Самоходчики

Поршнев выступил: «Вы что делаете»? И стал врагом у командования полка. Мельников был заместителем командира полка, а после гибели прежнего командира, ранений всех заместителей он стал командиром полка.

Он долго под следствием был, ему и генерала долго не давали, не прощали – убить боевого офицера! Однажды, когда он уже полком командовал, хотя под следствием находился за это убийство, в полк приехал командующий артиллерией 1-й гв. ТА генерал-лейтенант Фролов Иван Федорович. Фролов увидел Глуховцева, ПНШ по кадрам: «О, здравствуй, Петр Андреевич»! Обнял его, этот старший лейтенант, а тот генерал-лейтенант. Оказывается: Глуховцев – кандидат математических наук, готовил Фролова к поступлению в Академию и подготовил удачно. Он оборачивается к командиру полка: «Ты направь Глуховцева дня натри ко мне». Мельников поехал вместе с ними туда, прихватил богатые трофеи и вручил их командующему артиллерией.

Второй раз тоже напросился туда и тоже отвез богатейшие трофеи. Мельников получил Героя, хотя под следствием находился, получил орден Суворова 3-й степени и полку-то присвоили два наименования «Перемышленско-Лодзенский», а он ни одного города этого не брал. Полку дали орден Кутузова, орден Суворова. Вот личные отношения, играли большую роль.

Как отдыхали на войне? Развлечения какие были?

Иногда привозили фильм. Когда в лесу стояли, обстановка позволяла, киноустановку привозили и кино показывали. Помню «Машеньку» смотрели, «Подвиг разведчика», «Возвращение Максима» – такие фильмы. Один раз была туркменская концертная бригада, а больше-то и не было.

Сами развлекались не часто. Когда в обороне под Ковелем долго стояли, то играли в волейбол, шахматы, боролись. Как-то занятия проводил по артиллерийской стрельбе начальник артвооружения. Аначфин ездил в армию за деньгами, приехал и мы решили его разыграть. Поставили буссоль, начальник артвооружения как будто приготовился его фотографировать, а все бегом сзади его выстраиваются. Так разыграли, шутили. (Смеется.) Начальника тыла решили проверить на храбрость. Занятия были у нас, знали, что он поедет на «Виллисе» и взрыватель от гранаты положили в колею, замаскировали. Асами залегли за кустарником и смотрим. Майор Черняк, полный такой, невысокого роста, белорус. Как машина только нажала на взрыватель – взрыв, но слабый взрыв. Машина остановилась, припугнулся он немножко, а мы: «Ха-ха-ха»! Он понял тут и захохотал вместе с нами. Шутили – было.

Что больше любили во время отдыха – поесть, поспать, песни попеть?

Больше-то технику обслуживали. Или вот приезжали к нам генералы 47-й армии; они самоходку-то не знали. Командование полка направило на мою самоходку и я для них двухчасовое занятие провел, рассказывал все. На другой самоходке Павла Даниловича Ревуцкого показывали им вождение, как самоходка препятствия берет. Это 44-й год, когда была операция «Багратион». Наезды были – как-то приехал командующий бронетанковыми войсками генерал Радкевич и допрашивал начальника тыла, почему не выполнили план по сдаче металлолома. Начальником тыла был тогда майор Базилевич, смелый мужик, матом ему:

– Где же я их возьму? Самоходки, что ли, свои сжигать?

– Товарищ Базилевич, Вы не материтесь.

– Чего не материтесь, а где я их возьму.

Расскажите, какая награда для Вас наиболее значимая, ценная и за что она была получена?

Самый старший орден у меня – Отечественной войны I степени – он за ранение, Горбачев дал. А до этого у меня была II степень. А мне за эти три подвига даже медали никакой не дали. Колонна громадная «Татр» возле Попельни, восемь «Тигров» – ничего, Брестское шоссе – тоже ничего. Хотя командир 165-й дивизии нам сказал: «Передайте Либману, чтобы наградил оба экипажа не менее как орденом Красного Знамени». А Либман что? Я когда зашел к нему в машину, там Валя машинистка сидит, его любовница, а он сидит ужинает – бутылка водки стоит – нужно ли ему там чего? Он меня по существу выгнал: «Иди, через тридцать минут выход»! Жена Либмана и узнала, что он с Валей-то живет. Он, видимо, остепенился, а сначала пропускал многих, мне рассказывал старший врач полка. В письме написал, что жена Либмана приезжала, скандал учинила.

