Счастье по обмену

— Юля, все в порядке? — спросил Яковенко.

На заднем фоне слышались звуки дрели и перфоратора, поэтому ему приходилось говорить очень громко.

— Все отлично, Роман! Я вас не подведу! — обрадованно пообещала Юля.

— Очень на это надеюсь! — ответила трубка.

Вторым звонком Белохвостиквоа побеспокоила Катю. Но та находилась вне зоны доступа сети, как это часто бывало у нее дома — почему-то там очень плохо работало покрытие сотовой вышки.

Третьим и последним звонком Белохвостиковой пришлось набрать Кузнецова. Она заранее надула губы, подозревая, что после разговора с ним испортится настроение.

Телефон затрезвонил где-то совсем рядом. Юля обернулась — навстречу ей шел недовольный Всеволод. Стекла его очков блестели, и сам он был похож на дракона. Вернее, на небольшую злую ящерицу. Только дым из носа не валил.

— Где вас носит, Юлия? — яростно вопросил он у девушки.

Но Юля решила не обращать больше внимания на его подчеркнутый профессионализм. В конце концов, Роман не ему, многоуважаемому Всеволоду Кузнецову, доверил на две недели свой огромный отель.

Белохвостикова мысленно показала язык собеседнику и развеселилась.

— У вас есть повод для радости? Я знаю, вы собрали вещи.

— Не дождетесь! Мое время еще не вышло, — улыбнулась Юля. — Присаживайтесь, Сева, поговорим спокойно.

— Я итак разговариваю очень спокойно, — отметил он.

— А у меня к вам есть очень хорошее предложение. Рабочий день у вас уже завершился, у меня, видимо, тоже. И потому я предлагаю вам провести время так, как вы, я думаю, давно себе не позволяли — хочу выпить и расслабиться.

В глазах его промелькнуло что-то неприятное, но, на удивление, он согласился.

— А знаете, — сказал он и будто махнул рукой: мол, «была-не была!» — А давайте! Неделя была уж очень динамичная!

— Действительно! — в запале ответила ему девушка, прекрасно понимая, что он намекает на ее присутствие. — Выпьем!

Они пересели за столик и заказали шампанское. Разговор, даже приправленный алкоголем, почему-то не пошел в том русле, в котором предполагала говорить Юля

— вальяжно и спокойно. Видимо, взаимная ненависть, накопившаяся за время знакомства, не давала выхода.

Тогда Всеволод предложил заказать что-то покрепче.

И вот тогда Юля расслабилась.

Под коньяк с выдержкой не одно пятилетие они разговорились, нее обращая внимания на всех, кто проходил мимо и здоровался, здоровался, здоровался с Севой. Со всеми он был подчеркнуто сух и профессионально отстранён, а с Юлей, видимо, решив дать себе поблажку, наоборот, разговаривал тепло и проникновенно.

Он даже пожурил ей на ее вид, на красную юбку, в которой Белохвостикова заявилась в отель в свой первый рабочий день, на ее предложение устроить высококлассным специалистам по клинингу семинар по тайм-менеджменту, или еще чему, и вообще на ее дерзкое поведение.

На эти слова Юля уже не обиделась. В ответ она высказала Севе то, что давно хотела сказать: он не приглашал ее на рабочие совещания, игнорировал ее предложения и вообще вел себя совершенно неправильно.

Кузнецов смеялся, шутил, искрил, блестел своими очками и подтверждал ее слова.

Да, не звал, да, игнорировал, да, не правильно.

Но! Так себя должен вести каждый уважающий себя заместитель директора крупного отеля.

В ответ на эти слова Юля ехидно заметила, что в таком случае пить на виду у подчиненных, причем так много, это не верная позиция для такого высоко ранжированного человека.

Всеволод тут же согласился и предложил альтернативу — переместиться к Юле в номер, когда еще удастся так хорошо посидеть в люксе?

Белохвостикова подхватила идею вместе с бутылкой коньяка и поспешила вслед за ним. По пути они беседовали так, как могут говорить обычные молодые люди, оказавшиеся в нужное время и в нужном месте — без всякого апломба и стеснения.

