Навстречу Мэй

Он никогда не чувствовал себя уютно в окружении женщин. Он не находил в их обществе ничего пленительного и зачастую не знал, как поддержать разговор, чтобы не выдать своего стеснения. Поэтому он по возможности избегал любого соприкосновения с прекрасным полом.

– Так вот, после того, как я приеду из командировки, мне бы хотелось вернуться к нашему разговору, – спокойным голосом произнес Тайлер.

Зак все с тем же отрешенным взглядом, но с аппетитом справлялся с куском кровавого стейка и, казалось, совершенно не слышал, что только что сказал его товарищ.

По дороге домой Тайлер Найт решил прогуляться и зайти в food hall, один из самых дорогих универмагов мира, удобно соседствующий с его пентхаузом. Он поймал себя на мысли, что ему не хочется идти домой, хотя он пообещал своей жене Люсиль, что вернется сегодня пораньше. Растягивая вечер, он медленно, не глядя по сторонам, шел по оживленной улице и вдыхал теплый сентябрьский воздух.

После ужина с Заком внутри почему-то остался неприятный осадок. Тайлер не привык проигрывать, но столкнувшись с непробиваемой стеной, собственноручно выстроенной его другом, он ощущал досаду от поражения. Он видел в Заке Россе творца, которого ему всегда не хватало в самом себе. Его серый костюм, в котором он пришел прямиком из офиса на встречу, символизировал его жизнь – она была серой. Он много работал, ходил по ресторанам, путешествовал. Но делал это бесцельно. Он женился на красивой женщине, когда-то она его сильно привлекала, и он не мог понять, что именно изменилось в его отношении к ней за последний год. У них не было детей, но она и не хотела их рожать, опасаясь за свою точеную фигуру и свободное время. Она не замечала нарастающей отчужденности мужа или делала вид, что ничего не происходит.

      Тайлер вошел в универмаг, и облако дорогих духов, доносившихся отовсюду, окутало его сознание. Он прошел в комнату с винами, аккуратно уложенными на полках, словно младенцы в колыбели. Он оглядел бутылки, названия большинства которых были ему знакомы. И не ощутил ничего. Ни желания, ни радости, ни отвращения.

Он прошелся по магазину, переводя взгляд с улыбающихся белоснежными улыбками продавцов на свежую душистую зелень, разноцветные фрукты, аппетитные куски мраморной говядины, красиво упакованные сладости, и понял, что ему все еще ничего не хочется. И дело было не в ужине, который почти переварился. Он просто хотел отпраздновать выходные с Люсиль, а теперь ему хотелось прийти домой и лечь спать. Он вернулся в комнату с винами и купил самое дорогое шампанское для жены. Она любила ценники, а содержимое ее совершенно не волновало.

Тайлер достал из кармана телефон и надиктовал голосовое сообщение Заку Россу: «Я знаю, что ты еще не успел по мне соскучиться, но ты не поверишь, что со мной только что произошло. Я пришел в самый роскошный food hall, с самой дорогой едой, возможно, даже во всем мире, и понял, что могу позволить себе все, что угодно, но мне ничего не хочется. У меня нет аппетита. Бьюсь об заклад, что это хуже, чем голодать. Потому что когда ты не можешь купить себе еду, у тебя, по крайней мере, появляется стимул жить. Теперь я понимаю тебя, дружище. Но с этим однозначно нужно что-то делать. Конец связи».

Последние слова он договаривал, уже выйдя из универмага, двигаясь быстрыми шагами по направлению к дому. Пройдя мимо консьержа, расплывшегося в приветственной доброжелательной улыбке, Тайлер зашел в лифт и нажал на кнопку пентхауза. Еще несколько секунд можно было побыть наедине с собой, прежде чем вернуться в семейное гнездышко, безвкусно, но с огромным вдохновением, свитое его женой.

– Я уже думала, что никогда тебя не дождусь, дорогой, – пропела сладким голоском Люсиль.

Она была одета в шелковый серебристый халат и серебристые тапочки на небольших каблучках. Ее светлые, длинные волосы были распущены и идеально уложены. В ушах сверкали крупные бриллианты. Она театрально облокотилась на стену, выставив вперед длинную стройную ногу, и сложила тонкие руки на груди. В ее свежем, ухоженном лице не отражалась ни одна мысль. Тайлер никогда не мог угадать, о чем она думает и в каком прибывает настроении. Ее голубые глаза были влажными, но пустыми. Розовые пухлые губки были до неестественности накачены регулярными уколами и придавали ей вид вечно капризного ребенка.

