Страница 40 из 41
После гибели Дзузаймы управлять племенем бану ‘абс стал его старший сын ‘Амр. Но буквально через несколько дней он неожиданно скончался. Власть перешла к его брату Зухайру, человеку доблести и чести, как о нем отзывались в племенах Йемена.
Зухайр решил отомстить Рубаб за смерть своего отца, и «объявил ей войну». Племена сошлись. Схлестнулись в разгар сражения и Зухайр с Рубаб, да так, что «задрожали горы». Зухайр сразил Рубаб. Копье его пронзило воительницу насквозь и вышло между лопатками. Обращаясь к своим воинам, Зухайр прокричал, что отомстил за смерть Джузаймы и «стер пятно позора» и с себя, и с племени бану ‘абс, и со всех потомков рода ‘Аднана.
Захваченную военную добычу богатую Зухайр разделил между соплеменниками. Одарил каждого. Не забыл ни о ком. Себе не взял ничего, и «щедростью превзошел отца своего». Слава Зухайра, воина доблестного и властелина справедливого, «ширилась и росла». Никто не мог припомнить случая, чтобы он отказал кому-то в помощи. Так говорится в преданиях.
Наступил месяц раджаб, один из четырех священных месяцев арабов доисламской Аравии, когда аравийцы «снимали наконечники с копей, вдевали мечи в ножны» и совершали либо паломничество в Мекку, либо хождения-поклонения к своим идолам в капищах и храмах. За оружие в это время «не брались», даже если сталкивались, скажем, лицом к лицу, с убийцей отца или брата.
По окончании месяца раджаб Зухайр задумал жениться. Народная молва донесла до него слухи о «красоте неземной» дочери одного отважного фариса (рыцаря), жившего в «чужом уделе». Звали ее Тумадир. Была она прекрасна и скромна. Прознав о том, что отец красавицы Тумадир не захочет без согласия дочери выдать ее замуж, Зухайр «не стал засылать к нему свах». Будучи человеком умным, начал щедро одаривать его подарками. И, расположив к себе, «переманил в свои земли», вместе со всем его семейно-родовым кланом.
Страстно желая увидеть лицо Тумадир, разговоры мужчин о красоте которой не давали ему покоя, Зухайр пошел на хитрость. Договорился с шейхом соседнего, подвластного ему племени бану гураб, чтобы тот разыграл газу (набег) на становище семейно-родового клана отца Тумадир. Но сразу же бросил добычу и отступил, увидев спешащий к становищу отряд во главе с Зухайром. Дело в том, что, по обычаю тех лет, женщины и девушки становища, подвергавшегося набегу, выходили из шатров и становились у входов в них с открытыми лицами и распущенными волосами. Посягать на женщин во время газу не смел никто. Такое поведение считалось недостойным чести мужчины. Лица же свои аравитянки открывали и волосы распускали потому, чтобы не возникало у нападавших никаких сомнений насчет того, что под женскими одеждами прячутся мужчины.
Тумадир, по словам Зухайра, «сияла красотой своей, как солнце на заре». Чело ее светилось как «утренняя звезда», а щеки походили на «лепестки распустившейся розы».
Отец Тумадир, тронутый благородством Зухайра, заявил на пиру, устроенном их кланом в честь шейха, что «готов отдать ему самое дорогое, что у него есть – дочь-красавицу Тумадир». Сородичи такое решение поддержали. Сказали, что поступает он правильно, и «отдает дорогую жемчужину, которой владеет, тому, кто знает ей цену». Тут же, не откладывая, сыграли свадьбу. Гуляли семь дней кряду.
Через какое-то время Зухайр все же открылся Тумадир, и поведал ей о том, к какой хитрости прибегнул, чтобы заполучить ее в жены. И тогда Тумадир неожиданно для Зухайра заявила ему, что умный и прозорливый отец ее тоже немного слукавил: отдал ему в жены не Тумадир, а другую свою дочь, то есть ее, Хиду.
Зухайр, удивившись тому, что услышал, решил все же убедиться, так ли это на самом деле. Лиц своих в те времена женщины от нищих и калик не скрывали. И Зухайр под видом человека бездомного, бродяги-скитальца отправился на становище клана отца Тумадир. Она же, переодевшись в мужские одежды, тоже поспешила туда, чтобы предупредить отца о том, что задумала. Суть ее замысла состоял в том, чтобы разоблачить переодевшегося шейха и подвигнуть его к тому, чтобы он все же заплатил за нее выкуп. Притом сделал это прилюдно. Ибо в противном случае, если бы вся правда с ее женитьбой раскрылась и соплеменники узнали, что шейх овладел ею хитростью и без обязательного в Аравии калыма, то насмешек по адресу ее семьи было бы не избежать, острых и на многие годы вперед.
