Страница 26 из 69
Васёнин взгляд был наполнен сочувствием и бессилием. Они какое-то время стояли на одном месте.
- Уф! – облегчённо выдал Демид, распрямившись и убрав руку от груди. – Отпустило. Быстрее, чем обычно. Жить буду, - его взгляд повеселел.
Василиса, во все глаза продолжая смотреть на жертву невралгии, непроизвольно погладила его по руке – по ткани пальто - в районе предплечья.
- Надо что-то с этим делать! Её же можно вылечить? - участливо вопрошала Васёна.
- Можно. Раньше не сильно досаждала и я не заморачивался. Но пора уже распрощаться с ней, - объяснил парень. – Добрая ты душа, Василиса, - благодарно сказал Демид, читая по глазам её тревогу и сочувствие. И это поглаживание по руке было тоже очень уместным, заботливым и приятным.
- Когда кто-то болеет, когда кому-то плохо – мне всегда очень жаль таких людей, - обеспокоенным и непривычно серьёзным тоном проговорила девушка. - А тебя мне вообще жальче, чем многих, - добавила она и, не дав парню поразмышлять над причинами его «особенности», воскликнула: - О, смотри, вон наши! Э-эй! Аляулють! Ребятки! - её голос разносился эхом над полупустым товариществом, и Степан с Елизаветой сразу же увидели источник шума.
- Что ты там нам кричала? Какой «улють»? – хохотал Стёпа, когда весь квартет собрался вместе.
- Так приятель моего деда кричал, когда кого-то звал. Даже не знаю, что это слово означает и есть ли вообще у него значение. Но оно мне нравится, быстро внимание привлекает, - поделилась Васёна.
Обратный путь до машины показался быстрей, да и скорость передвижения увеличилась – Лиза, что уже стало традицией, изрядно замёрзла. На эту девушку можно было надеть тулуп и валенки, и она всё равно умудрилась бы продрогнуть. И как только из сквера до торгового центра в домашней одежде и накинутом пальто тогда дошла, не превратившись в ледышку? Хотя шок, стеснительность и яркое солнце нельзя скидывать со счетов.
До заката решили перекусить. Предстоящее событие пугало неизвестностью и радовало – вдруг они вернутся домой?!
Насытившись, Василиска вновь выпорхнула из машины. Ветерок беспрепятственно гулял на холме, и девушка поёжилась. Но всё равно было в этой осенней пасмурной холодности что-то родное, приятное, привычное. А если ещё и подумать, что где-то тебя ждут и уже наливают горячий чай и отрезают кусок пирога; что можно прийти и надеть тёплые носки с батареи и усесться за стол, обхватив пузатую чашку замёрзшими руками…
В руку девушки упёрлось что-то холодное и ей пришлось резко прервать череду мыслей.
- Ой! А ты тут откуда? – в глазах Васёны заплескалась неподдельная нежность. Любила она собак. Хотя всех животных любила, но собак – особенно.
Добродушный пёс, ростом доходящий ей почти до колена, поставил забавные мокрые ушки и радостно закрутил хвостом-пропеллером.
- Подожди, дружочек, сейчас я тебя чем-нибудь угощу! – Василиса, не раздумывая, открыла дверцу машины и потребовала у друзей что-то вкусненькое для пса.
- Кому... – Стёпа не успел уточнить, для кого Васёна требует угощение, как в машину запрыгнуло мокро-лохматое чудо-юдо, протиснувшись рядом с девушкой.
Василиса замерла, ожидая реакцию. Это она без ума от собак, но как не скромную псинку воспримут остальные?
- Раскладываем дополнительные кресла, у нас пятый нарисовался. Или вы его между собой посадите? – шутливо высказался Демид. Ситуация его забавляла, и что чужая собака могла перепачкать машину или съесть все припасы – судя по всему, вообще не напрягало.
- Какой хорошенький! – Лиза развернулась, встала коленками на сиденье и дотянулась до шерстяной спины пса.
Собака вела себя вполне культурно – на сиденья не запрыгивала, а стояла грязными лапами на коврике и ждала, когда вновь зашуршит пакет и оттуда, как из волшебного ларца, появится очередная вкусняшка. Стёпа стал тем самым волшебником, который ковырялся в пакете и выуживал угощения.
- Может, всё ему отдадим? Он троглодит! Даже хлеб сожрал! – с наигранным возмущением громко сказал Степан.
- Значит, голодный, - сделала вывод Лиза и с сочувствием посмотрела на собаку.
- Значит, проныра со стажем! Знаю я таких. След от ошейника видишь? То-то же. Дома отобедает и ходит побирается, грустные глазки строит. Вон посмотри, бока какие! Упитанный! – не унимался Стёпка.
- Так и скажи, что тебе еду жалко, - Василиска показала ему язык.
- Так и скажу – жалко. У нас закат впереди, а потом – неизвестность! – зловеще проговорил Степан и сделал шаманские пасы руками, за которыми внимательно проследил пёс. – На, жри, скотина, - слова его явно расходились с делом, и он продолжал щедро подкармливать пса, пока в пакете ни остались одни фрукты, сладости и напитки.
По окончании трапезы пёсик был спроважен на улицу. Там он ещё раз ткнулся Василиске в руку, лизнул ладонь и бодрой походкой направился в сторону деревни.