Теории внимания

Доктор, исцели себя сам. Философ, примени это сначала к себе!

Тем не менее, я должен сделать отступление и показать, как подобные прозрения сказались на педагогике.

Глава 9. Ступень интереса. Гербарт

Соловьев, ставивший Иоганна Фридриха Гербарта (1776–1841) в отношении его вклада в теорию внимания сразу вслед за Кантом, уделяет ему один абзац, за который, я думаю, умудряется пересказать все, что нашел. Звучит это так:

«Гербарт под вниманием разумеет такое расположение духа, особое душевное состояние, в котором представления получают большую интенсивность. Это расположение зависит от разнообразных как связанных с волею, так и независимых от нее обстоятельств, усиливающих представление, каковы сила впечатления, восприимчивость субъекта, степень противоположности нового представления прежним, воспроизведение и т. д. Впрочем, Гербарт разделяет внимание „на два рода: внимание, зависящее от воли, и внимание, не зависящее от нее, главной причиной которого он считает репродукцию…“» (Соловьев. С. 14–15).

Привожу эту выдержку целиком, поскольку Соловьев не указывает точно, из каких сочинений почерпнул свои знания, но в том, что он верно излагает Гербарта, не сомневаюсь. Впрочем, сказать это Гербарт мог либо в своих психологических, либо педагогических трудах. Ученик Фихте, современник Шеллинга, преемник Канта на кафедре философии в Кенигсберге, чуть не наследовавший кафедру философии после Гегеля, Гербарт был мало оценен как философ, зато оставил заметный след в педагогике. Именно ради ее целей он писал и психологические сочинения.

Главные его психологические сочинения, предвосхитившие находки Брентано и Фрейда, – «Психология как наука, вновь обоснованная на опыте, метафизике и математике» (1824) и «Учебник психологии», изданы с сокращениями в 1895 году в России. Очевидно, Соловьев пользовался немецким изданием, поэтому мне просто не удалось найти те высказывания, которые он приводит.

Впрочем, это и не так уж существенно, поскольку все, что Гербарт говорит о внимании в психологических сочинениях, заслуживает немногим больше внимания, чем морализаторство Канта. В русском издании о внимании Гербарт говорит во второй части «Учебника психологии», называвшейся «Эмпирическая психология», в главе, посвященной различию между высшими и низшими способностями:

«Вольф между высшими и низшими способностями представления помещает внимание (однако только произвольное, между тем как непроизвольное является чуть ли не более важным). Высшие способности начинаются у него вместе с отчетливостью понятий, признаки которых разлагает внимание…

Именно делая понятие более отчетливым, внимание равномерно вызывает одно за другим заключающиеся в нем частные представления; вместе с тем оно, так сказать, выравнивает понятие, признаки которого до сих пор как-то случайно торчали друг перед другом…

В обыденной жизни находится довольно много примеров неравномерного индивидуального мышления – таковы отрывочные сведения рутинера сравнительно с равномерно выработанным знанием истинного ученого. Последнее, без сомнения, является делом прогрессирующего внимания» (Гербарт. «Учебник». С. 160).

Трудно определить, докуда Гербарт в этом отрывке излагает Вольфа, а где говорит сам. Но в следующей строке он, кстати сказать, переходит к Канту и забывает о внимании. Я склонен считать, что в этом отрывке из «Эмпирической психологии» он все же не самостоятелен, потому собственное понимание внимания он излагает в третьей части учебника – «Рациональной психологии». Правда, разговор этот снова возникает случайно, посреди главы «О необузданной игре психического механизма»:

«От фантазирования и мышления человека зависят его интуиция и внимание (Merken), вообще – его интерес…