На сей раз Тумадир перехитрила шейха. Поскольку Зухайр был в одеждах нищего, то, не ведая, дескать, кто он, его схватили. Объявили, что хотели бы убедиться, что он – не лазутчик, подосланный врагами. Доставили в шатер отца Тумадир, главы клана. И там, неожиданно для себя, он увидел свою жену. Тут-то она и поведала ему, почему так поступила. Узрев в красавице Тумадир еще и женщину мудрую, пекущуюся о чести и достоинстве отца и семьи, Зухайр возлюбил ее еще больше, чем прежде. Прилюдно заплатил отцу Тумадир выкуп в размере «тысячи верблюдов, 20 чистокровных арабских лошадей, 20 рабов и 20 рабынь». И жили они с тех пор в мире, любви и согласии. Тумадир родила Зухайру десятерых сыновей и красавицу дочь. Кстати, женщину, рожавшую 10 мальчиков, аравийцы величали Му’аджибой (Достойной восхищения). Дочь их, Мутаджарриду (Вызывающую восторг), сказания йеменцев описывают как «одну из самых красивых девушек своего времени» (11).
История эта сохранилась и дошла до наших дней, благодаря ‘Антаре, величайшему поэту Древней Аравии. Прославился он не только победами на «турнирах слова» в Сук-эль-‘Указе, не только подвигами на поле брани, но и горячей, беззаветной любовью к девушке Абле.
В VII в. до н. э. царство Сабейское или царство Саба’, как оно фигурирует в летописях «временных лет» Аравии, достигло пика своего величия. Власть сабейцев простиралась на все земли Южной Аравии.
В середине VII в. до н. э. сабейский царь (мукарриб) Йад’аил Зарих возвел мощные оборонительные стены вокруг храмов богу Алмакаху в Ма’рибе и Сирвахе, и богато украсил их.
Хроники деяний великих сабейских правителей-завоевате-лей Йиса’амара Ватара и Кариб’ила Ватара – самые ранние из тех, что уцелели и дошли до наших дней (в форме памятных надписей на храмовых стенах в Сирвахе, что вблизи сабейской метрополии Ма’риб; датированы 715 и 685 гг. до н. э. соответственно).
В VI в. до н. э. сабейцы «силой меча своего» стали повелевать Ма’ином. Сохранились сведения об одной из самых кровопролитных битв в истории народов Древнего Йемена – о сшибке сабейцев с минейцами (550 г. до н. э.). Победу в ней одержал мукарриб, то есть владыка, царства Саба’. Во время той «сечи кровавой» пало 16 тысяч минейцев, еще 40 тыс. чел. угодили в плен, и горделивая Карна’ «преклонила колени» перед Ма’рибом. Так гласят храмовые надписи, «архивы» Древнего Йемена.
В VI в. до н. э. царство Сабейское процветало. Главной причиной того, что оно не покорило тогда все остальные земли «Острова арабов», историки прошлого называют нехватку воды во многих из них. Вместе с тем, главенствуя в Южной Аравии, сабейцы пользовались влиянием и в других частях Аравии – посредством создания на полуострове, в местах пересечения караванных путей и проведения ярмарок, торговых коммун. Контролировали с их помощью всю аравийскую торговлю, и крепко держали в своих руках товарообмен Южной Аравии с Африкой, шедший через порты Южной Аравии и Баб-эль-Мандебский пролив.
Около 550 г. до н. э. были построены северный и южный шлюзы Ма’рибской плотины (возведение ее датируется 750 г. до н. э.), а также сторожевые башни Ма’риба и крепкие, «несокрушимые», как сказывают предания, въездные ворота в крепостной стене города.
О морских портах Южной Аравии того времени и ее судостроительных верфях рассказал в своих записках греческий мореплаватель Скилак из Карианды, состоявший на службе у Дария I (правил 522/521-486). По поручению этого могущественного владыки персов он с морской разведывательной экспедицией прошел вдоль побережья Южной Аравии. Обстоятельно исследовал прибрежные гавани от нижней части Персидского залива до Красного моря включительно. Главная цель экспедиции Скилака состояла в том, чтобы проложить морской путь в «страну пирамид» (Египет). Воды Красного моря, к слову, именовали тогда морем Эритрейским – в честь вождя финикийцев Эритра. Давным-давно, уведомляют легенды, они на «плотах и кожаных надувных лодках», покинув Дильмун (Бахрейн), обогнув побережье Южной Аравии, проследовав через Красное море, держась берегов Аравии, достигли земель современного Ливана. По пути следования заложили несколько сохранившихся до наших дней поселений, в том числе на территории нынешнего эмирата Фуджайра (ОАЭ).