Страница 17 из 18
– Но зачем всё это? Как я смогу использовать эту информацию в работе? – вырвалось у Клода.
– Мы будем содавать большую металлическую летающую лодку для флота, которая будет дальним морским разведчиком и бомбардировщиком. Она со временем заменит наши морские дирижабли.
– Это очень интересно, – воскликнул просиявший Клод. – Я согласен ехать в Париж.
– В деньгах не стесняйтесь, все расходы за счёт нашей компании, – подытожил разговор граф Цеппелин.
Декабрьский Париж встретил Дорнье как родного. Дома, в Кемптене, по-французски говорили почти так же, как и по-немецки. Первое, что поразило, – творение Густава Эйфеля. Особенно когда находишься вблизи. Ещё больше Аэродинамический институт Эйфеля с большой трубой, где продували даже отдельные агрегаты реальных самолётов.
На международной авиационной выставке 1913 года в Гран-Пале, в самом центре Парижа, было представлено 37 боевых французских самолётов. Впервые был показан моноплан «Депердюсен» со скоростью полёта 220 км/ч. Целеустремлённый Клод Дорнье посещает авиационные заводы Блерио, Фармана, Ньюпора, Антуанетт, Кодрон и Вуазен. Тут были представлены все новинки авиатехники и авиационного моторостроения. К сожалению, металлических самолётов не было и в помине, больших летающих лодок тоже не было. То, о чём говорил граф Цеппелин, ему предстояло создавать почти с нуля.
Клод вернулся в Фридрихсхафен в каком-то особенном настроении. Самолёты так увлекли его своей динамикой и многообразием конструкторских решений, что он чувствовал, как у него самого выросли крылья. Теперь ему хотелось только лететь в неведомую страну крылатых аппаратов тяжелее воздуха. Он полностью погружается в море новой информации. Читает немецкий авиационный журнал «Воздушный спорт», английские и американские патенты, консультируется и рисует воображаемые облики больших многомоторных летающих лодок.
Ещё год тому назад Клод Дорнье влюбился. Их встреча на вечеринке в компании его друзей сразу решила всё. Когда уже немного выпивший Клод увидел ещё одну приехавшую девушку, он оцепенел – не потому, что она была очень красива, не из-за изящества и скромной грации, которые были видны во всей её фигуре, а потому, что в выражении её миловидного лица, когда она поздоровалась с ним, было что-то особенно ласковое и нежное. Очнувшись, Клод отметил сдержанную оживлённость, которая играла в её лице и порхала между блестящими глазами и чуть заметной улыбкой, изгибавшей её румяные и полные губы. Как будто избыток прекрасного настроения, выражавшийся в блеске её больших и немного раскосых голубых глаз, задорной улыбке и уверенных движениях, переполнял всё её существо. Она сияла счастьем и здоровьем.
Когда он с ней танцевал, то сразу почувствовал необычайную лёгкость её движений. Ему не надо было прилагать усилия, чтобы направить её тело в новое па. Она делала это сама. И ещё его поразил её запах. Это не был запах тонких духов. Это был очень приятный запах её тела.
Инженер Дорнье считался очень завидным и перспективным женихом, и было несколько безрезультатных попыток его женить. Но теперь дело приняло совсем другой оборот. Куда делась его всегда спокойная, твёрдая манера поведения и спокойное выражение лица? Он искал встречи с ней. Впечатление, которое она произвела на него, давало ему и счастье, и тоску. У неё было красивое русское имя Ольга, и она росла в типичной и благопорядочной немецкой семье Крамеров.
И вот они вдвоём в её доме, и он может ей сказать всё о своих чувствах.
– Ольга, знайте же, что вы для меня вся жизнь! Что я могу вам дать? Всего себя и всю мою любовь. Я не могу думать о вас и о себе отдельно. Вы и я для меня одно. Я вижу впереди возможность счастья и для себя и для вас. Неужели оно невозможно?
Она вся напряглась, хотела что-то сказать, но вместо этого остановила на нём свой взгляд, полный любви, и ничего не сказала.
