Страница 10 из 19
– Не откажусь! – тут же загорелась гостья.
Я мысленно позлорадствовал: из огромных лап Бушана даже я выходил похожим на мягкую тряпочку, а я к таким процедурам привычен, да и в целом крепче обычного человека. Хотелось посмотреть, что он сотворит с непривычной к подобному женщиной с Севера…
Сам я тоже отправился освежиться, а потом еще долго ждал, когда гостья изволит появиться. Откуда-то из глубины дома доносился хохот, иногда визг на разные голоса (кажется, все мои шуудэ принимали участие в веселье), гулкий голос Бушана… Я даже пожалел, что не могу поучаствовать: вряд ли бы Фергия оценила мое вторжение в женское царство… Хотя постойте, как же Бушан? Он, правда, не мужчина в полном смысле этого слова, однако, по слухам, женщины зазывают его в аммы не только ради целительного массажа. Чем они вообще там заняты столько времени?!
Наконец они появились – довольные и веселые. По Фергии никак нельзя было сказать, что она удивлена или поражена искусством Бушана. Да и амма не слишком на нее подействовала: разве что лицо раскраснелось и волосы, сейчас не спрятанные под платком, а свободно распущенные по плечам, завились от влаги крупными кольцами.
– Что так долго? – спросил я Аю.
– Бушан учил Фергию, – пояснила она, подсовывая гостье подушки поудобнее. Та устроилась на них, поджав ноги, почти как делали в Адмаре. И все же – иначе. Сложно объяснить, но это различие явственно ощущалось.
– Чему учил?
– Всему, – последовал лаконичный ответ.
Аю хлопнула в ладоши, и служанка внесла напитки и угощение. Наконец-то!
– Этот ваш здоровяк – настоящий кудесник, – подала голос Фергия, когда утолила первую жажду. – Знает несколько приемов, которых не знаю я. И наоборот. Вот мы и обменялись опытом.
– А вы-то откуда…
– Так на Севере же научилась, Вейриш, – улыбнулась она. – Думаете, эти ваши аммы – исключительно южное изобретение? Отнюдь! У северян всё устроено немного иначе, там любят влажный пар, а не сухой жар… Но у вас мне тоже понравилось. Я бы разогрела камни посильнее, но одной вашей шуудэ и так сделалось дурно, так что я не рискнула.
– Талья, – пояснила Аю. – Не переносит жар. Всегда идет купаться последней, когда амма остынет.
– А почему не сказала сразу? В обморок же грохнулась, чуть голову не расшибла! Впрочем, понимаю, – сама себя перебила Фергия. – Все пошли, и она пошла, нельзя же отрываться от подруг. И на меня посмотреть любопытно, вдруг у меня… м-м-м… что-нибудь расположено не так, как у здешних женщин?
– Рисунки, – сказала Аю. – Красивые.
– Да, мне тоже нравятся, – согласилась та. – Долго с ними возились. Магией-то, конечно, проще, но это не то…
– Какие рисунки? – я снова ничего не понял.
– У меня на спине наколото кое-что, – пояснила Фергия. – На морскую тему, как несложно догадаться. Дед чуть не убил, когда узнал…
– Господин Нарен, значит, тоже жив и находится в добром здравии? – зачем-то спросил я.
Я не был с ним знаком, но слышал достаточно.
– Да он всех нас, вместе взятых, переживет, – махнула рукой Фергия.
– Но он вам прадед, разве нет?
– Так короче, – вздохнула она.
– А почему он вас убить-то хотел? Что такого в наколке?
– Потому что мне было всего десять, когда друзья-приятели сделали мне первую наколку, – ответила она. – Он надеялся, что этим дело и ограничится, думал, я подрасту и сама выведу эту картинку и буду щеголять чистой кожей, но увы! Еще через десять лет я наведалась в те края, и… Правда, – добавила Фергия справедливости ради, – об этой части моих приключений дед не знает. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– А матушка?
– Ей-то что? – пожала плечами Фергия. – Сперва покрутила пальцем у виска, потом развернула меня, присмотрелась и согласилась, что с определенного ракурса наколка выглядит весьма пикантно. Да ну, Вейриш, это совершенно не интересно! Подумаешь, кожа расписная… местами. Надоест – избавлюсь от этой красоты или переделаю. А вот вы…
– Что – я? – признаюсь, я невольно испугался.
