Страница 15 из 19
Амари кивнул, и трактирщик немедленно умчался по своим делам. Дарзи понял, что разговаривать с полоумной, скорее всего, придется ему.
– Извините, капитан, – вопреки ожиданиям Амари поднялся сам.
Он подошел к камину и сел на край скамьи. Дарзи не слышал разговора, только в какой-то момент лицо девицы изменилось. Не выпуская кошку из рук, она встала и одарила Амари ненавидящим взглядом, которого тотчас испугалась и, потупившись, ушла. Принц сердиться и не подумал, но удерживать дуреху не решился, поднялся и вернулся к столу.
– Что-нибудь узнали? – поинтересовался Дарзи.
Амари качнул головой:
– О том и речь: я не местный, и откровенничать со мной никто не желает. Возможно, вам повезет больше.
Дарзи кивнул. Уж в этом он не сомневался.
Когда принесли ожидаемое мясо и еще кувшин, разговор начал налаживаться. Амари вспомнил Рей, Дарзи рассказал о родных краях, оба сошлись на том, что в середине поланьо верано в Нидосе невыносимо холодно. Дарзи заверил, что, несмотря на эту неприятность, в Нозароке очень мягкие, почти южные зимы, ведь горы не дают проникать в провинцию лютым северным ветрам; летом же они, наоборот, удерживают приходящие с запада, из Намита, грозы и холод.
За окнами только-только начало темнеть, а они едва не выпили дружевую. Амари был уже достаточно пьян, чтобы брататься с капитаном собственной охраны. Помешал им некто горбоносый в цветах герцога. Веласко, не иначе, вожжа под хвост попала, если, обеспокоившись судьбой высокого гостя, он послал за ним своих людей. Раньше он подобной заботы не проявлял. Неужели тоже решил заслужить благосклонность короны? Десять лет назад он не стал бы угождать заезжему сопляку.
Красивый жест властителя Нидоса тот не оценил. На горбоносого слугу Амари посмотрел как на кровника и, конечно, во всеуслышание заявил, что в няньках не нуждается. Бросив на стол три тарля, превышающих стоимость съеденного и выпитого в двадцать раз, он вышел из трактира, от души хлопнув дверью.
Дарзи покачал головой, фыркнул и встретился взглядом с горбоносым; кажется, именно он исполнял во время казни роль глашатая. Глядел тот очень нехорошо: слишком уж внимательно.
***
«Вот ведь позорище!» – Амари едва удержался от того, чтобы не пнуть разлегшийся посреди двора камень. Герцогу мало было отповеди, учиненной на площади при горожанах? Керво теперь посылал за ним!.. Словно Амари не принц, а мальчишка, отданный под опеку властителя Нидоса сердобольными родственниками. А дальше? Выговор? Или, может, Керво расскажет о пагубном влиянии вина на неокрепший молодой организм?..
На этой мысли Амари понял, что сильно пьян. Пришедшую вслед за пониманием благодарность – пожалуй, в таком состоянии достичь особняка одному будет проблематично – он выкинул из головы, на эскорт предпочел не смотреть, а на вопросы Омеро отвечал односложно. Он взобрался в седло, оглянулся – показалось, в темном окне мелькнула девичья фигурка, и серая кошка прошла по карнизу. Маинька – так, кажется, назвал ее трактирщик.
Амари судорожно вздохнул, подумав: «И чего я полез к этой подавальщице? Точно хотел спросить у нее… Вот только что?..»
Почувствовавший состояние хозяина Злат принялся фыркать и вскидывать голову, однако конюху достаточно оказалось лишь посмотреть в его сторону – конь угомонился мгновенно. Омеро поразительно легко удавалось находить общий язык даже с самыми норовистыми скакунами. Прочие слуги разговорчивостью не досаждали, вскоре тишину нарушали только стук подков о мостовую да щебетание птиц. Нидос вспомнил о лете. Раскрылись ночные цветы; тонкий, чуть горьковатый аромат кружил голову. Веки потяжелели, но Амари это почти не беспокоило. На душе становилось уютно и спокойно, он даже подумал о том, что Нозарок, наверное, не так уж и плох.