Глава 12

— Алло, Катя? Доброе утро, — Роман сам не заметил, как губы расплылись в улыбке. Внутри все окрасилось желтым, оранжевым, и теплым маслом растеклось по горячему сердцу. — Ну что ж, сегодня, кажется, у нас с вами очень важный день — мы открываем новую веху истории вашей гостиницы.

Он отстранил руку с трубкой от уха — Катя заговорила быстро и, кажется, на одной ноте. От ее благодарственных речей Роме почему-то стало неловко.

— Хватит, хватит, все скажете лично. Жду вас.

Несмотря на открытые всюду окна, в комнатах ощутимо пахло краской, клеем, деревом и еще чем-то, чем пахнет ремонт и новая жизнь. В комнаты врывался и аромат с улицы — в булочной рядом пекли хлеб и по улице клубился одуряющий, манящий аромат испеченного хлеба. Пахло корицей, и так, как должно пахнуть из булочной — обещанием счастья.

В два шага он окинул взглядом свою работу и остался доволен. На руках еще оставалась краска, — он сам помогал строительной бригаде кое в чем, чтобы поставленный срок в два дня стал намного короче.

Такого на его памяти еще не было — преображать гостиницу за несколько часов, но именно по окончании этой изматывающей работы он понял, что еще способен на что-то.

Способен на созидание, на такую работу, когда находишься на пределе всех своих сил, всех своих чувств.

Глаза немного болели, будто в них попали песком- так бывает после бессонной ночи, но это не беспокоило.

Остались кое-какие огрехи, но их изменить, исправить, привести в норму — пара пустяков, и этим займется уже не он. Хозяйка гостиницы сама наведет здесь свой порядок, он же только подготовил базу.

Роман сделал несколько фото на телефон и отослал заклятому другу, не сделав ни одной подписи. Без слов понятно: то, что было до и что стало после его работы — это два совершенно разных места. Не узнаваемые, не привычные комнаты, яркие цвета, новая атмосфера легкости и воздушности пространства.

Но самое главное — он изменил саму суть умирающей на другом конце города гостиницы. И это изменение — полностью его идея, его заслуга, его успех.

— Роман Игоревич, не может быть! — точно, Катя добежала до своего места работы за несколько минут. — Я не верю своим глазам!

В коридоре, который избавился от своих желтых ужасающих Романа стен, преобразившись в белое с красными стильными полосами фойе, стояла растерянная Катя.

Она трогала руками окрашенную лично Романом стену и удивлено повторяла:

— Не может быть, Роман Игоревич!

— Может, очень даже может, Катя.

Все внутри от ее детской реакции, похожей на реакцию ребенка, получившего новогодний подарок, что-то искрилось и переливалось разноцветными огоньками.

Искренняя радость подкупала и тянула за собой — радуйся со мной! — и Роман с удовольствием смотрел в ее темные широко распахнутые глаза, оглаживал взглядом полуоткрытые пухлые губы, ярко-рубиновые, без грамма косметики, и чувствовал себя покорителем вселенной. Совсем как тогда, когда сам без поддержки проехал на велосипеде.

— Как здесь красиво, Роман Игоревич!

Роман, наконец, отвел от нее свой алчный взгляд и огляделся, потирая руки друг о друга.

Вместо трех номеров с ужасающими, по его мнению, условиями проживания, он создал хостел.

Несколько двуспальных кроватей взамен старых, обновленный паркет, выкрашенные светлой краской стены, легкие яркие светильники и дизайнерские акценты в виде красочных стен, живые карликовые деревья в горшках, — каждая мелочь была придумана им и доведена до логического завершения его бывшей девушкой.

Ингой.

Но даже несмотря на то, что он все еще чувствовал здесь ее присутствие, оно больше не волновало его. Тягостные воспоминания были развеяны, как плохой сон поутру. Больше эта девушка не имела над ним своей власти, и они рассчитались друг с другом по всем пунктам.

Роман вместе с Катей переходил из одной комнаты в другую, и она только ахала от восторга, приговаривая, как удивится настоящая хозяйка гостиницы, Юля Белохвостикова, тому преображению, которому подверглась ее гостиница.