Страница 37 из 45
— Катя, что ты здесь делаешь? — услышала я голос Валерия. Он, совершенно проснувшийся, таращил на меня глаза.
Я же продолжала следить за Дарриной. Она садилась в автомобиль. Валерий уже очнулся от забытья, но мой контакт с Дарриной продолжался, это было очевидно. Но все же я решилась на небольшую проверку своей догадки:
— Даррина!
Её лицо приобрело совсем детское выражение полной беспомощности. Она не понимала, что происходит.
— Кто? Кто это, я не вижу! — пробормотала она, внимательно вглядываясь в мою сторону. Когда я почувствовала, что она меня вот-вот разглядит, я одним коротким приказом «занавесила» себя.
— А я вижу тебя, — отозвалась я, наслаждаясь её беспомощным испугом. — Мы ещё встретимся с тобой, и тогда я задам тебе вопросы. А сейчас у меня нет времени.
Я закрыла контакт и повернулась к Валерию. Он смотрел на меня с недоумением и неприязнью.
— Что ты здесь делаешь? — повторил он. — И с кем ты сейчас разговаривала?
— С Дарриной.
— Это ещё кто? — нахмурился он.
— Не знаешь? У тебя был с ней контакт. Только что. Не помнишь?
Извеков продолжал хмуриться. Нет, Валерий не был артистом. Все эмоции были у него на лице. Он искренне не помнил Даррины.
— Так кто же из нас двоих действительно зомби, а, Валерий? — спросила я, не надеясь на связный ответ.
Извеков выбрался из растрёпанной, развороченной постели, стал натягивать свой комбинезон. Он был растерян и подавлен. Он прекрасно понял, на что я намекаю. Он понял, что я вклинилась в его контакт, и теперь его волновало только то, что он, Валерий, ничего не может вспомнить. Он, человек, обладающий неразделённым цельным сознанием творца, оказался загипнотизированным чьей-то нездешней волей. А какая-то девчонка, которой он отводил роль восхищённой ассистентки гения, уличила его в этом.
— Твоё самолюбие, Валерий, тут совсем ни при чём. Я думаю, что тебе нужно хорошенько подумать над своим положением…
— Какого черта ты читаешь мои мысли?! — возмутился он.
— Ничего я не читаю. Я хочу, чтобы ты вспомнил Даррину.
— Я сам хочу ее вспомнить… Зачем ты вообще здесь?
— Ты хотел отвести меня куда-то… Я пришла тебя поторопить.
— Все понятно.
Валерий вышел в гостиную, даже не удосужась позвать меня за собой. Я пошла следом, понимая, что рано или поздно он всё вспомнит, и я смогу получить от него кое-какие объяснения.
— Что она хотела от меня? — спросил Извеков, подойдя к окну.
— Вспомни сам.
— Катя, если они закрыли от меня самого моё же собственное подсознание, промедление может плохо кончиться.
— Если бы я не пришла к тебе, ты никогда не заподозрил бы ничего.
— Но, черт возьми! Катя, ты должна мне помочь! Ты теперь знаешь обо мне больше меня.
Прав он был в одном: промедление могло плохо кончиться. Если Валерия заставили действовать определённым образом, скрыв присутствие внешней воли, эта внешняя воля уже сама по себе не может быть доброй.
— Знаешь, Извеков, Даррина угрожала тебе.
— Мне? Чем? Почему?
— Ты должен продолжать то, что тебе поручено.
— А что мне поручено? — напряжённо уточнил он. Я не видела его лица, но голос его говорил сам за себя.
— «Все двери должны быть открыты настежь», — я постаралась воспроизвести голос Даррины.
— Боже мой!.. — колени Извекова подогнулись. Чтобы не упасть, он вытянул руку и упёрся в оконное стекло. — Боже мой!..
— «И помни, что мы прекрасно знаем, куда ты спрятал своего брата», — добавила я.
— Я? Спрятал? Но ведь я… — Валерий повернулся ко мне. Он словно узнал о том, что смертельно болен.
— Катя, ты готова сейчас пойти со мной? — решительно произнёс он.
— Для этого я и пришла.
— Тогда идём, — он открыл стенной шкафчик и достал оттуда свою кобуру с оружием.
— В «Каменный мешок»?
Руки Валерия, застёгивающие ремень, задрожали так, что он не мог попасть концом ремня в пряжку.
