Мелодия осени

Этот парень безусловно красив, в его внешности есть что-то необычное. Или это всё взгляд голубых глаз, в котором есть что-то притягательное, что-то, что заставляет тебя затаить дыхание. Если однажды вы встретите человека с таким взглядом, вы можете забыть, во что он был одет, как он выглядел, но эти глаза вы будете помнить всю свою жизнь.

Протянув руки, Саша обхватывает меня за талию, а я стою, всё так же крепко вцепившись в холодную преграду.

— Знаешь, Жень, это может быть немного не в тему, но я предлагаю ухватиться за меня, а не за перила.

Слабо улыбнувшись, отрываю ватные пальцы от железа и медленно поднимаю ладони со сжатыми в кулак пальцами наверх, чтобы обнять своего спасителя за шею.

— Вот так, умница, — приободрив, он еще крепче сжимает руки на моей талии и тянет на себя, отступая назад.

Мои ноги уже касаются твердой земли, но я всё так же сильно держу его за шею, крепко зажмурившись, словно боюсь, что мост растворится в воздухе, и мы упадем вниз.

— Ну как, — Саша отстраняется и обхватывает теплыми руками мои плечи, — жива, экстремалка?

— Вроде да, — с опаской оборачиваюсь, чтобы взглянуть на место, где я только что стояла, — спасибо… Спасибо тебе за то, что спас меня.

Делаю шаг к парапету, чтобы взглянуть вниз. Дух захватывает от высоты, и о чем я только думала?!

На мои плечи опускается куртка, и в нос ненавязчиво бьет приятный запах мужского парфюма. Молча благодарю своего спасителя, а затем присаживаюсь на холодный асфальт, прислоняясь спиной к ограждению.

Мама бы сейчас ругалась, потому что нельзя сидеть на голом бетоне.

Я посижу здесь всего пару минут, мамочка, ладно? Только переведу дух.

Даже не замечаю, в какой момент Саша присаживается рядом. Решаюсь повернуть голову, чтобы взглянуть на него. Согнув ноги в коленях, парень опустил на них руки, устремив взгляд куда-то вдаль. Мы сидим вместе и в то же время будто находимся в разных местах.

— Моя семья погибла год назад, — наконец говорю я, спустя несколько минут оглушающего молчания.

Саша не поворачивается, продолжая смотреть вдаль, но его глаза удивленно расширяются.

— Мы ехали в Псков к бабушке. В прошлом году в начале октября резко ударили морозы, если ты помнишь, — шмыгнув носом, кутаюсь в куртку. — В общем, мы со старшим братом ехали на заднем сиденье, Денис как обычно кидал дурацкие шутки в мою сторону, мама просила нас успокоиться, а папа лишь иногда улыбался, подпевая радио. Из-за резких морозов на дороге мгновенно появился гололед, а резина была летней, и не у нас одних. В нас врезалась легковушка, машина перевернулась и съехала в кювет. Погибли все. Мама, папа, мой брат, даже водитель той машины, а я каким-то чудом отделалась лишь сотрясением и парой царапин.

— Ты винишь себя за то, что осталась жива?

— За каждый сделанный вдох, — провожу пальцами по шершавому асфальту и, подобрав мелкий камешек, кидаю его вперед. — Всё время думаю, почему именно я осталась жива, а не они. Так было бы правильней.

— Ты любила свою семью, верно?

Я так резко поворачиваю голову на этот глупый вопрос, что, кажется, слышу, как кончики моих волос разрезали воздух между нашими лицами.

— Я говорю о том, что если ты любила свою семью… Ну, — Саша поворачивает голову и неопределенно пожимает плечами, — я хочу сказать: какого хрена ты тогда забралась на этот мост? Думаешь, что твоя семья хотела бы именно этого? Да, это страшная трагедия, ты потеряла родных, и я не говорю о том, что ты не страдаешь, но это выглядит так, будто ты жалеешь себя больше, чем оплакиваешь их… Понимаешь, что я хочу сказать?

Лютый порыв злости и негодования, сменяется осознанием сказанных парнем слов. Раскрываю пересохшие губы, в попытке сказать хоть что-то, чтобы доказать свою правоту, но я не могу поспорить с его словами.

