Страница 8 из 21
Местом заточения Миниху был назначен тот самый Пелым, куда он годом раньше отправил Бирона. Соседями им стать не довелось, так как Бирону от новой императрицы вышла поблажка. Новым местом ссылки ему был определен Ярославль. Пока Миниха везли в Пелым, Бирон возвращался из Пелыма. «Враги встретились при перемене почтовых лошадей в предместье города Казани, сняли друг перед другом шляпы, поклонились один другому и поехали каждый в свою сторону, не обменявшись ни единым словом», – живописал Н.И. Костомаров[10].
Верная принятому обету, Елизавета Петровна не стала добивать свергнутых соперников. Редкий случай в истории борьбы за самодержавную власть. В своем манифесте, изданном сразу же после восшествия на престол, 28 ноября 1741 года, она заявила, что низложенное семейство будет выдворено заграницу, где ему будет предоставлена полная свобода. Однако отправленный из столицы картеж, по секретному предписанию императрицы, двигался так медленно, что путь от Петербурга до Риги занял больше четырех месяцев. За это время, как и следовало ожидать, «открылись новые обстоятельства». Сопровождавший брауншвейцев граф Салтыков получил предписание задержать их и посадить под стражу. Затем из Риги поступил донос о том, что Анна Леопольдовна якобы намеревается бежать, переодевшись в крестьянское платье. Это дало повод засадить семейство в крепость.
Но и этим преследования несчастного семейства не кончились. Рига располагалась слишком близко к западной границе, чтобы императрица могла спать спокойно. Пленникам снова приказали складывать пожитки. Путь на этот раз был намечен дальний – на Соловки. Но добраться до них в те времена было непросто. Опальное семейство осело в Холмогорах, на берегу Белого моря, где и пребывало под строгим домашним арестом. Елизавета Петровна бдительно следила за ним из Петербурга, ей докладывали о каждом произнесенном или написанном слове. Когда низложенному императору Иоанну исполнилось 16 лет, беспокойство императрицы возросло настолько, что она велела отделить его от родителей и запрятать в Шлиссельбургскую крепость.
Тем не менее, о заживо погребенном императоре не забывали. В тайной канцелярии императрицы не прекращались расследования значительных и незначительных заговоров, неясных слухов и пустой похвальбы. Людей хватали, бросали в застенок, пытали на дыбе, на медленном огне. Арестованные показывали то, что было и чего не было, и почти во всех случаях истинные или мнимые заговорщики указывали на Иоанна Антоновича как на альтернативу Елизавете.
Отказавшись от обычного способа расправы с низвергнутым соперником – его убийства, – Елизавета Петровна обрекла себя на то, чтобы жить в страхе и постоянной тревоге.
«Император, так легко сведенный с престола, так заботливо заключенный и для всего мира неведомый, во всю жизнь Елисаветы стоял перед ней привидением до ее кончины, – подытожил Н.И.Костомаров. – Это привидение не давало ей надолго забываться в своем величии. То здесь, то там появлялся страшный призрак и появлялся в разных видах, при различной обстановке. То внутренние заговоры грозили Елисавете Петровне возвращением на свет низложенного императора, то пугало ее опасение, что враждебные ей государи поднимут против нее знамя с именем императора Иоанна»[11].
Впрочем, как показывало прошлое, а затем и будущее российского самодержавия, живой Иоанн Антонович был для императрицы менее опасен, чем мертвый: он исключал появление Лже-Иоаннов, которые могли бы, при благоприятных обстоятельствах, представлять для ее власти куда большую угрозу.
Псевдо-Романовы
…В 1913 году торжественно праздновалось 300-летие царствования Романовых. В основе мероприятия лежала ложь, окутывавшая всю историю Российского самодержавия, так как со смертью Елизаветы Петровны (1761) династия Романовых перестала существовать.
Тайно выйдя замуж за простого казака Алексея Разумовского, Елизавета не могла произвести на свет наследника престола. Своим наследником она объявила племянника Карла-Петра Ульриха, сына своей сестры Анны, которая была замужем за герцогом Гольштейн-Готтопским Карлом-Фридрихом – сыном шведского короля Карла XII. Того самого короля, которого Петр I разгромил в знаменитой Полтавской битве. При крещении в православную веру наследнику дали имя Петр Федорович. С ним во главе России утвердилась Пфальц-Цвайбрюккенская династия, которая, однако, продолжала называться Романовской.
