Счастье по обмену

Белохвостикова задумчиво прищурилась. «Ну, будет и на нашей улице праздник! — твёрдо решила она. — Я покажу тебе, сыч лесной, кто в доме может быть хозяином!».

В бутике их встретила улыбчивая женщина. Кузнецов тут же расплылся в улыбке, начал нахваливать ее работу, ассортимент, говорить какие-то удивительные комплименты, и Юля напряглась. Стало неприятно, когда он начал хвалить эту женщину, вполне, по ее мнению, незаслуженно.

— Какие у вас предпочтения? Что вам нужно подобрать?

— Нам нужен наряд, который соответствует положению хозяйки большого отеля, — подсказал вездесущий Всеволод, когда Юля начала показывать платья с витрины, которые ей понравились.

Продавщица радостно завиляла всеми своими конечностями, выражая услужливость.

Юле эта услужливость, конечно же, не понравилась. Зачем эта прилизанная тетка крутится перед нею, перед Кузнецовым? Тоже мне, нашлась красавица! Силиконовые губы, пугающий контуринг лица, блестящий лоб..

Все это, конечно, очень модно, и, возможно даже, привлекает внимание, но боже мой, насколько же смотрится убого!

Но Юле не дали возможность поразмышлять на эту тему. Продавец бутика завела ее в раздевалку и сунула в руки вешалку с костюмом. Летним, льняным, но все равно откровенно скучным и унылым. В таком костюме только на похороны кота ездить, честное слово!

Юля натянула юбку, а верх оставила свой- блузку в сиреневых рюшах. А что? Серое и сиреневое очень даже смотрится!

Она вышла на «модный приговор». Кузнецов снова улыбался и с видимым удовольствием общался с продавщицей. Белохвостикова расстроилась отчего-то. Стало грустно и весь запал куда-то пропал. Она снова захотела оказаться в своем номере под покрывалом и на мягкой подушке, только чтобы не видеть этой «приятной» во всех отношениях картины.

Конечно, главный судья ее блузку не одобрил, заставив одеться полностью в костюм. Она уныло посмотрела на него, на нее, и прошла в раздевалку.

— Вам не нравится этот костюм, — понимающе сказала продавец, заглянув в раздевалку, чтобы увидеть Юлино расстроенное лицо в зеркале.

— Я люблю все яркое, — подтвердила она, хоть и решила, что слова больше не скажет этой противной девушке.

— Вы очень красивы, — окинула непонятным взглядом она. — И вы не должны слушаться мужчин. Вы самодостаточны, самостоятельны, красивы, невероятно привлекательны!

Продавец подошла к Юле со спины и вдруг провела по ее шее ногтем, украшенным красным лаком. Белохвостикова поежилась — по коже пробежали мурашки.

— Вообще-то, вы правы. Принесите-ка мне то платье с витрины, которое в красных маках. С открытыми плечами!

— Отменный выбор, — улыбнулась девушка и пропала, чтобы появиться с заказанным платьем.

Оно село на Юле идеально — яркое, броское, красочное, по-настоящему летнее. И выглядело очень богато, и, несмотря на несколько откровенный пошив, уместно в царстве стекла и бетона.

Продавец прищелкнула языком, когда Юля покружилась перед зеркалом. Кузнецов же отчего-то заиграл желваками. И снова покраснел. Юля поправила вырез на ноге, задорно мелькнув белой круглой коленкой, и довольно сказала:

— Это-то платье я и возьму. Сколько бы оно не стоило.

— О, как хозяйке отеля, — девушка подмигнула. — Я сделаю самую большую скидку.

Белохвостикова печально подумала, что никакая скидка не отменит того факта, что платье из такого бутика не по карману девушке из маленького города.

— Юля, идите, это будет вам моим подарком, — вдруг сказал Всеволод, подталкивая девушку к выходу.

Белохвостикова запротестовала, но мужчина с продавцом проигнорировали ее выпады.

— Что это значит? — сощурила она глаза, когда Всеволод вызывал очередной лифт.

— Мне не нравится платье, но оно нравится вам. Поэтому оно у вас, — пожал он плечами.

— Почему в таком случае за него заплатили именно вы? — насела Юля.

— Считайте, пожалуйста, это моей компенсацией за бестактность. Не стоило доводить вас этим дресс-кодом. В конце концов, вы здесь ненадолго, а потом снова вернетесь в свою деревню.

