Страница 2 из 6
Но Танька едва могла разобрать её слова, пытаясь угомонить стук собственного сердца. Затем пробормотала «всё в порядке», и компания поднялась наверх.
А через пятнадцать минут уже сидела за праздничным столом в Серёгиной квартире, располагавшейся напротив той, в которую угораздило нечаянно попасть Таньке.
– Я тебя сегодня с Серёгиным другом детства познакомлю, – воодушевлённо болтала Маринка. – Неделю назад вернулся в Благу по делам. Оболденный человечище! И красивый, зараза! Лёхой зовут.
Танька молча кивала, накладывая себе в тарелку селёдку под шубой.
– А вот, кстати, и он, – Маринка расплылась в улыбке и под всеобщую приветственную радость кинулась к только что вошедшему гостю.
Танька оторвала глаза от селёдки и в изумлении уставилась на вошедшего.
А вошедший – на Таньку.
Орангутан из квартиры напротив.
Он же – Лёха.
Веселье было в разгаре. Все шутили, смеялись, кто-то играл на гитаре. А Лёха, специально севший поближе к Таньке, смотрел на неё, наблюдая за тем, как она изо всех сил старается его игнорировать.
– Лёш, ты чего на Танюшу нашу смотришь? Понравилась? – игриво поинтересовалась Маринка.
– Очень, – не отводя глаз от Таньки, ответил Лёха.
– Взглядом соблазнить пытаешься? – хихикала Маринка.
– Пытаюсь, – ответил Лёха, затем наклонился к Таньке и почти шепнул ей на ухо, – у меня получается?
– Пока только раздражать, – сквозь зубы прошипела Танька. Затем, почувствовав, что не в состоянии больше выносить общество «орангутанга», поднялась со своего места, пробормотала «извините» и вышла из квартиры.
Лёха догнал её у дверей подъезда.
– Да подожди ты, куда летишь? – осторожно схватив Таньку за руку, прижал её к стене и снова перекрыл пути к отступлению.
– Пусти, а? – не поднимая глаз на Лёху, попросила Танька.
– Да перестань. Ну? Посмотри на меня. Разве я похож на маньяка?
– Зато ведёшь себя как маньяк.
– Извини. Я не хотел тебя напугать. Когда понял, что ты боишься – сразу открыл дверь и выпустил. Ну что я, по-твоему, мог с тобой сделать? Ну? Да посмотри ты на меня!
– Не хочу, – отводя глаза, сердилась Танька.
– Вредина.
– Орангутан.
Лёха хихикнул.
– Ладно если ты так хочешь домой – я тебя отвезу.
– Спасибо, сама доберусь.
– Это не предложение, – завершил разговор Лёха и за руку повёл Таньку к своей машине.
Всю дорогу они молчали. Танька злилась на себя и на спутника. Лёха едва заметно улыбался. Подъехав к Танькиному дому, вышел из машины, открыл дверцу с её стороны и помог выйти:
– Увидимся, – сказал он на прощанье.
– Да пошёл ты! – фыркнула Танька и стремительно зашагала домой, услышав за спиной лёгкий смешок.
А вечером следующего дня на зазвонившем телефоне высветились циферки:
– Ты что предпочитаешь: комедию или драму? – вопрошал из трубки Лёхин голос.
– Ужасы, блин! – огрызнулась Танька, отчаянно ненавидя Маринку за то, что раздаёт номер её телефона всем подряд. – Тебе чего надо?
– Через двадцать минут заеду, пойдём на ужасы значит.
– И не мечтай, – последнюю фразу она сказала уже гудкам.
Ровно через двадцать минут Лёха стоял у Танькиного подъезда и методично названивал ей на телефон. Танька сердито нарезала круги по квартире, отключив звук на сотовом, и что-то бормотала себе под нос. Пока не услышала протяжный звук клаксона и возмущённый голос бабушки с нижнего этажа.
– Ты что творишь? – прошипела Танька, выйдя, наконец, на улицу.
– Использую все средства, чтобы выманить тебя из квартиры. На цивилизованные ты не реагируешь. В кино поехали? Скоро начнётся твой ужастик. Будешь стоять тут передо мной в позе сахарницы – опоздаем.
– Я никуда с тобой не поеду.
– Почему?
– Потому что ты мне не нравишься.
– Врёшь.
Танька обречённо вздохнула… Лёха тоже.
– Слушай, ну дурак я, зря тебя вчера напугал. Но это ведь не повод ставить на мне крест? Давай подружимся?
– Я не дружу с волосатиками, – заявила Танька, и Лёха от неожиданности потерял дар речи. А Танька, внутренне смакуя маленькую победу, поспешила ретироваться домой. Уже заходя в подъезд, услышала, как отъехала Лёхина машина. И от этого ей почему-то стало грустно.
