.

Никогда не знаешь, какое действие или событие может напрочь все перечеркнуть. Иногда даже самая радостная весть может оказаться тем спусковым крючком, который все изменит.

Маленькая весть, которая должна была стать радостью для двоих, обернулась самым настоящим кошмаром, перевернувшим всю ее жизнь. Просто маленькая весть…

Тот разговор Света не решалась заводить весь день. Она знала, что должна сообщить все с глазу на глаз. Никаких sms, телефонных звонков – именно наедине, чтобы увидеть радость на лице мужа. Но, как оказалось, сделать это было не так-то и легко. Она все никак не могла найти нужных слов, будто что-то мешало. Без аппетита смотрела на свою тарелку с непритронутым ужином и гоняла по ней с одного края на другой маленький кусочек хлеба.

– Ты чего не ешь? – как бы между прочим спросил Никита, не отрываясь от своего ужина. – Случилось что?

– Никита, – нерешительно начала Света. – Никит… Я, кажется, беременна.

Воцарилось гнетущее молчание. Света подняла глаза и заметила, как лицо мужа побледнело и заметно напряглось.

– Ты уверена?

– Да. Сейчас уже да. Я сегодня несколько тестов сделала. – Свету охватило отчаяние, когда она поняла, что мужу эта новость явно не пришлась по душе.

Никита снова принялся за ужин, от которого его отвлекло столь неожиданное известие. Он склонился над тарелкой и замолчал, напряженно обдумывая что-то.

– Мы сейчас не потянем ребенка, – наконец сказал он, все так же не отрываясь от еды.

– Что значит "не потянем"? – теперь настал черед Светы побледнеть. Неужели эта весть настолько неприятна, настолько нежеланна для него?