Насколько это явление ППЖ было распространено?

ППЖ было сплошное. Казалось бы, я очень уважаю Рокоссовского, как самого талантливого полководца, и оказывается у него тоже была ППЖ. У всех – у Жукова, у Конева, у Еременко. Я был знаком с сыном Еременко Евгением, он у нас преподавал в Академии. Так эта мачеха его даже в квартиру не пускала.

С какой должности эти ППЖ начинались?

Наверное, с ротного командира, во взводе-то их не было. В роте может быть санинструктор, связистка.

Ну а все-таки, за те подвиги Вам ничего не дали, но я вижу, что у Вас три ордена есть?

Красной Звезды и орден Отечественной войны II степени. Звезда за серию боев: я в одном бою две пушки раздавил, в другом три танка подбил. Я подбил-то 19 танков, а сжег 12, в том числе 8 «Тигров» и 1 «Пантеру». За комплекс боев – вторую Звезду, третью, Отечественную войну.

За подбитые и сожженные танки Вы какие-то деньги получали?

Да, за восемь «Тигров» переслали моим родителям перевод 4000 рублей, по 500 за каждый.

Как определялось, кто подбил танк?

Вначале было: артиллеристы докладывают, что уничтожили, танкисты докладывают – уничтожили, пехота докладывает, что уничтожили. Один танк уничтоженный превращается в три танка. Потом вышел приказ – составлять комиссию из представителей всех родов войск, воевавших на этом участке, составлять акт и после этого акта признавать, кто уничтожил.

И как определяли? Вы были в этих комиссиях?

Нет, какой там?! Там были из командования полка, замполиты. Так вот, 70-z мехбригада, когда я стоял взводом на опушке леса, была со стороны Морозовки. Командование 70-q мехбригады восемь-то «Тигров» приписали себе. Они написали книгу «Краснознаменная бригада наша», где сказано, что они из противотанковых ружей восемь «Тигров» сожгли. Вот хамье! Эти «Тигры» больше километра не дошли до передовой позиции и из ПТР танк на такой дистанции подбить?!

Вы пробовали дневник на войне вести?

Нет. Желание было, но я знал, чем это пахнет. Если найдут дневник, в котором правда написана, то штрафной батальон точнехонько меня ожидал.

Что такое та война для Вас сейчас? Какое к ней отношение?

О! Тяжелое и тяжелая война. Я согласен с такой догмой, что если о войне не сказана правда, то следующая война будет проиграна. Это мы показали уже на Афганистане, откуда ушли с позором. Врать не надо. Если подсчитать, то немцы точно, до человека вели учет и за обман строжайше наказывали. Когда мы заняли оборону в Конотопе фронтом на север со стороны Красного, я пошел посмотрел немецкое кладбище. У них каждый солдат похоронен отдельно, стоит крест, написано «Ганс Мюллер» и каска его на верхнем стержне креста. А у нас братские могилы – бросят двадцать, тридцать человек и даже фамилий-то не запишут. В отношении я вижу бездушие руководства страны. Восемьсот тысяч было не захоронено. Я работал с Книгами Памяти; там 40 % без вести пропавших. Как это так? Я понимаю так – взорвался снаряд и от человека ничего не осталось. Вот это без вести пропавший. Или как подразумевали местные власти, раз без вести, значит мог в плен убежать. Как может быть столько много без вести пропавших? Разве можно так к человеческим лицам относиться?

Интервью: Александр Бровцин

Лит. обработка: Александр Бровцин

Зонов Арсений Николаевич

В танковой школе Вас сразу на заряжающего начали учить?