Счастье по обмену

Она отчетливо увидела, как Сева старательно отдаляется от нее, не смотрит в глаза и держится поодаль. Будто физически ощутила его желание находиться не здесь, не среди танцующей толпы рядом с ней, Юлей, а хотел оказаться где-нибудь за тридевять земель.

Девушка подняла руку, хотела положить ее ему на плечо, но осеклась от его резкого предостерегающего взгляда, и рука опала, как виноградная лоза без подпорки.

— Да, давай вернемся, пожалуй, — разочаровано протянула она. От алкоголя зашумела голова, стало неприятно на душе.

Кузнецов с явным удовольствием отвернулся и широким шагом направился обратно в кафе. Юля засеменила следом, с трудом перебирая ногами в туфлях, ставшими жутко неудобными. Настроение, немного подправленное цветными коктейлями, от них же и скатилось до нулевой отметки.

Она задержалась у красивого дерева, на котором расцвели ароматные сиреневые цветы, будто бы для того, чтобы оценить их хрупкую красоту, но на самом деле просто наблюдала за троицей, уютно расположившейся за столиком.

Роман мягко рассмеялся сказанному Севой, Катя улыбнулась, поддерживая беседу, и пригубила белое вино из бокала на тонкой ножке.

Юля отвернулась. Этот праздник жизни, красоты и молодости теперь только раздражал. Они сидели там, освещаемые неяркими светильниками в форме свечей, романтичные, со схожими интересами, умные и своеобразные. А она стояла в тени и смотрела на то, как крепнет связь ее возлюбленного и ее подруги.

Еще вчера (она видела это своим маленьким сердцем!) прямо на ее глазах случилось то, чего она боялась, как только увидела их фамилии в списках на семинар рядом. Как маленькая молекула невнятной, невозможной симпатии, разрастается раковыми клетками, поглощая его организм от кончиков ресниц до мизинцев на ногах. Как эта молекула бешено делится на два, на четыре, на восемь, и вот теперь она полностью заполонила собой его организм, потому что Сева не может оторвать глаз от Кати.

Жадно следит, как Катя поворачивается всем корпусом к нему, чтобы протянуть с улыбкой свой коктейль на пробу, как оглаживает выбившиеся из прически — уложенного короткого каре волосы, как проводит тоненьким пальчиком по шее, поправляет платье, поигрывает соломинкой от коктейля, пробует ягодное ассорти на вкус и морщится от кислинки.

Какими-то неисповедимыми путями она поняла это раньше всех. Раньше Кати, раньше Севы, что все, что между ними сейчас происходит — очень серьезно, очень надолго, если не навсегда.

Раненое сердце, обливаясь кровью, бухало: «смотри, смотри!», а глаза хотелось отвести, спрятать под ладонью, вместе с дрожащими губами.

Потому что все, в общем-то, случилось.

То, чего она боялась, страшилась, то, что хотела изменить и повернуть в свою сторону, произошло.

И этим своим последним гвоздем — черным офисным платьем, ненатуральным макияжем, смехом не к месту, каблуками-стилетами, вбила поглубже в его подсознание неудачное мнение о себе.

Так бывает — люди не любят, перестают думать о другом, сходят с орбиты спутники. А у них с Кузнецовым ничего толком и не началось, ничего не произошло, не случилось. Так есть ли резон сейчас в этих слезах, что судорожно бьются внутри горла, прямо под миндалинами? Нужно ли пальцам сейчас пропускать через себя дрожь?

Конечно, нет.

Девушка присела на стульчик возле своего естественного укрытия и расстегнула босоножки, с облегчением освободив щиколотки от кожаной удавки.

Помассировала натертое место, разогнав кровь по венам, встала, выпрямилась, задев макушкой сиреневые цветы, от чего несколько лепестков опало прямо на волосы.

И неожиданно поймала взгляд Романа. Он наблюдал за ней, и то, что не стал отводить взгляд, подсказало ей, что смотрит на нее давно. Так давно, что успел заметить борьбу с собой? Что рассмотрел ее утекающую сквозь пальцы влюбленность?

Его взгляда она не поняла. Видела только лишь, что он замер, как хищник перед прыжком, что ловит каждое ее движение, каждый вдох, что решает про себя какое-то сложное уравнение с четырьмя неизвестными.

