Страница 4 из 13
– А в чем?
– Ни в чем. Говорю же – любовь прошла.
– Вот так, без причины?
Я сажусь на лежаке и грозно смотрю на Макса.
– Ты чего докопался, а? Хочешь что-то конкретное сказать? Подвести меня к какому-то выводу? Скажи прямо и не томи.
– Нет… Нет. Ты прав, это не мое дело. Извини.
Эх, не умеешь ты врать, Максик. Но знаешь – мне все равно. Уже все равно. Какая бы ни была причина, она ни на что не повлияет. Лиза – это уже история, как ни смешно это звучит в моем исполнении. Второй раз я в эту реку не войду.
– А тебе никогда не хотелось ее вернуть? – спрашивает он в унисон моим мыслям.
– Если бы мне хотелось ее вернуть, я бы ее сразу не отпустил. Туда-сюда – это не мой метод. Уж если я что-то делаю, то без сожалений потом.
Так и не дал мне поспать, засранец. Сначала купаться заставил, потом с кремом своим приставал, потом пытался в душе ковыряться. Я ему за это отомстил и после пляжа потащил в город гулять. Ну как в город, города того – несколько десятков построек, за полчаса кругом обойдешь. За час, может. Называется это Пефки. Пефко – сосна по-гречески, и их тут есть. Много. Правда, по большей части, наверху, ближе к горам. А у моря, где отели, в основном, все в цветах – всякие ебискусы, оленеандры и урододендроны. Это я их так идентифицировал, а ботаник во мне умер еще в шестом классе или когда там биология растений проходилась мимо меня. Поэтому на самом деле они вполне могут оказаться какими-нибудь гиацинтами или кактусами. Хотя нет, гиацинтами лучше не надо, печальная история суровой мужской любви, никогда не мог понять этот миф, как говорится – что хотел сказать аффтар? Обычно в древнегреческих мифах все же скрыт какой-то смысл. Например – "не выебывайся" (очень часто, не любят почему-то греки пассионариев), "не зли меня" (а то накажу, превращу в оленя/собаку/быка/осла/козла), "я обиделась" (и пошла мстить). Ну и так далее. А миф про Гиацинта и Аполлона – просто довольно печальная история о том, как судьба непредсказуемо жестока. Таких в реальной жизни – тысячи. И никакого смысла нет в гибели парня, и никакого вывода не сделать. Даже никакой точки невозврата, когда понимаешь, что вот тут, в этом месте, нужно было свернуть в другую сторону, и тогда все было бы зашибись.
Жил на свете один юноша необычайной красоты. Он был сыном Спартанского царя, принцем, по-нашему, и красота его была так велика, что в него влюбился сам Аполлон, только раз увидев. Юноша ответил ему взаимностью. Ага, попробуй не ответь богу, они у них ужас какие обидчивые были. Но тут все по-честному, товарищи были друг с другом счастливы и тихо наслаждались, никого не трогали. Но мимо пролетал Зефир, бог западного ветра. Смотрит – вах, такой красивый юноша пропадает. Ябвдул. А, нет, не пропадает, Аполлон, оказывается, в ближайшие кусты просто отходил, ну я пошел тогда, извините за беспокойство. Ушел, а образ красавчика никак из головы выкинуть не может, все думает о нем и думает, измучился весь, истомился, но там ведь сам Аполлон, по сравнению с ним Зефир кто вообще такой? Делать нечего, пошел, хряпнул местной метаксы (она, кстати, с ударением на последний слог произносится), и тут же море ему показалось по колено, а Аполлон – кем-то вроде домашнего животного. И он такой щеки надул, полетел весь из себя гордый и собой довольный свататься. Прилетает, а эти двое резвятся там в чем мать родила, счастливые, удовлетворенные, бегают друг за другом и хохочут. Аполлон такой: "Давай я тебя научу диск метать на олимпийский рекорд?" – "Давай!" – "Вот смотри, вот эту руку сюда, эту сюда, ногу вот так," – а сам потихоньку за интересные места цапает, а Гиацинт и не против вовсе, вздыхает эротичненько, хихикает, места все интереснее и интереснее подставляет. Зефиру аж вся метакса в голову ударила, он за член схватился и давай дрочить, сам-то подойти стесняется, куда уж ему до Аполлона-то, ну хоть