Особняка достигли слишком быстро, протрезветь Амари не успел. Карлос же с раздражающей учтивостью доложил о том, что герцог ожидает гостя в кабинете. Амари спешился. В последний момент его повело в сторону (а может, Злат дернулся). Падения избежать удалось, острой боли в лодыжке – нет. Слава погибшему Создателю, все сделали вид, будто конфуза не произошло.
***
– Проходите.
Кабинет был небольшой и уютный, все его пространство занимали три кресла, письменный стол и шкаф с книгами. Огромное, чуть ли не во всю стену окно скрывала тяжелая синяя портьера, чуть заметно колыхавшаяся из-за ветра. Обивка стен – тоже темная, с мелкими серебряными вставками – завершала образ вечного вечера, царящего здесь. Карлос принес еще свечей, поворошил угли в камине и, поклонившись, вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Сядьте куда-нибудь, не изображайте из себя Грозовую башню, – приказал Керво. Он стоял у книжного шкафа, задумчиво проводя кончиками пальцев по переплетам.
– Вы хотели меня видеть? – Амари постарался не заметить оскорбительного тона и язвительной усмешки. Он лишь на мгновение прикрыл глаза: после прохлады притихшего города в кабинете показалось невыносимо душно и жарко.
– Да. За ужином. У вас, похоже, проблемы с памятью, – Керво полоснул по нему взглядом и прищурился: – Да вы пьяны… тогда все ясно.
Амари прикусил губу.
– Не стесняйтесь, – Керво повернулся к столу, где уже стоял кувшин с вином и бокалы. Тончайшей работы хрусталь принял кроваво-красный напиток и засиял, алые блики заиграли в отсветах пламени, разлились по столешнице и упали на руки Керво. Один бокал он отставил ближе к гостю, но предложить не удосужился. Второй подцепил двумя пальцами за резную ножку и опустился в глубокое старинное кресло черного дерева.
Амари сообразил, что все еще стоит в шаге от двери и спешно сел напротив герцога – на край кресла, стараясь не горбиться и занимать как можно меньше места.
Керво усмехнулся.
Амари поморщился, мысленно обругал себя за позу, более подходящую прилежному ученику во время экзамена по землеописанию или древней истории, а не принцу в присутствии вассала, и сел уже нормально, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Мигелю всегда удавалось прятать неуверенность за небрежностью поз, у Амари это тоже получалось, пусть и чуть хуже, нежели у брата.
Пауза затягивалась, и Амари вопросительно воззрился на Керво. Тот развалился в кресле и медленно потягивал вино.
– Если вы привели в порядок мысли, я изложу вам свои, – наконец сказал он. – Итак, вы живете в моем доме, – Керво усмехнулся. – Конечно, вы же считаетесь моим сюзереном, пусть и не собственно вы, а ваш отец.
– Если вас это не устраивает… – начал Амари (наверняка на любом постоялом дворе, даже не из лучших, он чувствовал бы себя уютнее, чем здесь), но закончить ему не дали.
– Так и живите сколько угодно. Дом большой и повидал на своем веку… многих, – последнее слово Керво выделил по-особенному: резко и с легким оттенком пренебрежения. – Что же касается лично вас и желания перебраться на постоялый двор к своему эскорту или к кому-нибудь более заслуживающему доверия, то хорошенько подумайте, прежде чем отважиться на подобное.
Амари не стал сдерживаться и стиснул эфес. Хватит с него предупреждений! И отповедей, и наставлений – хватит!..
– Учитывая то, что вы сотворили, прервав казнь, – не обращая внимания, продолжил Керво, – было бы весьма недальновидно отказываться от моего гостеприимства. Подобное поведение может повлечь нежелательные слухи. – Он говорил вкрадчиво и спокойно. Так Алонцо временами объяснял младшему сыну, в чем тот неправ. Вот только Амари уже давно не был ребенком.
– Герцог!..
Керво рассмеялся. Он развлекался от души, а Амари оставалось терпеть, вспоминая о невозможности дуэли.
– Я весь внимание, ваше высочество.
– Хорошо, – Амари глубоко вздохнул и потянулся за вином. – Я останусь здесь.
Пламя свечей и камина оживляли тени, а лицу Керво придавали черты хищной птицы.
– Я вас понял, – продолжил Амари, поднеся бокал к губам и сделав глоток (вино оказалось безупречным), – но… будьте так любезны оградить меня от…