Страница 12 из 27
Наверное, это всё же задатки характера, либо он так дурно на меня влияет, не знаю, ведь с другими преподавателями я веду себя сдержанно, но стоит мне оказаться с ним, как все рамки полностью у меня пропадают.
— Я просто не хочу, чтобы ты заболела. — снова говорит он, вот только меня уже одолевает буря эмоций в особенности таких, как негодование.
— Да, ведь тогда я буду пропускать ваши лекции! — отчеканила я.
— Нет, просто… — начал было он, но так и не договорил.
— Что? — уставилась на него, когда в его глаза так и читалось сомнение. Но опять-таки вопрос, сомнение в чём?
— Ничего. — отмахнулся. — Всё, едем в общежитие. — заявил он, заводя машину, после чего надавил на газ, и мы тронулись.
Всё то время, что длилась дорога — мы молчали. Кажется, в такой тишине можно было спокойно услышать наше прерывистое дыхание и то, как медленно, но прерывисто и странно бьётся сердце.
— Жду тебя здесь. — просто проговорил он, когда я только непроизвольно фыркнула и вышла из машины, стараясь при этом не сильно хлопать дверью.
Без Маринки наша комната мне казалась пустой и такой одинокой, поэтому быстро вытиравшись полотенцем я переоделась во всё сухое и выскочила из комнаты, направляясь по лестнице к главному выходу.
Как и сказал Дмитрий Александрович — он ждал меня на том же месте.
На улице во всю уже стоял прохладный и такой прекрасный вечер. После дождя всегда возникало чувство какой-то умиротворённости, даже сам воздух становился необыкновенно чистым и каким-то волшебным, словно сейчас весь мир наполнился лёгкой свежестью, которая проникала в легкие и будоражила всё внутри.
— Спасибо, что подвезли, но дальше я сама. — когда оказалась уже около его машины, тут же проговорила мужчине, который очевидно устав сидеть, вышел подышать воздухом.
По плану мне, наверное, стоило бы пользоваться таким моментом, но что-то отчаянно говорило мне, что стоит держаться подальше.
Вот только что это во мне говорило, пока я и сама не понимала…
— Дарья, ты как маленький ребенок. — усмехнулся вдруг он, уставившись на меня своими голубыми глазами.
— Зато вы прям как…как надзиратель какой-то! — после некоторого колебания, проговорила я, на что он снова рассмеялся, а я так и стояла, пялясь на него прожигающим взглядом.
— Садись. — сказал он, кивнув головой, указывая на место.
— А если не сяду, то что? — вздёрнула бровь в вызове. — Вы поставите мне неуд? — усмехнулась я.
— Нет. — как-то странно произнёс он, качая головой. — Я знаю методы и пооригинальней. — ухмыльнулся он, на что теперь мои брови взметнулись вверх.
Что сейчас вообще происходит?! Кто — нибудь мне объяснит?
«Ну а кто здесь психолог?!» — усмехнулся мой внутренний голос.
Спустя минуту мне уже любезно окрыли дверь, посмотрев на меня серьёзным, но вместе с тем усмехающимся взглядом.
Я гордо вздёрнула подбородок вверх, вцепившись посильнее в сумку и залезла в машину, когда дверь закрылась, снова оставляя меня наедине с моим преподом.
Признаться, честно, иногда я боялась, что он может позволить себе что-то лишнее, иными словами я боялась, что он начнёт приставать ко мне. Нет, завышенной самооценкой такой прям я не обладала, но всё же я была молодой девушкой причем достаточно привлекательной, так кто знает, что скрывается в этом, казалось бы, тихом омуте? Но в тоже время мне казалось всё с точностью, да наоборот. Стоило мне очутиться рядом с ним, как все мысли сами собой испарялись, оставляя лишь место странному чувству защиты и спокойствия.
Ну вот как такое возможно? Как мы вообще можем испытывать одновременно противоречивые чувства? Кажется, на такой вопрос даже сами психологи ответить не смогут, ведь человек тоже подразумевает под собой нечто уникальное и таинственное. Мы устроены так, как устроены, но при этом мы не можем отделаться от всех вопросов, которые нас интересуют.
