Страница 22 из 26
Впервые об эвакуации Ханко заговорили еще в начале августа, но тогда хотели прежде всего воспользоваться войсками для усиления обороны Таллина. Однако своими директивами от 13 и 14 августа Нарком ВМФ запретил эвакуацию. Позже, 21 августа, Военный совет КБФ вновь вернулся к идее эвакуации базы Ханко. Теперь ее войска хотели использовать для прорыва из Таллина к Ленинграду по суше. Только 28 августа, когда флот уже вышел в Кронштадт, Главком северо-западного направления опять запросил у Ставки разрешение на эвакуацию Ханко, но при этом сразу подчеркнул, что это возможно только после завершения прорыва сил флота из Таллина. На этот раз разрешение было получено. Но вскоре командованию стало не до Ханко, поскольку начался непосредственный штурм Ленинграда. О базе вспомнили только с началом ледостава.
Тем временем создавалась новая минно-артиллерийская позиция на подступах к Кронштадту, хотя немцы туда прорываться не собирались. Всего балтийцы в 1941 году вывалили в море более 12 тысяч мин, почти все имевшиеся на складах запасы. Немцы тем временем беспрепятственно минировали среднюю часть Финского залива. Достоверных данных о минной обстановке штаб командующего Балтфлотом вице-адмирала Владимира Филипповича Трибуца не имел, не будучи в состоянии организовать тральную разведку и систематическое траление.
Финны явно не стремились ставить мины в восточной части Финского залива, чтобы не мешать собственному и германскому судоходству. К зиме минная обстановка здесь оставалась такой же благоприятной, как и в начале войны. Это обстоятельство значительно облегчало эвакуацию гарнизона Ханко.
А вот сведений об обстановке в западной части Финского залива, в районе между меридианами Хельсинки и Ханко, у командования флота не было. Было решено провести разведку боем небольшим отрядом кораблей. Сначала хотели выделить для этой цели группу базовых тральщиков, придав им для прикрытия один или два эсминца. Но тогда пришлось бы проводить миноносцы за тралами, и при расстоянии от Гогланда до Ханко в 160 миль не хватило бы темного времени суток для похода. Поэтому командование Балтфлота направило одни базовые тральщики, поручив им доставить в Ханко продовольствие, бензин и боеприпасы, а на обратном пути вывезти раненых.
Получив 23 октября соответствующую директиву начальника штаба КБФ, капитан 3-го ранга В. П. Лихолетов решил переход совершить ночью полным семнадцатиузловым ходом в строю кильватерной колонны, поставив впереди груженных запасами Т-215, Т-218 и Т-210 два тральщика Т-203 и Т-217 в виде прерывателей минных заграждений. В районе маяка Кери Т-203 и Т-217 планировали повернуть на обратный курс, так как на дальнейшем пути остальных трех тральщиков не предполагалось встречи с минными заграждениями противника.
Переход начался вечером 24 октября от острова Лавенсари. Около полуночи, когда до меридиана маяка Кери оставалось пройти семь миль, под средней частью корпуса Т-203, шедшего головным, взорвалась мина. Корабль лег на борт, потом стал вертикально и в таком положении через четверть часа затонул. Т-217 и один из двух находившихся в охранении катеров МО подобрали с воды личный состав. Не досчитались тринадцати человек, поэтому поиски продолжали еще в течение 40 минут, после чего пошли к Гогланду.
Т-215 с командиром отряда траления и два оставшихся корабля, обойдя малым ходом тонувший Т-203, продолжали следовать по назначению с несколько уменьшенной скоростью 15,5 узла. Предполагалось, что группа тральщиков сразу же будет встречена лоцманским судном, однако из-за тумана эта встреча сильно задержалась, вследствие чего три тральщика пришли на рейд Ханко только в 11 часов 25 октября. Благодаря плохой видимости они не были обнаружены постами противника. Согласно полученному по радио новому распоряжению, вместо раненых на борт приняли стрелковый батальон, благополучно доставленный в Кронштадт вечером 27 октября. После этого командование КБФ предложило немедленно начать полномасштабную эвакуацию Ханко. Несмотря на то что соответствующая директива Ставки пришла только 7 ноября, уже 31 октября Военный совет Ленинградского фронта приказал приступить к вывозу в Ленинград боеспособных войск.
