Счастье по обмену

Столько, сколько он смеялся в эти дни, он не смеялся уже очень давно. Как так получилось — только он слушал неприятные слова в свой адрес, расстраивался от них, а уже вовсю хохочет, и радуется, и искрит?

Неужели дело в этой девочке?

Очень странное ощущение. С Ингой он был всегда застегнут на все пуговицы, чтобы соответствовать ее идеалу о настоящем мужчине. С Катей он пытался быть рыцарем в сияющих доспехах, но эта роль ему удавалась с трудом, все же что-то темное, что-то живое, что-то настоящее не давало ему натянуть эти доспехи до конца.

А сейчас он был самим собой. Не нужно было стесняться своих чувств, потому что она ощущала тоже самое, изображать силу или слабость — она вообще была совершенно другой, и не нуждалась в театре одного актера.

Как будто что-то глубинное, настоящее поднималось в Романе, но что это, он не мог разобрать. Просто смотрел и слушал ее, глядел, как она поправляет свои уже подсушенные после моря светлые волосы, облизывает полные вишневые губы, передергивает точеными плечами, поправляет сползающее парео и не мог заставить себя не смотреть в эти минуты на выскальзывающую на поверхность полукружие груди в купальнике.

— И я думаю, что будет правильным отдать руководство хостелом Кате, — вдруг услышал он.

— Кате? Ты хочешь отдать свое детище, свое наследство, ей? — Роман настолько изумился, что даже не сразу понял, что свои слова чуть ли не выкрикнул. Мимо проходящие отдыхающие подпрыгнули от неожиданности и послали ему косые взгляды.

— Ну конечно, — казалось, Юля озвучивает очевидные вещи. — Ну как же иначе. Посмотрите на нее, Роман. Она умная, очень ответственная, может держать себя в руках, и что самое главное, она может справляться со всеми задачами, которые возникают в хостеле. Я могу остаться главой на бумаге, но управляющей назначить ее.

— Это очень странное решение, не логичное, и неверное, — закипятился Роман.

— Ой, да бросьте вы, Роман Игоревич. Ну вспомните, каких дров я наломала у вас в отеле. Ни одно решение не было правильным. Может быть, это просто не мое, и у меня действительно не получается то, что вам всем дается так легко…

Яковенко удивленно заглянул в ее глаза. Она стойко выдержала его взгляд и вернула его с уверенностью и спокойствием.

— Ну почему же, — начал мямлить Роман. — Были у тебя вполне верные решения. Например, что нам пора использовать старое здание бывшего ресторана, а не давать ему простаивать просто так, собирая пыль!

Белохвостикова мелодично рассмеялась.

— Ах, это! Я вам честно признаюсь, это была совершенно не моя идея. Да вы, я думаю, об этом тоже знаете. Кузнецов наверняка об этом уже доложил. Мне эту идею предложил Степан, ваш бывший одногруппник и друг. Он сам меня нашел, пригласил на кофе, и предложил несколько вариантов использования этого помещения. Одно из них касалось его непосредственных интересов. И не удивительно, что я клюнула на его наживку и выбрала как раз нужный ему вариант. Я рада, что все так сложилось, и вы не подписали документы с ним. Я только потом поняла, что это было бы неверным шагом — открывать автомобильный салон на территории крупного отеля. Вашего отеля.

Роман задумался, вспоминая. Действительно, он сразу после этого случая разорвал, наконец, все эти токсичные отношения с Крестовским, с человеком, которым давно пора было прекратить всяческое общение, потому что именно из-за него он влипал во всякие противные ситуации, и даже в Жигулевске он оказался благодаря ему!

Да и что говорить — после того, как Инга предпочла Роману Степана, надо было вычеркнуть их всех из жизни, а не ждать такого приключения, которое совершило перепрошивку в его мозгах!

— Тем не менее, у вас хватило смелости противостоять Кузнецову…

— Спасибо вам, что утешаете меня, — умилилась Юля. — Вы очень добрый человек.

Яковенко открыл было рот опровергнуть это смелое заявление, но передумал. А пусть думает, что хочет! Что он добрый и умный! И что может свергать горы и скатывать их в трубочку!