Самозванщина всегда играла выдающуюся роль в истории российского самодержавия. Зафиксировано более шестисот самозванцев, выдававших себя за чудесно спасшихся или никогда не существовавших царей, наследников престола или членов царской фамилии. Самозваные престолонаследники российского престола появлялись до последнего времени – об этом у нас речь впереди. Удивляться этому не приходится, если помнить, что с воцарением Петра III самозванщина утвердилась на российском престоле.
Правда, сам Петр Федорович в этом повинен не был. Привезенный в Россию в качестве наследника престола, он не интересовался ею, боялся ее и был уверен, что найдет в ней свою погибель. Царствовать ему довелось всего полгода. Он был сметен все той же гвардией, которая возвела на престол его жену, урожденную принцессу Софью Фредерику Анхальт-Цербскую, ставшую императрицей Екатериной II.
Екатерина была не только одной из самых великих российских самодержиц, но и самой выдающейся узурпаторшей. Она лишила престола мужа, которого умертвила руками своих сатрапов, отняла трон у сына Павла Петровича, который должен был наследовать отцу, и ужесточила режим заключения свергнутого Елизаветой Иоанна Антоновича. Через два года, когда офицер Мирович сделал безумную попытку освободить Шлиссельбургского узника, Иоанн Антонович был убит «при попытке к бегству». Стража могла отважиться на убийство, только имея на то твердое распоряжение Екатерины. Уместно вспомнить и о судьбе загадочной княжны Елизаветы Таракановой, которая выдавала себя или на самом деле была незаконной дочерью Елизаветы Петровны. Неимоверные старания приложили сатрапы Екатерины, чтобы выследить ее в Европе, выкрасть, вывезти в Россию, где она, скорее всего, была умерщвлена в каземате Петропавловской крепости, хотя, по официальной версии, отраженной в знаменитой картине К.Д. Флавицкого, погибла во время наводнения. Даже если бы княжна Тараканова и вправду была дочерью Елизаветы, то никаких прав на российский престол у нее бы не было. Но у Екатерины их было еще меньше, потому княжна была ей опасна даже в каземате.
Дальновидная Екатерина хорошо понимала ненадежность своего положения. Венец она получила из рук высшего дворянства и офицерства, и оно могло сбросить ее с престола так же легко, как и возвело. Уже через несколько месяцев после ее воцарения там и здесь стали объявляться самозванцы, выдававшие себя за «чудесно спасенного» Петра III. Любой из них при желании мог быть использован против нее. Поэтому Екатерина, царствовавшая более тридцати лет, с 1762 по 1796-й, всю жизнь задабривала свое окружение, щедро наделяя сановников огромной властью, гигантскими латифундиями, тысячами крепостных крестьян, а многих также и своим пышным телом.
Несмотря на все усилия, Екатерина чуть было не лишилась всего, когда тень убитого мужа приняла облик Емельки Пугачева, двинувшего на Москву орды казаков, инородцев и примыкавшей к ним голытьбы. В это критическое время и сработала политика задабривания дворянства и офицерства: защищая Екатерину, они защищали свое достояние.
Екатерина пыталась быть просвещенной государыней, но до конца дней боялась крамолы и допускала просвещение лишь в угодных ей рамках. Она запретила масонские ложи, игравшие важную просветительскую роль, так как властям трудно было их контролировать. По-видимому, важный мотив гонений на масонов состоял в подозрении, что к ним примкнул наследник престола Павел Петрович, который может их использовать против нее. Страх подпитывало сознание того, что Павел, как законный сын Петра III, имел все права на престол, тогда как она не имела никаких. Впрочем, происхождение Павла – одна из неразгаданных тайн царствовавшего дома. Историки высказывали веские соображения о том, что его настоящим отцом был не Петр Федорович, а один из «фаворитов» Екатерины – граф Салтыков. Она и сама намекала на это в своих воспоминаниях. Если так, то все последующие Романовы были даже не Пфальц-Цвайбрюккенской династии, а – Салтыковской.
10
Костомаров, Н.И. Указ. соч., кн. 2. С. 599.
11
Там же, кн.2. С. 742.