Страница 9 из 14
– Ну а ты как? – я повернулся к Патрику. – Точно уверен?
– Знаете, пока сюда ехали, я всё размышлял… – он неотрывно смотрел на огонь, словно тщился прочитать в нём нужные слова. – Не могу сказать, что пиратство так уж меня прельщает… Уж извините… Но никогда раньше я… Там, в деревне… Не чувствовал себя частью чего-то большего. Частью команды. И если для этого требуется стать пиратом… Пусть будет так. Пусть меня называют Патрик Чёрная Борода. Я готов.
С трудом подавил я улыбку. Крюк заржал так, что едва не свалился в костёр. Стокеш же мягко сказал:
– С точки зрения возрастной физиологии, полное отсутствие лицевой растительности до определённого момента – явление широко распространённое и представляет собой вариант нормы. Не стоит по этому поводу волноваться.
– Вот я и говорю, – отвечал Патрик с достоинством. – Как начнёт расти – так уж непременно чёрная будет.
Теперь, верхом на кастороидах, передвигались мы значительно быстрее и уже к исходу недели добрались до…
– Сан-Януарио? – спросил я.
Многоэтажные фахверковые дома из стекла и камня окружали нас со всех сторон. Дым заводских труб непроницаемым облаком висел над головой. Строго одетые неулыбчивые люди деловито и озабоченно сновали по улицам. Из дверей трактиров доносился запах сосисок и квашеной капусты.
– Тигровая акула загрызи, что у тебя было по географии, двоечник? – сказал Крюк. – Когда, по-твоему, мы океан пересечь успели? Это Люфтхансбург, тут у нас пересадка.
Здесь наши с доктором Стокешем пути расходились. Ему ещё предстояло отыскать для своих питомцев непрогрызаемые транспортировочные клетки. Мы же, тепло с ним распрощавшись, заторопились в порт. Лавируя среди безбрежных толп прибывающих и отправляющихся, с трудом протиснулись к кассе.
– Три билета до Сан-Януарио, – сказал Крюк барышне за толстым сабленепрорубаемым стеклом.
– Класс? Купеческий или паломнический?
– Дешёвый! – отрезал Крюк.
– Могу предложить новую экономичную компанию, но должна предупредить, что…
– Но-но, заткни фонтан!.. – Крюк погрозил ей крюком. – Знаю я эти ваши штучки. Лишь бы честного пассажира догола раздеть и на финансовое дно отправить. Цена!.. Вот всё, что меня интересует.
Билеты и впрямь оказались на удивление недорогими. Крюк тащил нас к выходу на посадку, наставительно приговаривая:
– Вот так-то, учитесь, юнги. С этими головорезами, что продажей билетов заправляют, ухо востро держать надобно.
– Они тоже пираты? – спросил Патрик.
– Хуже… Гораздо хуже! Бандиты настоящие. Банда Невидимой Руки. Стоит им углядеть прибыль, как они тут же расправляют плечи. И тогда нет такого преступления, на которое они не рискнули бы пойти, хотя бы и под страхом виселицы.
Мне тем временем не давала покоя одна тревожная мысль.
– Слушай-ка, Крюк… Хорошо, пусть я и не могу похвастаться отличным знанием географии… Но всё же практически уверен, что в Люфтхансбурге нет моря.
– Моря нету?.. А с чего это ты, печень минтая тебя разрази, взял, что здесь должно быть море?
Он распахнул выходную дверь. Порыв свежего ветра ударил мне в лицо. Взору открылось ровное поле, сплошь уставленное воздушными шарами. Ряды их уходили за горизонт. Всех мыслимых размеров, самых немыслимых расцветок, стояли они в ожидании, взлетали, садились, принимали и выгружали пассажиров…
В корзине нашего шара, который не без труда отыскали мы среди прочих, уже сидел пассажир, совсем ещё – даже по нашим с Патриком меркам – мальчишка, худенький и огненно-рыжий.
– Что, первый раз летишь? – спросил Крюк, плюхаясь на скамейку рядом с ним. – Не боись, это не страшно… Ну, мне рассказывали, что не страшно… Не знаешь, когда уже отправляемся?
– А вы в Сан-Януарио, да?
Дождавшись утвердительного кивка, мальчишка встал, перегнулся через борт и одним движением отвязал канат, что удерживал шар на месте. Земля ушла из-под наших ног и начала стремительно удаляться.
– Стой!.. Куда?.. Ты что наделал?! – наперебой заорали мы.
