Свидетельницы зла

– Вы поможете мне? Позволите взглянуть на вещи погибших?

– Да, – ответил Вишняков. – В этом я вам помогу.

Глава 5

– Люсенька, деточка, тебе не следует так убиваться. – Сидевшая напротив нее за столом мама смешно сморщила носик. – Беда, она, конечно…

– Не приходит одна? – выпалила Люсенька и суеверно поплевала через левое плечо три раза. – Ты это хочешь сказать, мама?

– Да нет, конечно! – Мама замахала на нее ухоженными руками, успевая полюбоваться свежим дорогим маникюром. – Гибель подруги – это еще не твоя беда, дорогая. К тому же ваша дружба с этой девушкой, откровенно сказать, всегда вызывала во мне недоумение.

– Почему?

Люсенька грациозным движением подцепила из креманки нежнейшую творожную массу без сахара, с фруктами и орешками, отправила в ротик. Блаженно зажмурилась. Вот за что она особенно обожала свою мамочку, так это за разборчивость в питании. Никаких особых диет. Просто правильное питание. И главное – вкусное. Конечно же, мамочка не сама этим занималась. Когда ей? То фитнес, то йога, то маникюр, то массаж. Она ежедневно была невероятно занята. Хозяйством в их доме занималась троюродная сестра мамочки – Ксюша.

Однажды, много лет назад, приехав к ним из глухой деревни откуда-то из-под Пензы, погостить, Ксюша осталась в их доме навсегда. Ей все-все в их доме понравилось. И Люсенька в первую очередь. Она и ее воспитанием занималась в том числе. И неплохо воспитала, имея на руках диплом учителя английского и испанского языков.

Как-то Ксюша от них съезжала. Когда Люсеньке только-только исполнилось десять. Наметился у нее какой-то нелепый романчик, с маминых слов. Мама не была против и позволила Ксюше устраивать свою личную жизнь по ее усмотрению. Романчик продлился недолго. Молодой человек оказался мерзавцем. Обманул бедную деревенскую учительницу. К тому же заставил Ксюшу сделать аборт, который прошел с осложнениями. В результате – бесплодие. Мамочка еле отыскала свою троюродную сестрицу в одной из районных клиник. Привезла ее обратно в дом. Ухаживала, пока Ксюша не окрепла. А потом оставила навсегда в своем доме, взяв с Ксюши слово больше никогда, никогда не пытаться менять что-то в своей жизни.

– Тебе судьба подарила нас, дорогая. Разве этого мало? У тебя есть крыша над головой. У тебя есть семья, которая тебя любит. К тому же у тебя есть гарантированная работа, которая оплачивается. Я даже упросила мужа оформить тебя официально в его фирме, чтобы у тебя шел стаж, чтобы в старости ты получала пенсию. Это ли не подарок судьбы?

Люсенька, не отлипая в те дни от Ксюши, считала детским своим умом, что на самом деле это Ксюша для них подарок судьбы. Она милая, добрая, любящая. Она прекрасно готовила и любила Люсеньку, как свою родную дочку…

– Эта девушка Кира была в вашей компании белой вороной, – продолжила свою мысль мамочка, погружая ложечку в овсяный кисель, который Ксюша готовила ей по специальному рецепту. – Вы с Олей дочери обеспеченных родителей. У вас с раннего детства было все.

– У Оленьки очень рано не стало мамочки, – с печалью воскликнула Люсенька.

– Ну да, да, это была трагедия, конечно. Но отец для Ольги очень много сделал. Гораздо больше, чем ее непутевая мать. И главное, он не позволил ей скатиться в пропасть. А у нее для этого были все предпосылки. – Мамочка подумала, склонившись над миской с овсяным киселем, и добавила: – И задатки.

– Что ты этим хочешь сказать, мама? – растерянно заморгала Люсенька.

– Только то, что она… Она… Ой, не знаю, как сформулировать правильнее. – Она снова смешно сморщилась, прекрасно зная, что эта гримаса ее не портит, а, напротив, делает ее лицо очень милым. – Каждое дурное зерно, в случае с Олей, всякий раз падало в благодатную почву. К ней как-то очень удачно прилипала всякая грязь. Где намечался какой-то ужасный шабаш, там она. Признаюсь честно, теперь-то уже могу, времени прошло немало, я всегда думала, что она сядет. Рано или поздно, но сядет.

