Бессветные

По субботам, как выяснилось, школа работала. У выпускников проводились дополнительные занятия, а для младших функционировали различные кружки. Витольд никогда о них не рассказывал. Он вообще не интересовался внеклассной жизнью.

– Какая у вас большая машина! – восхищённо отметил чернявый мальчишка за школьным забором, стоило первому же взрослому ступить на асфальт. – Много ест?

– Да, – ответил телепат, хотя понятия не имел, сколько жрёт это чудовище весом в три с половинной тонны. – Руно, вылезай. Ты пойдёшь со мной.

– Нет, мамочка, я не пойду сегодня в школу, – загримасничал водитель.

Всё это сопровождалось смехом Гейба.

– А ну вылезай! Если Крис узнает, что ты оставил меня без присмотра, то будет зол.

– Тебе самому не стрёмно?

– Я о тебе забочусь.

– Просто не говори ему и всё.

– Руно! Не зли меня.

– А то что? Будешь ныть, пока я не решу удавиться?

– Ну, Руно! Ну пожалуйста. Там люди будут. Много.

– Обычно, – водитель нехотя вылез из авто, – детки наоборот уговаривают старших остаться в машине и не позорить их.

Гейб так же покинул салон, перекатился с носков на пятки и взглянул на дисплей телефона.

– Ладно, Умник, веди себя хорошо, слушай старших, а если встретишь хулиганов – спасайся бегством.

– Смешно, – эмпат подразумевал сарказм, но голос его прозвучал задорно. Так часто случалось рядом с обладателем сильной психики.

– Спасибо, что подбросили. Домой я как-нибудь сам.

– Уж постарайся, – захлопнул свою дверь водитель.

Школьник, тихонько наблюдавший за дядями, печально вздохнул, услышав пиканье сигнализации. Не будь Умник телепатом, решил бы, что пацан намеревался беззастенчиво позаимствовать их машину, когда владельцы оставят её без присмотра.

– Мелкий, где у вас тут директор? – заметил мальчишку Руно.

– В кабинете, наверно, – пожал плечами ученик. – А хотите, я вам дорогу покажу?

– Валяй.

Чернявый одухотворился и засеменил рядом со взрослыми, только по ту сторону ограды. На вид ему было лет десять, хотя форма могла накинуть своей строгостью год, а то и два.

– Мальчик, а ты всегда стоишь там у забора? – полюбопытствовал помощник Ллойда, отчего Руно покачал головой. – Люди разные бывают, не подходи к незнакомым машинам.

– Я же не дебил, – оскорблённо заметил школьник, посмотрев на заботливого дядю именно как на дебила.

В холле школы сидел охранник и действительно охранял. Он потребовал у незнакомцев паспорта, заинтересовался целью визита и даже сделал контрольный звонок то ли директору, то ли кому-то ещё. После небольшой заминки людей Кайзера всё-таки пропустили. Завернув за поворот коридора, Руно саркастически хмыкнул.

– Ты больной! – тут же всё понял телепат и зашипел на телохранителя. – Как ты мог? Это же школа!

Дело в том, что бородатый додумался зайти в учебное заведение со своим табельным оружием в кобуре под курткой.

– Технически, я не должен с ними расставаться на службе, – уел подопечного телохранитель.

– Я хочу, чтобы ты избавился от них пока мы на территории школы!

– А я хочу сорок пятый и что? Нет, ну серьёзно! Мне их что, на подоконник положить? Может быть там, у класса биологии?

Умник болезненно застонал. Вечно приходилось иметь дело с ненормальными.

– Не форься, – посоветовал ему спутник.

С директрисой разобрались быстро. Женщина долго причитала о том, что желала видеть мистера Кайзера лично, хвалила чудо-ученика, спрашивала о его здоровье (Витольд вторую неделю сидел дома с простудой). Каждую вторую минуту разговора директриса вздыхала о том, что школе не помешали бы новые компьютеры, снаряжение или утварь для химлаборатории. От неё веяло усталостью и одновременно жаждой наживы. Эмпат внимательно слушал и кивал, делая заметки в ежедневнике. Руно в наглую фантазировал на тему юношеской мечты: завалить училку прямо на столе. Последняя похабщина мешала телепату воспринимать директоршу серьёзно. Выходя из кабинета, он окрестил сопровождающего извращенцем и с недовольным видом направился к машине.