По расчетам штаба КБФ, эвакуацию гарнизона Ханко предполагалось осуществить в течение примерно одной недели на кораблях трех отрядов. Подводным лодкам для прикрытия приказали оставаться на позициях у входа в Финский залив до 8 ноября. Штаб постарался учесть ошибки, допущенные при планировании прорыва из Таллина.
Отсутствие 22 июня корабельного дозора на ближних подступах к тогдашней главной базе флота Таллину оставило Балтфлот в неведении о минной обстановке в проходе между маяком Порккала и островом Найссар. Вплоть до начала осенних походов в Ханко не было выявлено минное заграждение И-17, выставленного немцами еще в первую военную ночь. Из-за этого рекомендованный 31 октября штабом КБФ путь в обход с севера своего минного заграждения 12-А случайно почти совпал с направлением заграждения И-17. Далее на запад рекомендованный курс для сокращения пути проложили по не проверявшемуся тралами фарватеру. Общая длина маршрута от рейда Сууркюля, служившего промежуточным пунктом развертывания отрядов, до Ханко составила 151 милю, причем на протяжении 62 миль от района маяка Кери до начала входного фарватера на рейд Ханко путь с начала войны не проверялся тралами. А ведь первая группа тральщиков шла на Ханко и обратно без тралов и в условиях плохой видимости. Следовательно, не могло быть гарантии, что на этом маршруте нет якорных мин, опасных для кораблей с большей, чем у тральщиков, осадкой. Кроме этого, скрытно эвакуировать целую военно-морскую базу было нереально, а силы противника оставались неизвестными. Как и при эвакуации Таллина, все планирование операции свелось к разработке маршрутов перехода. Командование операцией по эвакуации гарнизона Ханко возложили на командующего эскадрой вице-адмирала Валентина Петровича Дрозда.
В октябре – декабре 1941 года защитники базы Ханко были эвакуированы по морю в Ленинград и Кронштадт. Эвакуация базы проводилась с 26 октября по 2 декабря 1941 года кораблями Балтийского флота в условиях штормов, ледового покрова и большой минной опасности при активном противодействии противника. К 5 декабря в Ленинград и Кронштадт было доставлено свыше 22 тысяч человек с вооружением и боевой техникой. 8-я стрелковая бригада была преобразована в 136-ю стрелковую дивизию.
1 декабря началось уничтожение самых мощных батарей базы – железнодорожных № 9 и 17. Стволы забили металлическими предметами, стравили давление в компрессорах и накатниках. После этого производился выстрел. Ствол пушки разрывался, противооткатные приспособления ломались. Четырехосные тележки транспортеров были сброшены в воду. Но уничтожить железнодорожные батареи оказалось не так просто. Лафеты и транспортеры при взрывах мало пострадали.
Финны, захватившие орудия, сумели ввести их в строй. Они заменили сломанные детали компрессоров и накатников, подняли из воды и отремонтировали тележки. В их распоряжении имелись и запасные орудийные 305-мм стволы, и станки русского производства.
Во время эвакуации произошел подрыв на своих же минах советского турбоэлектрохода «Иосиф Сталин». На его борту находились 5589 военнослужащих Красной Армии, хотя корабль был рассчитан всего на 512 пассажиров и 108 членов экипажа. «Иосиф Сталин» вышел из Ханко в ночь со 2 на 3 декабря и следовал в составе конвоя, включавшего: эсминцы «Стойкий» (флагман) и «Славный», 5 тральщиков, быстроходную морскую яхту, семь катеров морских охотников и четыре торпедных катера. К несчастью, никто при планировании обратного перехода не учел, что транспорт «Иосиф Сталин» с его высокими надстройками, чья высота вместе с высотой борта более чем в два раза превышала величину осадки судна, на среднем ходу в 12 узлов сносился ветром значительно сильнее, чем эскадренные миноносцы. Поэтому при следовании точно в кильватер «Стойкому» транспорт уже при угле сноса в 4–5° мог выйти из тральной полосы. На советских судах вообще не умели ходить в строю уступа. Поэтому следовало поставить транспорт в голове колонны проводившихся кораблей, то есть он должен был идти непосредственно в кильватер концевому Т-205. Однако этого сделано не было, что и привело к трагедии.