– Я ужинал с Заком Россом. – Поцеловав жену в щеку, Тайлер прошел на кухню и открыл шампанское. В воздухе элегантно растворился дымок, а в высоких бокалах со сверкающими кристаллами в ножках заиграли искрящиеся пузырьки. – Мы обсуждали бизнес.

– Ну конечно, – недовольно сказала Люсиль, еще больше надув губы. – Что еще ты умеешь обсуждать, кроме бизнеса? Зак Росс? Тот депрессивный режиссер в отставке, которого бросила жена лет сто назад?

Она подошла к Тайлеру, обняла и неожиданно слегка стукнула его по груди:

– Я очень скучаю, когда тебе нет дома долгое время. Ненавижу твою работу.

Тайлер улыбнулся и прижал к себе жену. Он знал, что Люсиль сейчас разыгрывает перед ним спектакль, и его это забавляло.

– Зак Росс не депрессивный режиссер. Он гениальный режиссер. Надеюсь, что мой проект все же придется ему по душе и у вас будет много времени, чтобы лучше узнать друг друга.

– Что за проект?

– Расскажу, как все решится. Пока он даже не на стадии зарождения. Это связано с кино.

– Вся твоя жизнь связана с кино. И с бизнесом. Сейчас я покажу, какое шикарное платье я обменяла сегодня у Рашель на свое от Диор.

Она упорхнула в гардеробную вместе с бокалом шампанского. Ее настроение распогодилось, и казалось, что она совсем забыла, на что жаловалась еще пару минут назад. Спектакль закончился, и Люсиль стала самой собой, насколько у нее это получалось.

Захватив бутылку шампанского, Тайлер прошел в спальню. Его стало клонить в сон.

Квартира Найтов была верхом плохого вкуса в интерьере, но Тайлер не принимал в этом никакого участия. Он купил ее два года назад, сразу после свадьбы, и, отдав ключи жене, он предоставил ей полную свободу действий.

Люсиль обожала роскошь и терпеть не могла простоту. Ремонт был сделан с огромным размахом. Весь дом был словно спроектирован для проживания королевской семьи времен барокко cо всеми подобающими ей атрибутами: дворцовыми залами, мраморной лестницей и повсеместной безобразной лепниной.

Если это было зеркало, то обязательно в массивной, позолоченной раме, если светильник то в античной, причудливой формы подставке, если шторы – то тяжелые и громоздкие, если кровать то с резным, позолоченным изголовьем. Весь образ этого жилища никогда не укладывался в голове Тайлера. Он вызывал в нем тошноту и неприятие. Но все сомнения улетучивались, когда он видел сияющее лицо Люсиль, как и в тот самый вечер. Она появилась в спальне, модельно вышагивая в сторону Тайлера на высоких каблуках, в коротком красном платье с бантом впереди и приподнимающим пышную грудь декольте. Она остановилась перед ним, томно посмотрев из-под густых черных ресниц, и, повернувшись боком, кокетливо приподняла плечо, наигранно приоткрыв пухлые губы.

Тайлер расстегнул рубашку и притянул к себе за талию Люсиль. Усталость исчезла, пузырьки шампанского затуманили его разум, и позолоченные пилястры с хрустальными подвесками расплылись в блаженной истоме.

Глава 2

Элва выглядела еще выше, красивее и элегантнее, чем Зак мог ее припомнить. Медные, тугие локоны красиво спадали с ее гордо расправленных, изящных плеч. На ней было длинное, подчеркивающее стройную фигуру, изумрудное платье. В ее темно-зеленых глазах читалась насмешка. В руках Элва держала свежую утреннюю газету.

– Худший фильм, худший режиссер, худший сценарий. Хорошо, что ты еще сам не стал в нем играть, а то бы еще заполучил титул худшего актера, – произнесла Элва, и в ее взгляде насмешка сменилась на отвращение. – Но тем не менее, ты додумался нанять играть в нем бездарей, чтобы они до конца обезобразили твое творение. Зачем, Зак? Я не понимаю, зачем ты это сделал? Все то же тщеславие? Но, может теперь, ты одумаешься и займешься наконец чем-то стоящим?