Счастье по обмену

Последнее, что помнил Роман, это был Степан, задумчиво отхлебнувший темную жидкость из «бренди гласа».

Глава 2

Юля

— Юля!

— Ну что опять?

Девушка недовольно закатила глаза и застонала. Сразу поняла: когда тебя зовут таким отрывистым, безапелляционным голосом, — хорошего не жди.

Она заправила длинные светлые волосы за уши, потом подумала и закрутила их в гульку на макушке. Воткнула в прическу карандаш и села на свою узкую кровать. Убавила звук приятной джазовой композиции, которую слушала на телефоне.

"Три, два, один", — мысленно посчитала она.

На последнем счёте распахнулась дверь и в комнатушку ввалилась краснощекая Катя.

Юля едва слышно застонала. Одного взгляда на миловидную, невысокую девушку хватило, чтобы понять: случилось что-то страшное.

Она держала в руках тряпку, с которой на босые ноги капала вода. Юлька посмотрела на лужу у входа в комнату и передернулась.

— Ну, Юлька, держись.

— Где? — выдохнула та и вскочила.

Кровать скрипнула, лишившись невесомого груза. Карандаш из прически выскочил и покатился прямо до шкафа, приоткрывавшегося от старости от каждого движения.

— В Караганде, блин!

— Да что такое? — засуетилась блондинка, разыскивая шлепки, шаря под кроватью руками. Но находилось все, что угодно: листы ватмана, пара засушенных букетов, носки не первой свежести, но шлепок не было и в помине.

Юля махнула рукой на это безрезультатное дело и выбежала вслед за Катей в коридор босиком, громко шлепая босыми ногами.

— Говорила я тебе: давай вызовем сантехника, пусть стиральную машину подключит человек, который умеет это, специально обученный мастер. Так нет! Мы все сами! С усами!

Ее собеседница резко остановилась. Юля уткнулась девушке в спину, не успев снизить скорость. Тряпка мокро всхлипнула и шмякнулась на старый линолеум, оросив грязноватой водой ноги девушек и желтые, линялые обои.

— Сколько мы еще будем вот так страдать? — Катя внимательно посмотрела на Юлю, утерла рукой мокрый от капелек пота лоб, и они снова побежали вперед по узкому коридору до небольшой кладовки, где вода из-за неправильно подключённых шлангов к стиральной машине грозилась вытечь через порожек.

Юля кинулась собирать тряпки, промокая бездонную лужу.

— Да не долго, не бойся, — буркнула себе под нос.

Катя принесла красный таз, и они в четыре руки начали собирать всю воду старыми половыми тряпками.

Вода не слушалась, вытекала то туда, то обратно. Платья девушек стали мокрыми практически насквозь, а последствия потопа все не кончались.

В ход пошли не только тряпки, но и маленькие ковшики, и даже небольшая кастрюля. Под тускловатым светом маленькой лампочки разыгрывалась библейская трагедия — всемирный потоп, который нужно было ликвидировать до того, как вода по старым перекрытиям начнет спускаться к соседям, чтобы разукрасить грязными и рыжими разводами недавно беленые потолки.

Но все когда-нибудь кончается, и сбежавшая из шлангов вода была собрана в красный таз.

— Хорошо еще, что никого не затопили, — поделилась Катя с подругой, когда они закончили с ЧП.

— Да уж. А помнишь, в том месяце…?! — ухмыльнулась Юля, и девушки задорно рассмеялись, будто бы речь шла о чем-то очень веселом, а не об очередной аварии в маленькой гостинице в самом конце провинциального города.

Юля развесила тряпки на просушку и повернулась к Кате. Вид последней не внушал оптимизма: сжатые губы, сосредоточенный взгляд из-под насупленных бровей.

— Ну, говори, что еще, — обратилась девушка к подруге.

Брюнетка пожала плечами.

— Много чего, Юль. И лучше нам с тобой ускориться, потому что сегодня как раз нет ни одного постояльца, чтобы привести в порядок все четыре номера.

Белохвостикова вздохнула. Ну куда деваться: назвался груздем, полезай в кузов.

Девушки взяли в руки по пластиковой корзине, нагруженной чистящими средствами, бутылями с водой, чистыми полотенцами и сменным постельным бельем и пошли по комнатам.

