Страница 4 из 25
Можно ли было быстрее остановить «душителя СПУ» с помощью стратегии, использованной в случае с Обой Чендлером или Унабомбером? Вполне вероятно, но этого мы уже никогда не узнаем. Их преступления были совершенно разными, но что объединяет неуправляемого гения Теда Казински и ущербного садиста Денниса Рейдера, так это их безмерное самодовольство. Ни тот, ни другой не могли допустить, чтобы их таланты так и остались непризнанными. Именно это их и подвело.
Конечно, любое дело кажется простым и очевидным, когда оно уже раскрыто. По понятным причинам в ходе следствия детективы неохотно делятся информацией о преступнике. Но если бы полиция Уичито все же обнародовала рисунки «душителя СПУ», описала места преступлений или раскрыла другие подробности дела, то, возможно, кто-нибудь из коллег Денниса Рейдера, прихожан церкви, знакомых или членов его семьи узнал бы его работы и позвонил в полицию. Ну или хотя бы заподозрил неладное.
С момента написания «Охотника за разумом» в мире криминальной «моды» произошли заметные изменения. В целом насильственных преступлений сегодня совершается меньше, однако число убийств на сексуальной почве практически не изменилось. По нашему мнению, причина в том, что данный тип криминальной патологии не столь сильно подвержен влиянию социальных факторов или растущего полицейского надзора, как прочие. Последние шестнадцать лет наше внимание все больше занимает локальный и международный терроризм – феномен, активизировавшийся только с 1995 года, когда произошел теракт в здании госучреждения в Оклахома-сити. Печально, что массовые убийства стали для нас обычным явлением. Вспомните, например, какой фурор вызвали события 1966-го, когда Чарльз Уитмен отстреливал прохожих с башни Техасского университета. (Вскрытие обнаружило у него небольшую опухоль головного мозга. Впрочем, со слов опытного невропатолога, она не затрагивала области, отвечающие за нормальное поведение.)
Как мы отмечали ранее, хотя типы преступлений изменились, мотивация, лежащая в их основе, осталась прежней.
О ком бы ни шла речь – о террористе Теде Казински, «техасском снайпере» Чарльзе Уитмене, бесчисленном множестве стрелков в школах или о толпах религиозных фанатиков, отравляющих жизнь современного мира, – в основе действий этих людей лежит одна и та же психология. Они убеждены в том, что могут прикрывать свое малодушие, скудоумие, бремя неудач или отсутствие жизненных целей массовым насилием, совершаемым якобы во имя политических взглядов, а на деле – исключительно ради самоутверждения. Опять-таки, вечно разрываясь между отчаянием, чувством собственного превосходства и себялюбием, все без исключения массовые убийцы будут оставаться глубоко ущербными людьми, страстно желающими стать хоть кем-то в жизни, наделить ее хоть каким-то смыслом. Отдельным из них, пусть и далеко не всем, даже хватает запала умереть во имя своего дела. Они так заблудились в лабиринте собственных предрассудков, что насилие для них – единственный способ самоутвердиться.
За годы, прошедшие с тех пор, как Джон ушел из ФБР и стал работать независимым экспертом, его взгляды, как и взгляды Марка, значительно расширились, что нашло отражение в наших последующих книгах. Агенты отдела следственного сопровождения работают исключительно с теми случаями, к расследованию которых их приглашают шерифы и полицейские, но никак не подсудимые. Когда же Джон вышел на пенсию, у нас появилась возможность взглянуть и на другую сторону медали. Стоит признать, что далеко не все официальные расследования могут похвастаться исчерпывающей точностью.
В качестве таковых можно привести убийство в 1993 году трех восьмилетних мальчиков в Арканзасе, приписанное так называемой «троице из Уэст-Мемфиса»; все еще нераскрытое дело 1996-го, когда на Рождество была задушена шестилетняя Джонбенет Рэмси в Боулдере, штат Колорадо; смерть двадцатиоднолетней студентки, гражданки Великобритании Мередит Керчер, приехавшей по обмену в 2007-м в итальянский город Перуджа, за которое по ошибке осудили студентку из США Аманду Нокс и ее итальянского бойфренда Рафаэля Соллечито. Все эти случаи служат наглядными доказательствами того, насколько полиция способна сбиться со следа, если с самого начала руководствуется лишь предвзятыми суждениями, а не объективными уликами, и к каким ужасающим последствиям могут привести подобные действия. Небрежный осмотр места преступления и некачественное хранение вещественных улик; ошибочные техники ведения допросов, приводящие к ложным показаниям; неверные домыслы и излишнее доверие тюремным стукачам (у них ведь свои корыстные цели, редко совпадающие с задачами следствия) в конечном итоге оборачиваются несправедливыми обвинениями и поломанными судьбами.