– Ну-с, – с язвительностью обратился к приятелю бородатый, припарковавшись на подземной стоянке НИИ. – Мне опять с тобой нянчиться?

– Как хочешь, – буркнул охраняемый, отстёгивая ремень безопасности. – Только Крису сам потом объясняй, где был и что делал.

– Злой ты. Будь проще и люди к тебе потянутся.

– Я не злой! Думаешь, мне легко? Я бы и сам справился, без тебя, если бы не ты сам знаешь что.

– Соберись. Ведь ты для того и покидаешь зону комфорта, чтобы научиться жить в реальном мире. Разве нет? Ну, или иди и делай то, что умеешь лучше всего – страдай. Можешь поныть ещё, это и вовсе твой конёк.

Умник выразительно нахохлился.

– Ладно, забей, – вздохнул водитель. – Пошли уже отдадим эту хрень и на обратном пути съедим по бургеру. Но не в машине. Заодно на людей живых посмотришь, иначе так и будешь всю жизнь ныть и умничать.

Спорить с бородатым было бессмысленно. По сути, он даже был прав. Именно об этом каждый раз твердил Крис. Но признавать правоту другого всегда сложно, даже телепату. Дело в том, что Руно не являлся авторитетом: охранять Кристиана было не от кого, водить машину мог почти каждый, а к своей редкой психической способности бородатый относился небрежно и легкомысленно. У представителя энергетической псионики не было учителя или учебного плана, от того и способность тот взращивал и развивал стихийно и самостоятельно, а если точнее – пускал своё обучение на самотёк. Уж точно не такому человеку давать советы по саморазвитию.

У Руно тоже было прозвище – Счастливчик. Только придумал его не Гейб и не Сван, а кто-то из предшествующего руководства. Дело в том, что когда-то довольно юный магнит не совладал со свой способностью, будучи за рулём, и вылетел из машины через лобовое стекло. Совершив длительный перелёт и приземлившись в траву у дороги, он ощутил себя в абсолютной сохранности: ни ушибов, ни переломов. На радостях паренёк зашагал в сторону разбитого о дерево автомобиля, но оступился на ровном месте и сломал ногу. Видимо, у его начальства было своеобразное чувство юмора.

Холл института напоминал огромную полусферу, испещрённую подогнанными друг к другу шестиугольниками. На большинстве фрагментов стальных сот имелись гравюры с именами живших некогда деятелей науки, внёсших существенный вклад в развитие оной. Остальные же были сделаны из стекла и выполняли функцию декоративных окон. У входа прозябала вялая охрана, которой отчего-то не наблюдалось у выхода на стоянку. Быть может оттого, что до исследовательского института никому не было дела, кроме самих учёных. Те если и приезжали сюда в выходные, то баррикадировались в кабинетах и лабораториях. Чаще всего первый этаж посещали туристы, дабы лицезреть торжество модернизма. А ведь было на что посмотреть! Посетители присутствовали и сегодня. Например, молодая женщина просила приятеля сфотографировать её на фоне громадных медных весов. Весы функционировали, и при желании могли использоваться в качестве необычных детских качелей. Подобное, правда, туристам запрещалось. За весами серебрились три лифта, два из которых рассчитывались на транспортировку исключительно сотрудников и специального оборудования. Весь холл занимал пять этажей здания, словно бы пристроенного к нему.

От огромного пространства захватывало дух. Впечатление многократно усиливалось за счёт посторонних. Сознание телепата рассеивалось, выхватывая звуки, кадры и тактильные ощущения тех, мимо кого он проходил. Весы холодные и неприятные на ощупь. В горле пересохло и хочется пить. У жвачки во рту сладкий привкус арбуза. Очки затемнённые и мешают смотреть. Неразборчивый голос в левом ухе: «Dove si trovano?». Проклятая аллергия намеревается разразиться чихом. «Quanto?» Повышенное внимание к недавно вошедшим: парню с канцелярской папкой и мужчине с бородой. «Due». Вопросительный взгляд на мужчину в очках. «Male». Пальцы нащупывают кобуру под курткой, резкая антипатия. «Magnete». Пузырь из жвачки лопается на губах и холодную субстанцию снова предстоит разжёвывать. Ладонь поглаживает рукоять пистолета, а шаг ускоряется.