От него исходила такая мощная сила, подавляющая энергия, которую он старательно укрощал, сощурив свои невозможно проницательные глаза, что Юля испугалась быть сбитой этой волной цунами и помахала ему рукой, прощаясь.

Глава 24

Осознав, что мужчина двухмесячных грез не пылает к Юле никакими чувствами, она решила поступить как взрослая, умная, сложившаяся личность. Поудобнее подхватила невозможно неудобные босоножки и пошлепала прямиком в бар.

Там, пользуясь своим очаровательным сексуальным платьем, и всеми возможностями, которое оно открывает в мире мужчин, пробилась сквозь толпу, привлекла внимание занятого бармена, сразу же набрала себе выпивки и уселась за столик с видом на бассейн.

Вода в резервуаре была волшебного синего цвета и, согласно курсу флористики, эта цветовая гамма должна была успокоить разбушевавшееся Юлино сердце. Но толи курс этот Юля помнила плохо, толи нервы Юли были в большем беспорядке, чем это возможно, успокоение созерцание приятной глади воды не приносило.

Веселые компании рассаживались поодаль от нее, и никто не обращал внимания на девушку в красивом черном платье, по-вдовьи оплакивавшую свою неудачную, не сложившуюся любовь.

Юля опрокинула шот с виски в себя, закусила лимоном, поморщилась, и откинула голову назад, чтобы, видимо, порция алкоголя легче нырнула в желудок, к остальным своим собратьям.

Она шмыгнула носом, как заправский ковбой, и откинулась на стуле, почувствовав внутри ожидаемое тепло.

И почему-то совсем не удивилась, когда увидела, как уверенно к ней направляется Яковенко. Он шел, плавно перетекая из одного движения в другое, так восхитительно грациозно, что Юля невольно залюбовалась им.

Вот повезло этой Катьке, что ни говори! Такой мужчина по ней вздыхает!

Бесконечно красивый, блестящий, лощеный, но при этом такой притягательный, он всегда ходил с таким видом, будто только недавно встал с постели, в которой, конечно же, был не один.

Они смотрели друг другу в глаза, и в который раз Юля чувствовала, что между ними начинает клубиться сексуальное электричество.

Теперь, когда никого не было рядом, пропали отвлекающие элементы вроде неверного возлюбленного, идеальной девушки Кати, мелких проблем, она по- достоинству оценила этот типаж: уверенного, спокойного, красивого тигра, который выходит на охоту и всегда успешно возвращается с нее.

Роман смотрел прямо ей в глаза, не выпуская из капкана взглядом, удерживая все внимание на себе, в одной точке, и Юля почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она отпила виски и отставила стакан, чтобы долить себе еще одну порцию.

Яковенко, подойдя к столику, подхватил бутылку, ловко повернул ее, разливая в стаканы — себе и ей.

— С-спасибо, — протянула она.

Он сел за столик, положил ногу на ногу, отпил виски, кивнул на бассейн, на который она медитировала какое-то время:

— Отдыхаем?

— Отдыхаем, — вздохнула она.

— Ну, продолжим отдыхать, — понятливо ответил он и налил ей еще алкоголя.

— Продолжим, — вздохнув, ответила Юля и залпом опрокинул в себя еще одну порцию…

Юля методично и очень успешно напивалась.

Спустя полчаса она уже почти висела на плече у Романа, высказывая все свое недовольство мужским полом.

Озадаченный Роман поглаживал ее ладошку, и молча слушал, изредка вставляя какие-то ничего не значащие фразы.

Вернее, они были очень даже стоящими, эти фразы, но Юле было не до них. Она вся погрузилась в горе отвергнутой девушки.

— А он, вы понимаете, Роман Игоревич, даже не позвал меня на совещание!

Яковенко кивнул. Юля задумчиво посмотрела на него, видимо, пытаясь сформулировать мысль, которая никак не могла пробиться сквозь пары алкогольного дурмана.

— Вы считаете, что он правильно поступил?

— Да, ой, то есть нет, — он поморщился от легкого удара ладошкой по плечу — негодование Белохвостикова высказывала сразу, и на обиду реагировала быстрее, чем на совсем другие слова.