— А говоришь, что не читаешь мысли… — прошептал он.
— Успокойся, о «Каменном мешке» мне рассказала Марина. Только что.
— Если Даррина доберётся до Сашки, я буду знать, кого за это благодарить, — сквозь зубы процедил Извеков. — Идём. Быстро.
Мы вышли в коридор. Я думала, что Валерий поведёт меня на эскалатор. Но он пошёл вглубь коридора, где и открыл угловую дверь.
— Проходи.
Миновав тамбур, Валерий подошёл к выходу, открыл кобуру и достал пистолет. Подняв наизготовку руку с оружием, он повернулся ко мне:
— Будь внимательна. Каждый мой приказ — закон.
Распахнув дверь ногой, он осторожно выбрался наружу. Из открытой двери в тамбур повалил густой туман.
— Можно! — Извеков махнул мне рукой. Я вышла из тамбура, и туман окутал меня сочными клубами, которые, казалось, имели вес.
Валерий пошёл вперёд, постоянно оглядываясь и не опуская руку с пистолетом. Но вокруг было тихо: только камни. Каменные стены какого-то ущелья. Туман, вместо того, чтобы подниматься вверх, прижимался к земле. Ущелье, сначала узкое до такой степени, что двое едва могли разойтись в нем, постепенно расширялось и в конце концов закончилось. Мы вышли на поросшее чахлой травой плато. С одной стороны — обрыв. С другой — горы. Клубы тумана витали вокруг, иногда разделяясь на отдельные пласты, каждый из которых совершал над поверхностью земли совершенно самостоятельные движения.
Это был действительно «каменный мешок». Каменный мешок с туманом.
— Ты выбрал для Александра не очень симпатичный мир, — заметила я.
— Ты не права, — отозвался Валерий. Он продолжал бдительно следить за местностью.
— Может быть, ты объяснишь, чего мы боимся?
— Здесь множество самого разнообразного хищного зверья. Это единственное, чего в этом мире нужно опасаться… Стой!
Извеков замер на месте. В следующую секунду я услышала странное шуршание, похожее на звук, который издаёт при ходьбе человек, одетый в спортивный костюм из ткани типа «болонья». Звук приближался, но множественные отражения от стен каменного мешка не давали понять, кто и откуда стремится к нам.
Извеков, несомненно, лучше ориентировался в обстановке. Схватив меня за руку, он оттащил меня под самую скалу и затолкал в расщелину.
— Это эскора, у них отличное зрение, но плохое обоняние. Она разглядела нас со скалы, но здесь не найдёт. Не высовывайся.
Мне осталось наблюдать из-за его плеча. Шуршание стало слишком громким, и из тумана короткими неловкими прыжками выскочила невероятно уродливая птица.
Размерами она превышала самого крупного страуса. Длинная шея была хищно вытянута вперёд, маленькая головка вертелась из стороны в сторону. Клюв, широкий и острый, был жадно раскрыт. Длинные, растопыренные, словно у испуганной курицы, крылья волочились по земле. Но самым мерзким было то, что эта курица, толстая и неуклюжая, была абсолютно голая, без единого пёрышка. Ее кожа свисала с боков складками, словно из птицы выпустили немного воздуха. Такие же складки покрывали толстые бедра-окорока. Эти-то складки и издавали при передвижении птицы противное шуршание.
Птица промчалась мимо нас, не заметив. Валерий облегчённо вздохнул и выпустил меня из расщелины.
— Теперь можем идти дальше. Эскоры глупы, они никогда не поворачивают назад в поисках добычи. Она будет бежать вперёд, пока не выдохнется. А отоспавшись, снова заберётся на скалы выслеживать жертву, — пояснил Валерий. — Если, конечно, за это время её не засечёт патруль, или не сожрёт аброисса.
— Ещё один динозавр? — уточнила я.
— Не совсем. Аброисса — не ящер. Это млекопитающее, по виду похожее на трицератопса.
У меня были явные пробелы в образовании, особенно в области биологии ископаемых животных. Я никак не могла себе припомнить, кто такой трицератопс. Но у меня не осталось сомнений, что эта штука вряд ли приятнее эскоры.
— И ты ещё утверждаешь, что эта реальность подходит для жизни?
Извеков улыбнулся:
— Я хотел бы здесь родиться.
— И гонять мамонтов над пропастью?