– Я столько о вас слышала, – мечтательно протянула она, не забывая уничтожать поданные яства. Аппетит у госпожи Нарен-младшей был точно такой же, как у старшей: я помнил, как та трапезничала. Я за ней угнаться не мог, а я все-таки мужчина и дракон к тому же. – И Аю кое-что добавила. О том, например, что вы не очень-то таитесь и часто летаете куда-нибудь…
– Если это намек на то, что я мог бы вас прокатить, то я против.
– Ну не сразу, конечно же, – согласилась она. – Это даже как-то неприлично: седлать едва знакомого дракона. В смысле, я знаю вас по маминым рассказам, но она ведь и сама прожила с вами бок о бок всего ничего! И то большую часть времени вы то умирали, то бездельничали.
Я дар речи потерял от таких слов. Ничего себе – бездельничал! Я же помогал, как только мог!
– Но, бесспорно, если бы не вы, мы бы сейчас не разговаривали, – вдруг совершенно иным тоном заключила Фергия.
– За это в первую очередь нужно благодарить Аю, – сказал я.
– Я уже, – заверила Фергия, и та кивнула. – Но если бы вы не поняли, чего именно она от вас хочет, то, боюсь, всё завершилось бы весьма печально. Что для нашей семьи, что для вашей. Я имею в виду, мы-то с дедом были на Севере, но…
– Но памятуя об упорстве врага вашей матушки, он сумел бы разыскать вас, – кивнул я, припомнив тот страшный шторм.
Показалось вдруг, будто откуда-то повеяло холодным ветром, захотелось прикрыть спину от проливного ледяного дождя, а пуще того от непрерывно бьющих молний – я уже не различал, обычных или магических. Я вообще не видел, куда лечу, что передо мной – грозовая туча, огромная волна или утёс! И не понимал, что делать: бросаться в сторону, вверх или, наоборот, нырять? Да и сил не осталось, крылья не держали, я мог только отдаться на волю ветра, ловить восходящие потоки и стараться не свалиться камнем вниз, но надолго меня бы не хватило. Я не мог вырваться из этого шторма, не мог даже сесть на воду, рискуя разбиться о скалы…
Я невольно подумал: «Ведь не было же ничего подобного! Был смерч над островом, молнии, не страшные для нас… И где все остальные? Дядя? Почему я никого не…»
Темная громада впереди вдруг заняла всё поле зрения, даже молний я больше не видел, не слышал раскатов грома. Она навалилась на меня невозможной, непереносимой каменной тяжестью, и я почувствовал, что падаю, падаю, падаю в бездонную пропасть, в которой даже воздух не держал – сколько ни молоти крыльями, не взлетишь! Его вообще не было, я тщетно пытался сделать вдох, но ничего не выходило, кровь уже гремела в ушах, глаза заволокла кровавая пелена, сердце мое, сердце сильного молодого дракона вдруг пропустило удар, другой, и…
Видение было таким ярким, почти физически ощутимым, что я содрогнулся… и очнулся, лежа на полу.
– Вейриш, – Фергия осторожно похлопывала меня по щекам. Ну, как «осторожно», таким шлепком кого-нибудь более хлипкого убить можно. – Вейриш, что с вами? Ответьте же, ну!
Я и рад был бы сказать, что со мной все в порядке, но не смог. Не было сил даже пошевелить пальцем, не то что произнести несколько связных слов!
– Аю, с ним часто такое бывает?
– Никогда не бывает, – покачала та головой и положила мне на лоб узкую прохладную ладонь. Лицо ее оставалось невозмутимым, но я знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать: она очень напугана. – Аю не видела.
– И в чем же дело? Вряд ли он на солнце перегрелся! И не пил вроде бы, вел себя совершенно адекватно… – Фергия наклонилась ниже и бесцеремонно обнюхала мои губы. – Ничем этаким не пахнет, да только я не знаю все вещества, которые у вас здесь употребляют. А уж какой они могут дать эффект… Аю?
– Вейриш ничего не жует и не курит, – твердо сказала та. Потом поправилась: – Нет, иногда курит с другими мужчинами, но это не злые зелья. Просто каррис. Пьет вино. Аю бы знала о другом.
– Ну не восторг же от лицезрения моей, вне всякого сомнения, неотразимой персоны уложил его в такой глубокий и продолжительный обморок… Вейриш, – она снова потормошила меня, – вы хоть моргните, дайте знак, что слышите и понимаете! А то, может, вас удар хватил и вы разума лишились, а я тут распинаюсь!