Рыжий невозмутимо достал из кармана листок бумаги, разгладил его, прочистил горло и монотонно забубнил, водя пальцем по строчкам.
– Дамы и… гм… господа и господа, добро пожаловать на борт воздушного судна, следующего рейсом Люфтхансбург—Сан-Януарио. Наш полёт будет проходить на высоте… ну, это как повезёт… со скоростью ветра, в хорошем и плохом смысле. Продолжительность полёта зависит от метеоусловий. Капитан корабля и экипаж желают вам выжить.
– Где?!.. – вопил Крюк. – Где экипаж?.. Где капитан?.. Верни меня назад, на землю, проклятый малолетний убийца! Немедленно верни меня в этот прекрасный майский день на твёрдой почве!.. Майский день, слышишь, ты?!.. Майский день!..
– Пожалуйста, не орите и пристегните ремни, – мальчишка недовольно поморщился и ткнул себя пальцем в грудь. – Райан О’Брайен. Капитан О’Брайен. Экипаж – это тоже я.
– Извини… те, капитан, не хочу показаться невежливым… – сказал я. – Но сколько вам лет?
– Пятнадцать, конечно же.
– Протестую! – продолжал бесноваться Крюк. – Требую взрослого капитана!.. Опытного капитана!.. Старого капитана!.. С вот такой вот бородой!.. До пола!
О’Брайен покачал головой с видом человека, давно разуверившегося в умственных способностях окружающих.
– Объясняю для неспециалистов. Взрослый капитан – это толстый капитан. Толстый капитан – тяжёлый капитан. Тяжёлый капитан – это лишний вес. Лишний вес – увеличение стоимости перевозки. Вас что, когда билеты продавали, не предупредили, что мы экономичная компания?.. У нас все капитаны пятнадцатилетние.
Специалистом я себя не чувствовал и потому молчал. Патрик, судя по всему, об экономической теории воздухоплавания дискутировать тоже не намеревался. Чего нельзя было сказать о Крюке.
– Мошенники!.. Проходимцы!.. Это прямое нарушение прав потр…
Он не доорал, поскольку в рот ему, вынуждая зайтись в приступе кашля, угодил сгусток белого водяного тумана. Шар вошёл в пелену облаков.
– Полундра!.. Теряем высоту!.. – выяснилось, что О’Брайен умеет издавать не менее громкие вопли. – Сбросить балласт!
Он подпрыгнул и ловким движением сбил с Крюка треуголку. Величественно планируя, скрылась она в облаках за бортом.
– Ты что… себе… – Крюк от удивления даже успокоился.
– Вот. Так-то лучше, – О’Брайен тоже вернулся к прежнему тону. – И прошу заметить: если вверенному мне судну угрожает опасность, на правах капитана я имею право сбросить за борт любой балласт. Любой, подчёркиваю. Особенно слишком разговорчивый.
– Да я тебя сейчас самого, щенок!..
Крюк шагнул вперёд. О’Брайен безразлично пожал плечами.
– Как будет угодно. Если вы, конечно, способны управлять воздушным шаром самостоятельно.
Мы, не сговариваясь, посмотрели вниз. Крюк опасливо икнул, но продолжал хорохориться.
– Подумаешь, невелика наука… Вон, компас есть. Знай себе, на запад держи.
– Что ж, удачи в вашем безнадёжном предприятии. Именно для таких случаев наша компания использует конструктивно предусмотренную магнитную девиацию.
О’Брайен распахнул крышку нактоуза2. Там, под самым компасом, толстыми цепями намертво укреплён был железный топор.
– Поправочный коэффициент, а следовательно – истинное направление, не знает никто, кроме капитана. В общем, решайте: хотите со мной в Сан-Януарио… Либо же без меня куда-нибудь в Африку. Или в Антарктиду, как получится.
Крюк с досадой плюнул, махнул рукой и опустился на скамью. О’Брайен удовлетворённо кивнул.
– Итак, господа и господа, наш шар благополучно набрал высоту. Если бы вы пристёгивали ремни, то теперь их можно было бы отстегнуть. Вскоре вы предложите экипажу лёгкие закуски и прохладительные напитки.
– Наоборот, нам предложат, – сказал Патрик. – Ну, мне так кажется… Извините…
– Нет-нет, всё верно, – О’Брайен в свою очередь растянулся на скамье. – Напоминаю, у нас экономичная компания. Согласно правилам перевозки – пассажиры кормят экипаж.
2
Первое правило сочинения пиратских романов гласит: во всяком уважающем себя пиратском романе должны то и дело встречаться непонятные морские термины. Уж извините, но это традиция.