Не так давно нам самим пришлось пересмотреть собственные взгляды, в очередной раз размышляя над делами, в расследовании которых Джон принимал непосредственное участие, и теми эпизодами, которые описаны на страницах «Охотника за разумом». В главе 7 («Сердце тьмы») вы прочтете об интервью с серийным убийцей Уильямом Хайренсом, которое Джон и Боб Ресслер провели в тюрьме Стейтвилл в Крест-Хилле, штат Иллинойс. Этот была первая из многих бесед в ходе исследования природы серийного убийства. После Второй мировой войны Хайренс поселился в Чикаго и стал известен под прозвищем «помадный убийца», а впоследствии сознался и был осужден по обвинению в жестоком убийстве и расчленении шестилетней Сьюзан Дегнан.
Во время беседы Джона настолько поразило, как настойчиво Хайренс твердит о своей невиновности, что он, по его словам, «вернулся в Куантико и перерыл все записи по его делу. Помимо признательных показаний и неопровержимых улик, на месте убийства Дегнан были найдены едва заметные отпечатки его пальцев. Но Хайренс провел в камере так много времени, размышляя об убийстве и убеждая себя в собственной невиновности, что даже в тесте на полиграфе не проявил бы никаких признаков лжи».
Спустя много лет после выхода книги мы в очередной раз рассмотрели случай Хайренса во всех подробностях и наконец поняли, почему он так настаивал на своей невиновности. Дело в том, что с крайне высокой степенью вероятности Уильям Хайренс действительно был невиновен. Да, в колледже он частенько промышлял кражей со взломом, но, пусть и владея огнестрельным оружием, ни разу не проявил жестокость настоящего убийцы. Он совершенно точно не вписался бы в портрет, если бы Джон тогда его составлял. Но полиция, задержав Хайренса, тут же потеряла всякий интерес к поиску более подходящего кандидата на роль преступника. В конце концов, всем хочется, чтобы кровожадного убийцу поймали как можно скорее.
Принимая во внимание более чем двадцатилетний опыт Джона, целиком посвятившего себя профайлингу и следственно-криминальному анализу; учитывая неважную репутацию полиции Чикаго, в 1930–1940-х годах славившейся привычкой «выбивать» признания из подозреваемых и подделывать улики (так было с Уильямом Хайренсом и одним афроамериканцем, который проходил главным подозреваемым, но в итоге оказался абсолютно невиновным); понимая, что качество психологического портрета всецело зависит от информации и улик, которые предоставит полиция, нетрудно поверить, что Хайренс и в самом деле мог оказаться невиновным.
Однако решение суда так и не пересмотрели. Уильям Хайренс, уже прикованный к инвалидному креслу, скончался в исправительной колонии города Диксон, штат Иллинойс, 5 марта 2012 года в возрасте восьмидесяти трех лет, побив национальный рекорд по сроку, проведенному за решеткой.
Вопреки желанию изменить или доработать некоторые детали нашего повествования в угоду новому изданию «Охотника за разумом», мы с гордостью представляем на суд читателя книгу в том виде, в котором она была написана еще в середине девяностых. На наш взгляд, лучше оставить все как есть, сделав лишь некоторые оговорки во введении. Подобно тому, как процесс мышления и мотивы поведения человека остаются неизменными, так и важнейшие основы криминальных расследований незыблемы посреди неумолимого течения времени. Несмотря на те преимущества, которые нам дарованы технологическим прогрессом, – компьютер, анализ ДНК, серология, изучение поджогов, революционный прорыв в дактилоскопии и баллистической экспертизе, – классический следственный анализ и его традиционные методики никуда не ушли, а достойной замены им пока не придумали. Они включают изучение места преступления и всех вещественных (и не только) доказательств, исследование тела жертвы, опрос свидетелей. Ни одна даже мельчайшая зацепка не должна оставаться без внимания, хотя, говоря по правде, вряд ли мы когда-нибудь сможем исключить влияние человеческого фактора.