Страница 21 из 22
– Я не уеду! – закричал Ксавье, еще плотнее прижимаясь спиной к спине кузнеца. – Я не уеду, нет!
– Ну, так пропадайте оба!
Разбойники посыпались с толстого ствола, размахивая мечами и топорами, причем один из них так «ловко» спрыгнул, что пролетел вперед шагов на шесть и точно угодил под топор Эдгара. Кровь, хлынувшая на сапоги странника, впервые пролитая им человеческая кровь, так ошеломила юношу, что следующего удара он едва не пропустил, и подскочивший к нему разбойник успел опустить свой меч, однако природная быстрота спасла кузнеца. Он отшатнулся, и меч свистнул возле его виска, а в следующий миг он сшиб нападавшего кулаком левой руки, поскольку тот был слишком близко, чтобы можно было ударить топором. Потом он опять ударил, опять и опять, но уже не попадая по разбойникам – те, поняв, что он грозный противник, отступили и наседали с разных сторон, норовя кольнуть сбоку или сзади – однако Ксавье размахивал мечом будто сумасшедший, и к нему сложнее было подойти: он стоял почти вплотную к вывороченным корням дерева.
Предводитель разбойников меж тем вложил в рот три пальца и пронзительно засвистел. Из леса ответил такой же свист, и в чаще послышался глухой топот. Разбойников было еще раза в два больше, и те, что дожидались товарищей, теперь спешили им на подмогу.
«Конец, наверное! – подумал Эдгар и поразился, как спокойна была эта мысль. – Интересно: конец, а начала-то не было… Святая Дева Мария, прости меня и вступись за мою грешную душу перед Создателем… Верно, я был не так уж и плох, а что зарубил этого головореза, так ведь в бою! Это же тоже бой. И до чего же жалко мальчишку Ксавье! Не мог отец дать мне с собою кого постарше!»
Кольцо нападавших медленно, но верно сжималось, и было очевидно, что они просто ждут, пока рука рыцаря устанет вращать в воздухе тяжелый топор, пока он не сделает какой-то ошибки, не оступится, топчась на месте, пока его явно куда более слабый оруженосец не уронит меч и не откроет спину своего господина. Правда, один из нападавших все же ошибся сам и, сделав неверный выпад, попал под топор. Лезвие вошло ему глубоко в плечо, разбойник с воплями покатился по земле, падая, сшиб кого-то из своих же товарищей, но остальных это разозлило еще больше. Из леса пришла подмога – еще человек семь громил, вооруженных не только мечами, но и луками.
– Разойдись, ребята, разойдись! – орали они. – Ну, нечего махать железом! Лучше мы их положим стрелами. А так в вас попасть ничего не стоит!
Однако разъяренные дракой разбойники уже не слышали призывы лучников.
И тут произошло нечто, разом изменившее картину.
Эдгар сразу даже не понял, откуда раздался звук рога и что он ему напомнил. А затем увидал, как над все тем же стволом громадного тиса взвилась тень невероятных размеров. То был всадник, каким-то непостижимым образом заставивший коня перемахнуть через преграду высотой почти в целую туазу. Лунный луч блеснул на лезвии меча непомерной длины.
«Такой три раза сдвинешь по наковальне, пока весь проработаешь!» – мелькнула у Эдгара дурацкая мысль.
Блестящее лезвие взвилось, опустилось и затем вновь поднялось, но уже не сверкая в свете луны. Вопли разбойников слились в один отчаянный рев. Вначале они, ошеломленные появлением всадника, попытались напасть на него всем скопом, но тотчас пожалели об этом. Прошло всего несколько мгновений, но уже не менее шести-семи тел корчились на земле в кровавых лужах, а остальные с ужасом отпрянули, пытаясь спастись бегством.
– Адское пламя! – завопил предводитель шайки, и его перекошенное лицо стало белее поднявшегося над лесом лунного диска. – Да ведь это тот самый демон здешних мест, Седой Волк! А я-то не верил!
С этими словами разбойник, уже не думая о своих гибнущих товарищах, кинулся к коню Эдгара и, мигом перерезав узду, которой тот был привязан, попытался вскочить в седло. Однако Брандису вовсе не понравилось такое посягательство со стороны чужака, и он, развернувшись задом, так въехал копытами в грудь разбойника, что не помогла и кольчуга – хрустнули ребра, послышался отчаянный вскрик, а затем предводитель упал и остался неподвижен.
