Хрустальное озеро

— Ну, спасибо, что напомнила, — съязвила Вайолет, — а я думала, что их надо оставить прямо здесь.

Кэрол пожала плечами, давая понять, что это ее как раз не удивляет.

— Бекки приедет к семи, — сообщила женщина, подхватывая сразу несколько пакетов и пытаясь тащить все это на кухню, — она сказала, ай, что все уладит. Черт!

Из ее рук на пол рухнуло несколько банок и с грохотом покатилось к лестнице. Кэрол помчалась за ними, на ходу хохоча.

— Ну ладно, — Вайолет потащила оставшееся, — во всяком случае, пока мне есть чем заняться.

— А мы будем осматривать дом? — поинтересовалась Кэрол, несшая упавшие банки.

— А как же, — согласилась мать, — как только приедет Бекки, так и займемся.

— Но тетя Бекки приедет только в семь, — возразила дочь, — а до этого еще уйма времени. Ну давай посмотрим.

— Ладно, — сдалась женщина, — но сначала надо распихать все это по местам.

Они дружно взялись за это простое дело, причем Кэрол приходилось напоминать матери, что не все подряд следует засовывать в холодильник, поскольку Вайолет по рассеянности именно этим и занималась. Но наконец все было разложено и на полу остался лежать только внушительных размеров чек.

— Ого! — прокомментировала Кэрол, посмотрев на сумму.

— Зато у нас теперь все есть. Выбрось его куда-нибудь.

— Папа никогда не выбрасывал чеки, — заявила Кэрол, насупившись.

— Да, потому что папа…, - Вайолет не договорила, помедлила и забрала у дочери чек, — ладно, пусть.

И она сунула чек в карман. Эта тема все еще была слишком болезненна.

— Ну, и чем займемся сначала? — спросила она преувеличенно бодро.

— Третьим этажом.

— Но ты сама говорила, что там темно.

— Да. Нужно захватить с собой фонарик.

— Хорошая мысль. Осталось только найти его в куче этих коробок, — хмыкнула Вайолет.

— Вовсе нет. Я знаю, где он лежит. Я его видела, когда искала что-нибудь съедобное. Сейчас принесу.

Вайолет только головой покачала ей вслед. Иногда она терялась, кто из них старше. Кэрол только внешне походила на нее, характером же была вся в отца. Энди был столь же рассудителен и методичен. Он всегда знал, где что лежит, а также как все следует делать.

Кэрол вернулась с фонариком и не теряя времени даром, тут же его включила.

— Пошли? — спросила она.

— Да, конечно.

Старая лестница скрипела под ногами. Она была широкой, с крутыми ступеньками, в чем Вайолет уже успела убедиться, когда падала. На площадке лестница делилась на две: правую и левую.

— Здорово, правда, мам? — весело спросила Кэрол, — это не дом, а настоящий замок. Старинный, с привидениями и скелетами в шкафах.

— Нет, только не это. Здесь и без того достаточно всякого хлама.

— Мама, скелеты — не хлам, а старые кости, — уточнила дочь.

— Какая разница! Пользы от них столько же, сколько и от старого хлама.

— Но это ведь интересно, — возразила Кэрол, — представляешь, ты открываешь шкаф — а оттуда скелет падает и прямо на тебя! Здорово!

— Я вовсе не хочу, чтобы он падал на меня.

— Ладно, пусть тогда на тетю Бекки. Она не такая пугливая.

— Я не пугливая. И вообще, скелетам не место в шкафах, они должны находиться на кладбищах, в могилах… Тьфу, Кэрол, какая дурацкая тема!

Они поднялись на третий этаж и остановились перед коридором. Там и в самом деле было темно и фонарик уже не казался лишним.

— Замечательно, — поморщилась Вайолет, тут же споткнувшись о выступающую половицу, — тут можно ноги переломать. Надеюсь, пол нас выдержит? А сколько пыли!

Она тут же чихнула.

— Давай куда-нибудь зайдем, — предложила Кэрол и потянула на себя первую попавшуюся дверь.

Та не поддавалась и пока Вайолет высвобождала ногу, девочка тем временем вовсю дергала за ручку, упираясь ногами в пол. Ее лицо покраснело от усилий. Наконец, мать поспешила ей на помощь. Совместными усилиями им удалось попасть внутрь.

— Красота, — не переставала ворчать Вайолет, осматриваясь, — двери не открываются, пол проваливается, темно как в погребе. Что еще? Какие здесь нас ожидают сюрпризы? Господи, сколько барахла! Что же прежние владельцы не забрали свои вещи?

— Зато им уже пятьдесят лет, — заметила Кэрол.