Клод и Ольга продолжали встречаться, узнавали друг о друге много нового, и всё это только сближало их ещё больше. Рассудительный Дорнье пришел к окончательному выводу: лучше Ольги ему жены не найти.
Его предложение руки и сердца было с радостью принято не только Ольгой, но и её родителями, братьями и сёстрами. Помолвку отпраздновали в доме Крамеров.
Через год счастливые молодые люди уже собрались провести католическую свадьбу. Но тут приходит очень печальное известие из Кемптена – умер его отец Дофин. Похороны и хлопоты об устройстве дома и семейного винного магазина в Кемптене заняли у Клода немало времени. Свадьбу отложили.
Несмотря на то, что в его душе боролись радостные и сладкие чувства любви с горькими чувствами утраты отца, его разум продолжал неизменно и неудержимо принадлежать работе и заботам коллектива компании Цеппелина. Когда граф объявил о решении Совета директоров компании назначить инженера Дорнье руководителем производства и главным конструктором дальних летающих лодок, то у коллег оно было встречено с пониманием. Клод же ощутил сладостное чувство огромного доверия и тревожное чувство огромной ответственности. Он теперь должен командовать людьми и выстраивать целое новое направление не только в работе компании, но и в развитии мировой авиации.
Его первая летающая лодка
Первым самолётом, разработанным под руководством главного конструктора Дорнье, была боевая дальняя летающая лодка. Создание многомоторного самолёта, взлетающего с волнистой поверхности моря, в то время было очень сложной задачей не только для молодого, но и для убелённого сединой инженера. Но задание графа Цеппелина для Клода было настолько захватывающим, что теперь он жил только им.
Металлическими конструкциями он занимался с первого дня своей работы инженером и свободно ориентировался как в стальных, так и в дюралевых вариантах узлов и деталей. Для самолёта, весь срок службы которого проходит в морской воде, дерево, по мнению Цеппелина, не годилось. Отдел «До» превратился в маленькое конструкторское бюро. Несколько месяцев Клод
Дорнье вместе с Ричардом Вогтом, Шульце-Фролинде и ещё несколькими инженерами разрабатывал проект этой летающей лодки, которая могла поднять бомбу в целую тонну, пролететь с ней не менее 600 км и вернуться обратно.
В это время у военных моряков была в моде так называемая теория гидроудара. Согласно ей, волна давления от разорвавшейся в воде бомбы уничтожает корабли, только бомба должна быть большой и разорваться должна близко от корабля. Граф Цеппелин был убеждённым сторонником этой теории. Поэтому и появилось требование бомбы весом в одну тонну.
Первые варианты компоновки и расчёты взлётного веса определили облик и приблизительные параметры самолёта. Это биплан с взлётным весом около десяти тонн. Потребуются минимум три мотора, какие устанавливались на дирижабли, и размах верхнего крыла более сорока метров.
Фердинанд фон Цеппелин в это время лично знакомится с наработками Дорнье и показывает ему предварительные чертежи сухопутного бомбардировщика такого же назначения, как и его летающая лодка. Это тоже многомоторный биплан. Его планируют строить на их заводе под Берлином, и к его детальной проработке Цеппелин намерен привлечь лучших специалистов, таких как Эрнст Хейнкель, Хуго Юнкере, Адольф Рорбах, Вильгелм Майбах, Роберт Бош и, конечно, его, Клода Дорнье. Этот проект родился у Цеппелина после его многомесячной работы с известным пилотом Хельмутом Хиртом и авиационным специалистом Технического университета Штутгарта, профессором Бауманом.
Клоду льстило такое предложение шефа, но он сразу почувствовал, что этот бомбардировщик будет конкурентом его летающей лодки, и что его вызывают на соревнование. Потом подумал, внутри одной компании и под общим контролем графа Цеппелина – это даже лучше. Будет обмен опытом и информацией.
Дорнье договорился о совместной работе с главным специалистом в исследовании потоков жидкостей и газов, ведущим аэродинамиком того времени, профессором Людвигом Прандтлем. Он подобрал оптимальные для лодки Дорнье профили крыла. Когда эскизный проект летающей лодки будет готов и утверждён Цеппелином, сделают продувочную модель для аэродинамической трубы Геттингена.