Остальные грабители метались меж стволами деревьев, норовя поскорее исчезнуть в чаще, но до густых зарослей было далеко, а луна светила уже во всю силу. Один из лучников пустил стрелу во всадника, и та, кажется, попала в его руку выше локтя, но всадник даже не качнулся в седле. Новый прыжок коня, и меч снес голову лучника с плеч так легко, будто то была головка цветка.
При этом грабители были опытными разбойниками: в самом начале, когда верховой так неожиданно возник между ними, иные из них попытались, применяя известный прием, подрезать ноги его коню, но всадник трижды, умело натягивая поводья, заставил могучее животное быстро обернуться вокруг себя, при этом длинный меч косил и косил нападавших.
Из двадцати бродяг, имевших несчастье в ту ночь напасть на французского странника, спаслись бегством человек пять-шесть. Один из них был тот, кого Эдгар свалил кулаком. Очнувшись от беспамятства и увидав, как ночной призрак крушит его товарищей, бродяга приподнялся и уполз в кусты, доказав, что человек иной раз может передвигаться на четырех куда скорее, чем на двоих.
Глава 3. Седой Волк
Самым жутким во всем, что произошло на лесной прогалине, возле упавших деревьев, было полное молчание нападавшего. Громадный всадник, облаченный, как успели рассмотреть путники, в обычную кожаную куртку, без кольчуги или иных доспехов, не только не проронил ни слова, но вообще не издал ни звука, будто это и впрямь был не человек, а грозный дух леса. Только конь под ним сопел и фыркал, беспрекословно повинуясь каждому движению узды. И когда все кончилось, этот конь застыл неподвижно, не проявляя даже естественного для лошади возбуждения, вызванного пережитой опасностью и запахом крови.
Эдгар стоял и изумленно смотрел на грозное видение. Во время схватки всадника с разбойниками, точнее во время их избиения, молодой человек сперва ринулся было помогать неизвестному, но тотчас и отпрянул: тому явно не нужна была его достаточно неуклюжая помощь, а находиться вблизи страшного меча кузнецу из Лиона показалось неосмотрительным. Впрочем, он вскоре узнал «лесного духа» – его непокрытая голова блестела в лунном свете чистым серебром, да и все остальное: одежда, конь, – все слишком походило на того самого загадочного охотника, которого они с Ксавье видели несколько часов назад с высоты обрыва в мирной долине реки. Теперь, рассматривая этого человека с близкого расстояния, Эдгар убедился, что в первый раз глаза его не обманули: то был настоящий великан – сидя в седле, он казался ростом не меньше туазы, а скорее всего и куда выше [22]. Кроме того, у него был необычайно мощный торс, покоившийся, однако, на стройных и длинных ногах, так что этот человек не казался тяжелым и неуклюжим. Лицо, окруженное не копной, а подлинной гривой седых волнистых волос, подстриженных по плечи, было под стать телу: большое, словно выкованное из светлого металла, с чертами жесткими, но правильными, оно вроде бы не носило отпечатка возраста. Морщины, довольно глубокие, пересекшие лоб, резко обозначившие уголки рта, украсившие острые стального цвета глаза, замечались не сразу, но и они были словно не росписью времени, а оттисками прожитых и пережитых страстей. О том, что незнакомец стар, даже, наверное, очень стар, вблизи не говорило ничто – об этом можно было лишь догадываться.
Несколько мгновений всадник смотрел на застывшего перед ним с поднятым топором молодого человека. Затем усмехнулся, вытер свой меч о гриву коня, вложил в ножны и легко соскочил с седла.
– Кто вы такие? – спросил он, первым нарушив молчание.
У него был очень правильный французский выговор, и это на сей раз ничуть не удивило кузнеца: он не сомневался, что незнакомец, несмотря на его простую одежду, конечно же рыцарь (об этом говорило не только умение владеть мечом, но осанка, взгляд, многое, что было хорошо знакомо лионскому мастеровому, знавшему о рыцарях совсем не понаслышке).
22
В описываемый период времени жители Европы были ниже наших современников – судя по найденным образцам одежды и доспехов, средний рост взрослого мужчины был где-то в районе 160–165 сантиметров, поэтому человек выше 180, разумеется, считался великаном.