— Кому? Владельцам?

— Вещам, мамочка. Старые вещи, они называются анта… анто…

— Антиквариат, — поправила ее Вайолет, — не думаю, что все это можно назвать таким словом. Просто старье.

При неровном свете фонарика можно было разглядеть мало подробностей, но Вайолет все же отметила, что комната была выдержана в зеленых тонах. В основном, преобладал темно-зеленый. Тяжелые пыльные портьеры на больших окнах, огромная кровать, на которую Кэрол недолго думая плюхнулась и принялась подпрыгивать, была покрыта выцветшим шелковым покрывалом, обои, абажуры на старомодных лампах — все было зеленым.

— Кэрол, хватит прыгать. Ты ее сломаешь.

— Я маленькая, — возразила девочка.

— Ты сама сказала, что этой кровати уже пятьдесят лет. Не думаю, что она выдержит твои скачки. Слезай.

Кэрол нехотя спустилась на пол и осветила фонариком все вокруг.

— Смотри, какое зеркало, — сказала она, подходя к нему.

— Оно тоже зеленое? — фыркнула Вайолет.

— Оно деревянное. То есть, рама деревянная. А само зеркало стеклянное.

— Тогда оно не подходит к обоям, — съехидничала Вайолет.

— О-о, мамочка! — протянула Кэрол, оставив в покое зеркало и находясь уже у большого комода, — смотри, что я нашла.

Вайолет подошла к дочери. Девочка держала в руках небольшой предмет, по виду похожий на шкатулку с лакированной крышкой.

— Где ты ее нашла?

— Тут стояла.

— Ясно, — Вайолет взяла ее в руки и повертела, раздумывая, как она открывается, поскольку дерганье за крышку ни к чему не привело.

— Там внизу есть небольшая кнопочка, — внесла ясность Кэрол.

— Откуда знаешь?

— Я видела, когда смотрела.

— Ясно.

Женщина нажала на указанную кнопку, и крышка шкатулки стала медленно открываться. Заиграла музыка, звучавшая хрипло и надтреснуто. Вайолет поморщилась от диссонанса.

— Ой! — вскричала Кэрол, — смотри, мама! Тут какая-то дама!

С обратной стороны крышки находился маленький портрет, изображающий женщину, совсем еще молодую в очень старомодной одежде тех времен, когда дамы еще носили длинные пышные платья до самой земли и огромные шляпки со страусиными перьями. Несмотря на прошедшее время, портрет сохранился на удивление хорошо. Каждая деталь этой маленькой картины была выписана с большой тщательностью. Лицо женщины, изображенной на ней поражало красотой, с безупречно правильными чертами, оно дышало скрытой чувственностью. Синие глаза, словно вечернее небо смотрели загадочно, в них прятались искорки смеха. У нее были пышные темные волосы, собранные короной на голове, тщательно завитые локоны лежали на плечах.

— Ух ты, какая красивая! — протянула Кэрол, заглядывая матери под руку, — мама, кто это?

— Не знаю, здесь ничего не написано, — отозвалась Вайолет, разглядывая миниатюру.

— Интересно, как ее зовут? Наверное, у нее было какое-нибудь замечательное имя. Например, леди Гвендолин. Ведь это же красивое имя, правда?

— Да. Но необязательно, что ее звали именно так. Вполне возможно, ее имя было гораздо более прозаичным. К примеру, Мэри.

— Фу, — скривилась Кэрол, — ее никогда бы не назвали так просто. Давай возьмем ее с собой, ладно?

— Почему нет? Во всяком случае, эту вещь трудно назвать старым хламом. Может быть, здесь есть еще что-нибудь интересное.

— А я что говорила!

Кэрол взяла шкатулку и захлопнула крышку.

— Только музыка здесь совсем испортилась, — серьезно заметила она, — надо отдать ее в починку. Можно, я ее понесу?

— Неси, — Вайолет пожала плечами, — только не урони. У тебя ведь еще и фонарик.

— Не уроню, — девочка замотала головой, — а фонарик понесешь ты.

— Договорились, — Вайолет взяла у нее фонарик, — пошли дальше.

Осмотр третьего этажа занял у них гораздо больше времени, чем они предполагали. В каждой новой комнате им открывался новый мир ощущений, цветов, красок, вещей. Правда, на Вайолет гораздо большее впечатление производили клубы пыли, поднимающиеся в воздух от их шагов, скрип половиц и покосившиеся двери. Она недовольно кривилась всякий раз, когда обнаруживала новую неисправность и уже давно перестала подсчитывать, во сколько ей обойдется ремонт. Наверняка в астрономическую сумму.