Ему снова стало смешно, будто смешинка попала в нос и раздражала, царапалась изнутри. Такое веселье, такое приятное ощущение.

Да, действительно, надо ему больше и чаще отдыхать. Именно благодаря солнечной терапии все воспринимается легче и проще, чем раньше, не вгоняет в тоску и не хочется зарыться мозгами в работу, в корпоративные проблемы, чтобы спрятаться от себя. Да и собеседники кажутся невероятно привлекательными, что ни говори.

— Роман Игоревич, я думаю, нам пора с вами пойти в наш отель, чтобы привести себя в порядок. Не хотелось бы предстать перед Севой в купальнике. Да и вам, наверное, не мешало бы переодеться, — улыбнулась Юля и Роман тут же с ней согласился: не гоже это приличной девушке перед мужчиной в купальнике щеголять, даже если дело происходит на море, в жару, и рядом с морем и бассейнами.

Приличия надо какие-то соблюдать. И вообще, лучше ей одеться во что-то довольно закрытое, скрывающее и плечи эти точеные, и талию тонкую, и ноги длинные и ровные, и щиколотки, манящие и хрупкие. На всякий случай. Чтобы не обгорели от палящего солнца.

Глава 22

Юля

Роман с Юлей прошли вдоль столиков в кафе, повернули по мощеной дорожке к аллее, туда, где можно было скрыться от полуденной жары в кружевной тени деревьев, медленно прошагали вдоль бортиков бассейна.

И тут, совершенно неожиданно, как скидка в ювелирном в середине месяца, они одновременно услышали знакомый окрик:

— Юля! Роман Игоревич!

Белохвостикова от испуга и по инерции (она-то все еще считала, что от Кати и Севы необходимо скрываться), резко повернулась к идущему позади Роману, чем невероятно испугала его и сбила с ног.

Стараясь удержать равновесие, он схватился за ее руку. Она попыталась его удержать, но что может тоненькая девушка против тридцатилетнего здорового мужчины? Юля почувствовала, что ее ноги оторвались от земли, вьетнамки взлетели в воздух и девушка, почувствовав на своей талии крепкие мужские руки, погрузилась в воду. Хлебнув от всей души ртом и носом прохладной воды из бассейна, немного пахнущей хлоркой, она сразу пошла ко дну.

И только то, что Роман уверенно держал ее, спасло от неминуемого позора или даже смерти. Или смерти от позора.

Он резко поставил ее на ноги, и оказалось, что свалиться в воду им удалось не так глубоко — вода доставала до плеч. Но все равно, отплевываясь от воды, заливавшей все — и рот, и глаза, и уши, и нос, — она держалась за Романа не только руками, но и ногами — обвивая его бедра.

Яковенко мужественно терпел приступ водного чихания, отворачиваясь в особенно критичные моменты, но уверенно держал девушку за попу, от чего Юля прижималась к нему все ближе и ближе.

Юля отстраненно подумала, что это эта поза входит в привычку — не далее, как вчера ровно в такой же позе он ждал, пока она придет в себя. Но в этот раз, слава богу, на ней хотя бы был купальник. А не эти жалкие кусочки материи, именуемые трусами.

А в один момент она вдруг почувствовала то, чего не должна была ощутить. Сначала даже не поняла, не поверила, а потом, явственно ощутив его мужскую заинтересованность в своей женской персоне, резко замерла и посмотрела в его глаза.

Он оказался твердым орешком — глядел спокойно и немного насмешливо. Потом поднял голову наверх, к борту бассейна, и ответил, как ни в чем не бывало:

— Катя, Всеволод. Рад вас встретить.

— Да и мы…Роман Игоревич…тоже… — промямлила Катя.

— Что вы делаете в бассейне? Давайте я вам помогу! — Сева протянул руку и Юля сразу в нее вцепилась, как в спасительный круг, чтобы оказаться на поверхности. При этом Роман не преминул воспользоваться ситуацией и подсадил ее под попу, помогая быстрее взобраться на берег.

Сам же он в два счета подтянулся о борта бассейна на руках, продемонстрировав очень даже хорошую спортивную форму, и вытянулся в струнку.

— Ну вот мы и встретились, — сказал он спокойно, а сам посмотрел на Катю так легко, заинтересованно, что она даже покраснела немного.