Внимание (Aufmerksamkeit) бывает отчасти непроизвольным и пассивным, отчасти произвольным и активным. О последнем здесь еще нет речи, потому что оно находится в связи с самообладанием. Первое имеет свое основание отчасти в мимолетном расположении духа во время деятельности внимания… отчасти же определяется прежними представлениями, которые воспроизводятся тем, на что обращено внимание:

a) При состоянии духа во время деятельности внимания имеют значение четыре обстоятельства: напряженность впечатления, свежесть впечатлительности, степень противоположности к представлениям, уже находящимся в сознании, и степень более или менее деятельного перед этим настроения.

b) Что касается содействия прежде воспроизведенных представлений, то они могут не благоприятствовать непроизвольному вниманию как вследствие излишка, так и вследствие недостатка, потому что в обоих случаях для вновь воспринятого оказывается невозможным определиться по расположению духа…

…деятельности внимания благоприятствуют главным образом два обстоятельства: во-первых, если она находится в контрасте со старым, причем воспроизведение достаточно сильно для связывания, хотя и не повреждает впечатлительности излишком; во-вторых, если новым ускоряется развитие прежних представлений, к чему они уже и без того стремились. В этом случае оно устанавливает новые связи, удовлетворяя вместе с тем желание или вызывая все-таки приятное чувство.

Это происходит в особенности при заранее возбужденном ожидании.

Примечание. Внимание и ожидание, будучи оба ступенями интереса, равным образом относятся к основным понятиям общей педагогики…» (там же. С. 257–258).

Привожу здесь эту огромную выдержку из Гербарта, поскольку подозреваю, что он говорит нечто важное для понимания внимания, что очень не хочется упустить. Однако мне не хватает для понимания отдельной главы, посвященной общему определению этого предмета. Но ни в одной из его психологий нет ни главы о внимании, ни главы об интересе, ступенью которого и является для Гербарта внимание.

Зато в этой выдержке приведено немецкое слово, которым Гербарт обозначает внимание – Merken, не Achtung, что было бы привычней. Это важно, поскольку, имея дело с переводами, никогда нельзя быть уверенным, что переводчик говорит именно о том, что ты ожидаешь. И в следующей главе это проявится.

В общем, печально. Если бы не подсказка. Гербарт, вероятно, потому и не состоялся как великий философ, что не был теоретиком науки. Он был практиком, а полем приложения его способностей была педагогика.

Глава 10. Забота о другом

В 1797 году Гербарт, завершив философское образование, принимает предложение швейцарского аристократа Штайгера стать домашним учителем его сына в Берне. Эти пять лет жизни оказались для него очень важными и завершились выходом в свет в 1802 году статьи, посвященной воспитанию – «Об эстетическом представлении о мире как о главной задаче воспитания». В том же году он переезжает в Геттинген, где защищается по философии и начинает преподавать педагогику.

Это сочинение 1802-го года несколько противоречиво, что, очевидно, отражает перелом в мировоззрении Гербарта. Оно, если судить по названию, посвящена эстетике, однако уже в первой строке заявляет иную задачу:

«Единую задачу воспитания можно целиком выразить в одном только слове: нравственность» (Гербарт. «Об эстетическом». С. 1).

Свою этику Гербарт напишет уже в следующем, 1803-м году. Но и это будет лишь переходом к чистой педагогике, что отражается в статье, накапливаясь к ее завершению.

Все немецкие философы той поры так или иначе были под влиянием Канта. И Гербарт отдал немало сил полемике с ним. Она не так уж заметна в его педагогических сочинениях, однако, если вспомнить, что сам Кант, условно говоря, диалектически отрицал Локка, выбор, на чьих принципах строить воспитание, говорит о многом. Статья Гербарта завершается так, словно он в начале собственного профессионального пути заявляет о выборе:

«Но при чем остается воспитание? Как питомец в этой связи приходит к пониманию индивидуальности?…

И еще до исследования законов ему необходимо четкое восприятие данного. Вообще от него требуется внимание, умение отдаваться данному. Ему нужна ранняя дисциплина (Zucht) блуждающих мыслей, ранняя привычка к точному выполнению и завершению начатой работы» (там же. С. 46–47).