Страница 59 из 101
Т. н. «подпольное Временное правительство» стало собираться на квартире Демьянова, а затем в доме члена ЦК кадетской партии графини Паниной. Освобождавшиеся из Петропавловской крепости министры-социалисты присоединялись к работе «комитета» (министры – кадеты и «цензовики» оставались под арестом). Малый Совет пытался осуществить «управление министерствами за отсутствием министров» и санкционировал саботаж большевистского Совнаркома чиновниками. Попытки Малого Совета наладить контакт с Комитетом спасения, однако, закончились неудачно. На заседания Совета приглашались сопредседатель Комитета эсер А. Р. Гоц и председатель Совета Республики Авксентьев, но никто из них не явился. Намерения Демьянова «объединить» все три организации (Совет министров, Комитет спасения Родины и революции и Совет Республики) как «выразительниц русской общественности» столкнулись с желанием
Комитета действовать автономно. Подобная позиция «общественности» по отношению к «чиновникам» низложенного правительства объясняется тем, что Комитет стремился стать единственным носителем власти, отчего и объявлял себя «всероссийским». Большое влияние в нем имели социалисты (Гоц, Шрейдер), поддерживавшие провозглашенную ЦК эсеровской партии программу о создании «однородного социалистического министерства без большевиков и цензовиков» для реализации планов «социализации земли» через посредство земельных комитетов и «скорейшего мира без аннексий и контрибуций на основе широкого самоопределения народов». Другим вариантом, выдвигаемым представителями Викжеля во время работы т. и. Общедемократического Совещания по организации власти, было создание «ответственного перед Парламентом» правительства, во главе с Черновым, на основе представительства от Советов и от Московской и Петроградской городских дум, профсоюзов, Викжеля, Союза почтово-телеграфных служащих (Почтеля) и «всех социалистических партий, от народных социалистов до большевиков включительно». Данный вариант обсуждался на заседаниях т. и. Общедемократического Совещания по организации власти.
Ясно, что такая программа, принципиально не отличавшаяся от большевистской (особенно в отношении «земельного вопроса»), не могла разделяться представителями прежнего состава правительства. В конце концов и Комитет Спасения отказался от идеи создания власти на основе коалиции с большевистской партией, подтвердив «насильственный характер переворота» и призвав «все города, земства, крестьянские, рабочие, армейские и другие революционные и демократические организации» «не признавать большевистского правительства и бороться с ним», а также «образовывать местные комитеты спасения родины и революции, которые должны объединить все демократические силы для содействия Всероссийскому Комитету Спасения». Малый Совет как осколок правительства коалиции с кадетами не устраивал многих социалистов. Комитет, как и большинство структур земско-городского самоуправления, считал себя полноценной местной властью и, возможно, предполагал сформировать правительство на основе собственных полномочий, причем среди представителей местного самоуправления властный авторитет подпольного правительства и общественного «комитета» не противопоставлялись. В резолюции земского собрания Петроградского губернского земства выражалось: «Протестуя против захвата большевиками государственной власти и отказываясь работать с назначенными ими «народными комиссарами», впредь до восстановления деятельности Временного правительства, служащие земства отдают себя всецело в распоряжение Комитета спасения Родины и Революции и продолжают свою работу для населения Петроградской губернии, выражая вместе с тем надежду, что, несмотря на внесенную большевистским заговором дезорганизацию, Комитет Общественного Спасения или Временное Правительство примут все меры к тому, чтобы Учредительное Собрание состоялось в назначенный законом срок» (22).