– Кто?! Оля?! Моя Оля?! – Люсенька покраснела до слез от обиды за любимую подругу. – Мама, ты о чем вообще говоришь! О ком вообще говоришь! Это же Оля, моя подруга. Она не способна.

– Сейчас – да. Но раньше…

Мама еще ниже склонилась над плошкой с овсяным киселем и часто-часто заработала ложкой. Если кисель остынет, есть его становилось невозможно.

– А что раньше?

Люсенька надула губы и решительно отодвинула от себя креманку с любимой творожной массой. Она обиделась на мамочку. Та не имела права говорить дурно об Оле. Она многого не знала. И могла только догадываться. А вот Люсенька знала об Оле все. Или почти все. И знала, что вернее и надежнее подруги в ее жизни уже не будет никогда.

– Раньше твоя Оленька водила сомнительные знакомства. Весьма сомнительные. – Мамочка доела кисель и с облегчением отодвинула от себя пустую посудину. – И если бы не Всеволод Игнатьевич, если бы не его связи и деньги, Ольга бы точно попала за решетку. Послушай, дорогая, давай сменим тему. Я не хочу больше говорить о них. У меня есть моя девочка, моя милая, любимая девочка. И это главное. Кстати, тебе просто необходимо посетить моего косметолога.

Эта фраза, сказанная будто вскользь, да еще сопровождаемая красноречивым взглядом по ее загорелым щекам, окончательно добила Люсеньку. Она разозлилась.

– Мамочка, я как-нибудь сама, хорошо? – холодно улыбнулась она матери, бросая салфетку, укрывавшую колени, на стол. – И вообще, мне пора.

– Как пора? Ты же собиралась пожить у нас какое-то время.

– Я передумала.

– Ну, как тебе будет угодно.

Кажется, мамочка даже не расстроилась. И даже будто выдохнула с облегчением. Люсенька тоже внезапно обрадовалась, изменив свое решение погостить у родителей. Мамочка – это не Ксюша. К ней был нужен особенный подход. А Люсенька сейчас находилась не в том настроении, чтобы заниматься стратегией. Ей не до этого! У нее страшно погибла подруга. Нелепо как-то. Необоснованно. Погибла не одна, а с группой лиц, с которыми Кира, кажется, даже не была знакома.

Как Кира с ними познакомилась? Почему вместо того, чтобы лететь к родителям, она поехала с этими людьми на какую-то странную заброшенную дачу? Почему Оля не видела ее в клубе, хотя чек оттуда у Киры сохранился в сумочке? Как такое вообще возможно?!

Люсенька очень быстро собрала свои вещи, которые успела разложить по полкам шкафа в своей бывшей детской. Не стала просить Ксюшу и сама донесла дорожную сумку до своей машины. Выехала через пять минут за ворота и почти сразу позвонила Алексу.

– Люси, дорогая, ты чего так рано? – странным заполошным голосом ответил ей ее парень в ответ на приветствие.

– Алекс, в Москве почти полдень, – напомнила ему Люсенька со вздохом. – Ты узнал, что я тебя просила?

– Вот я именно об этом, Люси! Ты чего так рано звонишь? С твоей просьбы прошел день. Думаешь, это так просто?

– Для тебя – да. К тому же тебе наверняка нужны деньги. Слышала, отец тебе устроил грандиозный скандал. И заблокировал часть твоих счетов. А я готова заплатить, как договаривались. И выполнить мою просьбу для тебя не так сложно, Алекс.

– С чего ты так решила?

Алекс явно был озадачен холодностью своей девушки, с которой ему было будто бы и хорошо, и в то же время обременительно. Люси была милой и наивной. Ее легко было обмануть. Она верила каждому его слову. И он этим неоднократно пользовался. Но все дело в том, что ему в какой-то момент вдруг надоело ее обманывать. Надоело притворяться. Прятаться от нее, запираться в душевой. Стало просто лень!

– Я с того решила, Алекс, что ты знал одного из погибших в пожаре парней, – ответила Люсенька, выезжая из коттеджного поселка, в котором жили ее родители.

– А может, и не знал. Откуда такая уверенность? – В голосе Алекса засквозило беспокойство.

– Ты совершенно точно был знаком с Никитой Калиным.

– Чет не припомню.

– А ты припомни, Алекс, припомни. Он был твоим однокурсником. Разве нет?