Войдя в первую, Катя настежь распахнула окно. В маленькую комнату с истершимся паркетным полом, старыми пожелтевшими обоями и покосившейся деревянной кроватью ворвался летний свежий воздух.

Он взбил подол легкого цветастого платья, поиграл с волосами, уложенными в аккуратное каре, тронул ресницы и отправился дальше. Солнце и июньский ветер преобразили комнату, сделав ее живой и даже уютной. Деятельные девушки меняли текстиль, чистили все поверхности, до которых могли дотянуться, вытирали пыль, сдирали жевательную резинку со стульев и натирали до блеска зеркала, смеясь и шутя, перекидываясь подушками, рассыпая невидимые пылинки вокруг.

От плохого настроения, вызванного протечкой, не осталось и следа.

Катя закрыла на ключ дверь последнего номера и положила его в карман простенького серого платья.

— А теперь — самое неприятное!

Юля удивленно подняла на подругу измученное лицо.

— Ну сколько можно? — она досадливо опустила плечи.

Казалось, что работа никогда не закончится. Каждый день проводя в хлопотах и заботах, которые никак не заканчивались, ей казалось, она знает, что чувствует дворник, убирая листву во время листопада. Уберешь один листик- появится пять, и так по нарастающей. Изо дня в день, вот уже больше полугода, девушки сражались со всем миром за гостиницу, которая не платила им взаимностью.

Ежедневные поломки, недовольство гостей-посетителей, невозможность изменить положение вещей доводили до слез, и только поддержка подруги спасала от необдуманного, резкого шага.

Юля неожиданно всхлипнула.

Катя испуганно взяла ее за руку.

— Ну-ну, прекрати! Я пошутила! На самом деле, я хотела сделать тебе сюрприз!

Белохвостикова подняла глаза. В эту минуту с закушенной губой, растрепавшимися светлыми волосами на макушке она была похожа на маленькую обиженную девочку.

— Сюрприз? — переспросила она, чтобы не расплакаться.

Катя рассмеялась.

— Ну, знала бы, что ты так все воспримешь, старушка, так я вообще бы звать тебя не стала. Сразу под нос сунула и ушла.

Она приложила палец к губам.

— Слышишь?

Девушки прислушались. Катерина с заговорщицким лицом кивнула в сторону двери.

— Три, два, один!

На последней цифре в домофон маленькой гостиницы позвонили. Катя метнулась к входу, нажала на кнопку и рассохшаяся дверь со скрипом поддалась, впустив посетителя.

Юля ахнула.

Темный коридор, который не оживляли даже желтые обои, наполнился свертками с цветами — к ним пришел курьер из цветочного магазина.

Катя расплатилась, закрыла за юношей дверь, а Юля все еще стояла у дверей и смотрела на разноцветные свертки в прозрачной слюде.

— Не могу поверить, — наконец, сказала она и прижала руки к горящим щекам.

Вокруг разливался аромат, не сравнимый ни с чем — запах солнечного луга с безбрежным голубым небом, дух травы, которая появляется из-под лежалого снега, благоухание всех цветов, которые только могли расти на планете.

Юле показалось, что именно так пахнет счастье. Впервые со дня похорон отца она расплакалась. Слезы теплыми ручейками-тропинками сбегали по щекам, капали с подбородка, но она их не утирала, а только смотрела и вдыхала забытое благовоние живых цветов.

— Так, ну что мокроту-то развела? — Катя поставила руки в боки. — Я думаю, тебе пора взяться за дело!

Она хитро прищурилась и посмотрела на подругу.

— Я помогу отнести их к тебе в комнату, и все вазы, которые только найду, тоже принесу.

— Но это же… так дорого стоит… - вздохнула Юля.

— Не дороже, чем хорошее настроение! — подмигнула Катя, вздохнув.

Осторожно, чтобы не помять ни одного цветка, упакованного вместе со своими собратьями в специальную бумагу, они перенесли свертки в маленькую комнату в конце коридора, переделанную из обычного номера в комнату хозяйки — еще одна возможность сэкономить, чтобы уложиться в бюджет на содержание гостиницы.