Почему все часто говорят, что сердцу не прикажешь? Почему нам бывает трудно его усмирить, когда голова наоборот бывает такой здравой и мыслящей, в тот момент, когда наше сердце твердит нам совсем иное? Как это устроено? От чего все это зависит? Ответ очевиден — а точнее его просто нет!
Как говорится — некоторые вещи должны оставаться такими, какие они есть, и мы не должны пытаться при этом понять их. Так и человек, по-моему, мнению остаётся загадкой природы, которую мы тоже не в силах понять.
— Дмитрий Александрович, почему именно психология? — прервав наше молчание, спросила я, когда мы встряли в вечернюю пробку на пути к кофейне.
— Мы же на «ты». - вдруг резко проговорил он, на что я вначале смутилась. Всё-таки мы и правда сейчас находились не в нашей святой обители, так что к чему все эти правила этикета. — А психология мне нравилась ещё с детства. — продолжил он говорить. — Да, наверное, это звучит немного странно, но мне всегда нравилось наблюдать за окружающими, подмечать их настроение, эмоции, смотреть на то, как они реагируют на те или иные ситуации. При этом я всегда старался понять поступки, которые совершают люди, чтобы потом уметь им как-то помочь разобраться во всех жизненных передрягах и невзгодах. Мне кажется, что психология напрямую взаимосвязана с нашей душой. Потому что, все те чувства, которые мы испытываем это наше внутреннее состояние, состояние нашей души, от которой во многом и зависит наше общее состояние. В жизни постоянно будут такие времена, когда люди всегда будут себя чем-нибудь угнетать, но те, кто занимается психологией помогают им, они словно снова пытаются вселить в этого человека жизнь, ну или пытаются просто элементарно помочь этому человеку разобраться со своими какими-то сомнениями, которые без помощи тяжело пройти. Поэтому я считаю вообще в общем — профессию психолога, как помощь людям в их душевных тягах, что является очень важным, дабы наша душевное состояние было в умиротворённом равновесие. — закончил он, когда я, казалось бы, даже рот приоткрыла от такой задушевной речи.
Он посмотрел на меня, когда я до сих пор не могла вымолвить даже слова. Мне кажется я была просто поражена тем, насколько глубокое мышление у этого человека. Насколько он сам так тонко чувствует свою профессию и ответственность за неё в какой-то степени.
— Да с такой речью вам надо выступать перед абитуриентами, тогда я более чем уверена, что отбоя на специальности — психология — просто не будет! — искренне улыбнувшись, произнесла я.
— Просишь перестать обращаться на «вы», но сама же и продолжаешь. — произнёс он, усмехнувшись, когда я закусила губу. Всё же это непривычно. — А на счёт этого, то сомневаюсь. Потому что каждый из нас должен самостоятельно решить, чего он хочет и какие цели при этом преследует, вместо того, чтобы его прельщали красивыми речами.
— Хм, как тонко подмечено.
— Ну а ты? Почему ты решила выбрать именно психологию? — спросил он, мельком посмотрев на меня, так как мы снова тронулись с места.
— По той же причине, что и ты. — произнесла, наконец обратившись к нему не на «вы». И такая, казалось бы, незначительная перемена, а мои щёки в момент вспыхнули, как и дрожь, зарождающаяся внутри, только в этот раз она была совсем иного характера. — Как-то раз я случайно оказалось свидетелем суицида, вернее суицида, который не успел состояться. И сумев помочь, я поняла, что хочу и дальше этим заниматься. Учиться разбираться в людях, понимать их мысли и чувства, хотя порой мне кажется, что мы и сами себя не можем понять. Но от этого только интереснее, словно мы пытаемся сотворить невозможное, каждый раз пытаясь понять наше сознание.
— Ты снова меня удивляешь… — усмехнулся он, глядя на дорогу, но я заметила, как его уголки губ, так и норовят расползтись в улыбке.
— Чем же это? Тем, что не ты один можешь быть таким любителем психологии? — усмехнулась я.
— Тем, что для своего возраста ты довольно целеустремлённа, умна и очень характерна. — чуть рассмеявшись, проговорил он так вдохновенно.
— Так, вот на счёт характера я что-то не поняла? То есть у меня плохой характер, да?