Помню, как были моменты, когда я так сильно злилась на своих родных за то, что они оставили меня здесь одну, за то, что не забрали с собой. В такие моменты я действительно жалела себя больше, чем оплакивала их.

То же самое произошло сегодня.

— Несмотря ни на что, ты должна идти дальше и каждый гребаный день надирать задницу этой жизни за то, что она отобрала у тебя семью. Если ты осядешь на дне своих страданий и скорби, то жизнь обязательно поставит тебя раком и натянет, нужно давать отпор, Женя.

— Я видела, как ты только что натягивал жизнь, пока стоял на том краю моста. Еще немного, и тебя натянула бы смерть.

Издав смешок, он кивает.

— Но ведь я всё еще здесь, верно? Знаешь, — Саша прислоняется затылком к железной перекладине и, сцепив пальцы в замок, посылает мне слабую улыбку, — скорбить можно по-разному.

— А как скорбишь ты?

— Иногда прихожу на воду поорать.

— И как? — несмотря на то, что земля подо мной ледяная, вытягиваю затекшие ноги. — Помогает?

— Нет, — он тихо усмехается, — но становится немного легче, хоть и ненадолго. Хочешь попробовать?

— Не сегодня, — усмехаюсь в ответ. — Может, в другой раз?

— Надеюсь, что мы с тобой больше никогда не встретимся на той стороне моста, — парень поднимается на ноги и протягивает мне руку. — Пошли, у меня есть план.

— Какой? — опускаю пальцы в теплую ладонь и поднимаюсь с места. — Шантажировать своей жизнью очередного суицидника вроде меня?

— Нет, как насчет того, чтобы провести ночь с незнакомцем вроде меня?

— Ох, ты серьезно? — прикусив губу, покачиваю головой. — Думаешь, что вытащил меня оттуда, и теперь я буду на всё согласна?

— Милостивый боже, — он театрально закатывает глаза, — я спас самую пошло мыслящую суицидницу в мире. И погоди, — морщит нос, — с чего ты вообще взяла, что ты в моем вкусе?

Саша демонстративно осматривает меня, а затем корчит недовольную гримасу, что вызывает у меня смех.

— Я хотел сказать, что у нас целая ночь впереди. Слышала о том, что совершенно незнакомому человеку можно рассказать абсолютно всё, ему очень легко выговориться, потому что мы можем никогда больше не встретиться. Сейчас купим бутылку шампанского, будем гулять по городу и пить прямо из горла, как какие-нибудь школьники. Затем поделимся друг с другом подробностями о первой любви, поцелуе и сексе. Потом истории из детства и всё такое. А прямо рядом с твоим домом, я намекну на то, что мог бы и зайти, но ты мягко увернешься и скажешь, что пока не готова к такому повороту событий. А уже завтра я позвоню тебе…

— Не позвонишь, — перебиваю я, — потому что я не оставлю тебе свой номер. Ведь, — оглядываю парня с напускной брезгливостью, — ты не в моем вкусе.

Вскинув брови, Саша одаряет меня широкой улыбкой.

— То есть так, да? Решила уделать меня моим же трюком?

Пожав плечами, я лишь улыбаюсь.

Рассмеявшись, мой спаситель сжимает мои озябшие пальцы в своей сильной руке, и тепло от его прикосновения распространяется по всему телу.

Он тянет меня в сторону мелькающих городских огней, рассказывая о наших планах на сегодняшнюю ночь, а я почти не слышу, что говорит Саша, лишь любуюсь его красивыми чертами лица и изредка киваю с легкой улыбкой на губах.

Октябрьский ветер уже не кажется таким холодным, сейчас он даже напоминает мне дирижера: он управляет тихим шелестом сухих желтых листьев под ногами, и этот звук больше не наводит на меня тоску. Ветер играет со звонкими нотами всплесков воды под мостом, бьет по веткам старого дуба, отчего желуди хаотично падают на землю, создавая легкий треск с разных сторон.

Всё это — мелодия осени, никогда бы не подумала, что эта мелодия способна, пусть и ненадолго, забрать мою боль и тоску.

А может, это всего лишь мягкий смех моего спасителя и покалывающее тепло его ладони заставляет меня почувствовать себя лучше.

И пусть даже если по прошествии этой ночи мы никогда больше не увидимся, я знаю, что эта встреча стала началом новой главы моей жизни.