Малый Совет до конца ноября еще пытался восстановить правительственные полномочия, тогда как Керенский после провала попытки привести войска 3-го конного корпуса к Петрограду через министра внутренних дел А. М. Никитина прислал письмо, датированное 1 ноября 1917 г., содержащее отказ о снятии с себя звания министра-председателя Временного правительства (правда, при этом он продолжал считать себя членом Временного правительства). Данное письмо было кратким по форме, написано от руки, на обычном листе бумаги, но объявляло, по существу, идею правопреемственности: «Слагая с себя звание министра-председателя, передаю все права и обязанности по этой должности в распоряжение Временного правительства». В ответ на это Малый Совет постановил «освободить согласно заявлению Министра-Председателя Временного правительства и Верховного Главнокомандующего (хотя об отставке с поста Главковерха Керенский не просил. – В.Ц.) всеми вооруженными силами Государства Российского» (23). Отказ Керенского и возвращение в Петроград Прокоповича, в силу «цепочки преемственности», сделали последнего формальным председателем правительства, в должности которого он и был утвержден подпольным правительством 5 ноября, с «оставлением его министром продовольствия». В отличие от Москвы, в Петрограде бывший член ЦК кадетской партии известный масон Прокопович сразу же заявил о своем намерении «издавать приказы». Реальным «приказом» стало лишь заявление об открытии Учредительного Собрания 28 ноября в Таврическом дворце, но реализовать данное решение было, разумеется, невозможно.
Совершенно очевидно, что эффективность «сопротивления большевикам» напрямую зависела от координации действий Совета и Комитета. По свидетельству князя Оболенского, Кишкин из Зимнего дворца вплоть до момента ареста информировал думу о положении дел по телефону (что опровергает, кстати, мнение о полной изоляции Зимнего дворца после занятия отрядами Военно-революционного комитета телефонной станции). Несмотря на оппозицию социалистической части Комитета, Малому Совету все-таки удалось добиться проведения нескольких совместных заседаний, главными участниками которых стали, помимо Демьянова и Прокоповича, меньшевик Ф.И. Дан и энес Л.М. Брамсон. Комитет спасения в середине ноября все же признал полномочия Малого Совета, что позволило объединить финансовые возможности правительства и общественное влияние Комитета, прежде всего, при проведении саботажа чиновников.
Саботаж как средство противодействия советской власти не мог продолжаться долго. Накануне выступления большевиков, 20 октября, прошла очередная выдача жалованья служащим министерств, что позволяло без особых затруднений проводить акции саботажа, но через месяц, в условиях контроля Наркомфина за банковскими счетами, возможности выплаты денежных пособий саботажникам ограничились. Вооруженное сопротивление в Петрограде после подавления юнкерского выступления 28–29 октября также становилось бесперспективным. 9 ноября был запрещен Комитет спасения. Из-за боязни антисоветских выступлений, вызванной распоряжением «подпольного» правительства относительно открытия Учредительного Собрания, утром 28 ноября были арестованы видные деятели кадетского ЦК (графиня С. В. Панина, Ф. Ф. Кокошкин, А. И. Шингарев и князь П. Д. Долгоруков). Вечером того же дня был издан декрет Совнаркома «Об аресте вождей гражданской войны против революции», устанавливающий, что «члены руководящих учреждений партии кадетов как партии врагов народа подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов». Местные органы советской власти обязывались установить «особый надзор» за кадетскими группами. Распоряжением Совнаркома от 29 ноября аннулировались удостоверения членов Всероссийской по делам о выборах в Учредительное Собрание комиссии (Всевыборы) у членов комиссии от кадетской партии (М. М. Винавера, В. М. Гессена, Б.Э. Нольде, В. А. Маклакова, В.Д. Набокова). Всевыборы стала одним из легальных антибольшевистских центров, учрежденных Временных правительством для подготовки и проведения избирательной кампании в российскую Конституанту. Все сведения с мест, требовавшие отступления от избирательного права, должны были санкционироваться Временным правительством. После его низложения участники Всевыборов также отказались признать законной властью Совнарком, заявив, что «Всероссийская Комиссия постановила безусловно игнорировать Совет народных комиссаров, не признавать его законной властью и ни в какие отношения с ним не вступать» (24).