И весь последующий час ей было грустно. Она гипнотизировала телефон, пыталась прогнать необъяснимое чувство вины. Боролась с желанием позвонить и начать извиняться перед этим самовлюблённым самцом, и злилась сама на себя за это своё желание.
Но через час телефон зазвонил сам:
– Выходи. Я подъехал. Если поторопишься, успеем на следующий сеанс.
Танька выглянула в окно. Оперевшись на авто, стоял Лёха, и волосы на его голове были не длиннее сантиметра.
– Ну, теперь-то мы можем дружить? – улыбаясь, спросил Лёха, когда Танька подошла к машине.
– Зачем всё это? – подозрительно спокойным голосом поинтересовалась Танька. – Затем, чтобы со мной переспать?
Лёха перестал улыбаться:
– Это всё затем, что ты мне нравишься.
– Ну… то есть, чтобы со мной переспать.
– Хватит нести чушь! В кино опаздываем!
– Послушай…, – Танька очень серьёзно посмотрела на Лёху. – Давай ты сейчас уйдёшь. И мы будем жить дальше, каждый своей жизнью.
– Но я не хочу уходить. Я хочу в кино с тобой. Потому что ты мне нравишься. Я хороший парень. И если ты тоже будешь хорошей девочкой, скоро сама в этом убедишься.
– А если я не хочу понимать? Не хочу, чтобы ты мне нравился?
– Это ещё почему?
– Да потому что ты всё равно уйдёшь. Не сейчас, так потом. Но потом мне, возможно, уже будет больно. А я не хочу, чтобы мне было больно. Понимаешь?
Лёха внимательно посмотрел Таньке в глаза.
– Но ведь ты тоже можешь уйти. Не сейчас, так потом. И мне, скорей всего, тоже будет больно. А может быть, тебе не захочется уходить. И ты останешься со мной. И никому больно не будет. Я ведь тебе нравлюсь, Тань. Я это чувствую. И ты мне нравишься. Давай сегодня просто сходим в кино. М? Я и так заплатил за свою вчерашнюю выходку, – сделав страдальческое выражение лица, Лёха повертел стриженной головой. – Может, смилостивишься, и мы-таки поедем смотреть твой ужастик?
Впервые с момента их знакомства Танька улыбнулась. И они поехали в кино. А потом в кафе. А потом к Лёхе в квартиру. И Таньке в Лёхиной квартире уже не было страшно.
А на следующий день он исчез.
Подвёз утром на работу, поцеловал на прощание, улыбнулся, сел в машину и уехал.
И больше не звонил.
И на следующий день тоже.
Зато позвонила Маринка.
– Танюш, ты уже знаешь новости?
Об этой аварии тогда долго судачила вся область. Сразу четыре машины по вине одного водителя маршрутного такси. Двое пострадавших с серьёзными травмами. Один из которых – Лёха.
– Пострадал позвоночник, – сухо откомментировал доктор, – пока сложно делать прогнозы. Будем надеяться на лучшее.
И Танька всю последующую неделю надеялась на лучшее, в ожидании пока Лёха придёт в себя. А когда Лёха пришёл в себя, выяснилось, что он парализован ниже пояса.
– Надежда, конечно, есть, но на реабилитацию могут уйти годы, – с этими словами врач вышел из палаты.
А Танька посмотрела на Лёху и беззаботным голосом подытожила:
– Что ж, всё могло быть намного хуже. Значит, будем трудиться.
– Будем?
– Да. У тебя много дел. И у меня тоже. За неделю, пока ты был в отключке, тебя потеряли на работе. Я переписала все звонки и фамилии с именами. Будь добр, разберись с этим.
– Ты чего тут раскомандовалась?!
– У нас новые правила. Кто ходит, тот и командует.
– Чего?!?
– Кстати, у тебя сегодня консультация мануального терапевта и ещё нескольких врачей. Будут составлять план твоей реабилитации.
– И что, ты всерьёз собралась теперь всё время торчать здесь, со мной?
– Вообще-то «здесь, с тобой» я собралась торчать ещё недели две, до твоей выписки. А потом я буду торчать с тобой в квартире, которую сняла специально для тебя на первом этаже. Всё, что выше первого этажа, тебе сейчас не пригодится. В квартире, кстати, кровать уже куплена – тебе понравится. Надо будет после всех консультаций правильно измерить расстояние до потолка, чтобы прикрепить к нему тренажёр над кроватью. И вообще, хватит разговоров. Мне пора на работу, а у тебя скоро консультации, – и Танька направилась к выходу.