издали порнуху доисторическую посмотрит, попользуется, так сказать. Ну и вот пользуется он, значит, вовсю, доводит себя до самого интересного момента, а Аполлон тут как раз диск запускает, типа смотри, какой я крутой. Гиацинт головку ему на плечо томно откидывает, мол, верю-верю, я тебя и без диска люблю, а Зефирка от этого зрелища не выдерживает, кончает бурно и выдыхает все свои западные ветры. И прямо в диск выдыхает, и он обратно летит, и Гиацинту прямо в голову. Дальше описывать даже не хочу. Кровища, крики, стоны… "Прости!" – "Ты не виноват…" – "Не уходи!" – "Люблю тебя…" – "Я тебя спасу!" – "Прощай…" В общем, на том месте, куда капли крови упали, выросли цветы необычайной красоты, на лепестках которых, по легенде, можно прочитать по-гречески "ай-ай", то ли предсмертный крик Гиацинта, то ли восклицание скорбящего Аполлона, то ли раскаяние Зефира. Я этих цветов никогда не видел. А если видел, то не знал, что это именно они. Но Гиацинта жалко до безумия. Пострадал парень ни за что. Аполлона тоже жалко, каково это – знать, что стал причиной гибели любимого человека? Зефир вот тоже… бедолага… Безответная любовь у него. С другой стороны, он же даже не попытался, может Гиацинт взглянул бы на его надутые щеки и решил, что это то, что он всю жизнь искал? Мне всегда было интересно, что было между Аполлоном и Зефиром после? Как-то они обсуждали произошедшее? Или Аполлон так ни о чем и не узнал? Или он простил? Или вообще быстро утешился с кем-нибудь и забыл отомстить? В общем, весьма странный миф. Без морали и без логичного окончания.
На этом очередное лирическое отступление прошу считать законченным, вернемся к прогулке по городу со скучным названием Пефки. Ну правда же – довольно тупо со стороны местных жителей называть свое поселение "сосновым", когда вокруг одни сосны. Никакого чувства юмора. У нас вот в России есть порт на Волге – Безводное, вот это я понимаю, оригинальное название. Или вот Гренландия, например, зеленая, с позволения сказать, земля. Вы эту землю вообще на карте видели? Там ледник сплошной. Эрик Рыжий явно был тот еще приколист.
Мы специально пошли от отеля каким-то вронг-вэем, а не той наезженной дорогой, по которой автобусы ходят. И с каждым поворотом я все более приходил в восторг. То находил на заборе меандр. То какой-нибудь ретромобиль перегораживал нам путь. То местные кошки вдруг решали, что они рок-группа, и выдавали нечто неудобоваримое, но, с их точки зрения, объединенное каким-то общим замыслом. Вершиной моего восхищения стала табличка:
"Old cat
Young cat
Several stupid cats
Please drive slowly".1
Я тут же кинулся искать всех упомянутых в табличке кэтов, парочку даже нашел, но они почему-то все от меня разбегались, Макс сказал – это якобы потому, что я слишком шумный. Но мне кажется, они просто русского языка не понимают. Я пытался с ними по-гречески разговаривать, но моего словарного запаса не хватает больше, чем на "Пос сэ ленэ?"2, а они, видимо, ждали, что я с ними апории Зенона обсуждать начну, особенно ту, согласно которой я их никогда не догоню. Надо совершенствоваться в греческом языке, чтобы свободно общаться с местными кошками.
Когда я увидел указатель "Bakery", я сразу забыл про кошек, а мой внутренний навигатор немедленно проложил новый маршрут. Пекарня обнаружилась на горке, окруженная соснами. В пекарне обнаружились свежайшие круассаны, греческий кофе и вкуснейшее мороженое тирамису. Вокруг столика на улице, за который мы уселись, обнаружились several stupid cats. Внутри меня обнаружилось сильнейшее желание эмигрировать в эту пекарню навсегда. Но мне Макс не разрешил, он неромантично жевал какую-то булку с курицей и злобно зыркал на глядящих на него с надеждой кошек.
1
Старый кот
Юный кот
Некоторое количество глупых котов
Пожалуйста, ведите машину медленно (в переводе с английского)
2
Как тебя зовут? (в переводе с греческого)