— Жигулевск — не деревня! — закипела Юля, мигом разозлившись. — Вы сначала определитесь: хотите обидеть или хотите пожалеть!

— Да я ничего такого не сказал даже, — развел руками мужчина.

И так недоуменно посмотрел на нее, что Юля подумала, что он или совсем дурак, или использует троллинг самого высокого уровня.

Девушке стало так обидно, и жгучие слезы вдруг задрожали в горле. Это мелкое унижение — совещания без нее, покровительственные взгляды при подчиненных, и сейчас — платье это, подарок не нужный, а, скорее, обидный, совсем подкосили.

Всеволод вдруг повернулся к ней, нажав на кнопку лифта, и всмотрелся в ее лицо. Внимательно, цепко.

От этого Белохвостиковой стало еще хуже. «Ну вот, сейчас расплачусь, а он будет победу праздновать. Что покорил меня своими зацепками, унизил», — подумала она.

— Вы про подарок не думайте, Юля, — сказал он спокойно. — В этом магазине действительно нам делается очень большая скидка. Это Роман Игоревич попросил сделать вам что-то приятное, чтобы вы не огорчались из-за перемен в вашей гостинице. Если хотите, я эти деньги, к слову, небольшие, вычту из вашего гонорара.

— Моего гонорара? — удивилась Юля, и слезы разом просохли.

— Ну конечно, не бесплатно же вы здесь работаете все это время, — он с наигранной укоризной посмотрел на нее.

— Да я даже…не думала… вы знаете, Сева, для меня такая честь поработать здесь, научиться чему-то, я потом все-все использую у себя дома, честное слово! — от такой запальчивости ее проникновенной речи он даже улыбнулся.

— Ну, тогда вам многое нужно будет увидеть, узнать.

— Да, а вы меня на совещания не берете! — припомнила обиду, как маленькая, Юля.

— Да, а я вас на совещания не беру, — он взял ее ладонь в свою и вывел из лифта, ведя по коридору. — Но мне нужно было действительно поработать.

Хрупкий мир был снова разрушен. Юля выдернула свою руку из его, и размашистым шагом почти побежала по коридору в свой номер.

— Мне тоже, знаете ли, нужно «поработать»! — почти крикнула она даже не оборачиваясь.

А в номере расстроено позвонила Кате.

Та, наоборот, была в полном восторге. Что-то рассказывала, какими-то новостями уже делилась. Юле стало от этого еще хуже.

«Да ну их всех», — вдруг решила она. Чувство, что ее обманули, не давало мыслить разумно. Как-то, лет в семь, при подготовке к празднику, на который собралось большое количество родни, мама оставила ее в кухне с другими женщинами и серьезно сказала: «Запомни, Юленька, ты остаешься за главную!». Маленькая Юля так поверила в эти слова, что тут же взялась за дело — всех контролировать. И не сразу до нее дошло, что это просто присказка такая оказалась — все и без того, естественно, справлялись, и без советов семилетней девочки. И сейчас также. В свою компанию ее не берут, и Всеволод этот противный., да какой он Всеволод? Сева Кузнецов. Всего-то в нем есть представительного — так это имя. А там, под этим костюмом, наверняка петух ощипанный.

Набрался опыта здесь, нахватался, и давай им всех вокруг давить. Что тоже говорит о его умственных способностях.

Юля покидала вещи в дорожную сумку и открыла дверь нараспашку. Ключи решила отдать на рецепшене на первом этаже, оттуда же и позвонить всем участникам этого глупого розыгрыша.

А там, за дверью… Юля обалдела. Стоял очень высокий, рыжий, солнечный такой в цветастой футболке и модных рваных джинсах, мужчина. Но самым выдающимся в мужчине были розы на длинном стебле.

Юля сразу наметанным взглядом оценила стоимость этих роз… и прониклась уважением к этому самому посетителю.

— Вы к кому? — спросила она.

— Здравствуйте, Юлия, а я к вам!

Глава 11

Юля

Степан сразу перешел в наступление. Юля и сама не поняла, как оказалась в очень уютном кафе, попивая брусничный освежающий чай вместе с этим рыжим пройдохой. Чай показался вкусным, место красивым, беседа — легкой, а все потому, что Степан не стал демонстрировать, как некоторые очкастые личности свое превосходство, а стал простым рубахой-парнем.