Страница 51 из 101
Несомненно, что отсутствие государственно-правового, властного статуса у советов, намерение Временного правительства «избавиться» от советской вертикали после «подавления корниловщины» и после проведения выборов в органы местного самоуправления и Учредительного Собрания были не последними причинами, побудившими руководство РСДРП (б) к вооруженному выступлению 25 октября 1917 г. и к формально-декларативной «передаче власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», не дожидаясь созыва и решений Учредительного Собрания относительно формы правления в России.
Завершая тему о политико-правовых особенностях периода 1917 г., нельзя обойти вниманием три принципиально важных решения, утвержденных Всероссийским Учредительным Собранием «первого созыва». Ранним утром 6 января 1918 г., за несколько минут до прерывания работы Конституанты, начальником охраны Таврического дворца матросом Железняковым были приняты первые положения «Проекта основного закона о земле», внесенного фракцией эсеров. Он в целом повторял основные положения декрета о земле, принятого II Всероссийским съездом Советов («право частной собственности на землю в пределах Российской республики отныне и навсегда отменяется», распоряжение землей переходит к органам местного самоуправления и центральных органов республики, частные права на землю, недра, леса и воды осуществлялись «только в порядке пользования», а отчуждение «в народное достояние» земель, лесов и недр должно было проходить «без выкупа»). Было решено начать переговоры о мире и «созвать международную социалистическую конференцию в целях достижения всеобщего демократического мира» (сепаратные мирные переговоры исключались). Наконец, были предрешены и формы политического правления и государственного устройства: «Государство Российское провозглашается Российской демократической федеративной Республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области в установленных федеральной Конституцией пределах, суверенные» (35).
В политическом курсе российского Белого движения эти решения практически не озвучивались. Решение аграрного вопроса происходило в других положениях и правовых нормах. Тем более не могло получить поддержки безоговорочное утверждение федеративной и республиканской форм правления. Совершенно очевидно, что несогласие с этими решениями (помимо неприятия условий выборов и насильственного разгона) стало одной из основных причин того, что политики и военные в Белом движении отказывались признать и восстановить полномочия российской Конституанты «первого созыва».
1. Вестник Временного правительства, 3 сентября 1917 г.
2. Речь. Петроград, № 208, 5 сентября 1917 г.; Нольде Б. Э. В. Д. Набоков в 1917 г. // Архив русской революции. Т. VII. Берлин, 1922, с. 8; Набоков В.Д. Указ, соч., с. 124; Пуришкевич В. М. Республика или монархия. Издание Главного Совета Всероссийской Народно-Государственной партии. Ростов-на-Дону, 1919, с. 15–16.
3. День. Петроград, № 153, 2 сентября 1917 г.
4. Ростовская Речь. Ростов-на-Дону, № 60, 5 марта 1917 г.
5. ГА РФ. Ф. 5881. Он. 1. Д. 541. Лл. 164–165.
6. Съезды и конференции конституционно-демократической партии, т. 3, кн. 1, 1915–1917 гг. М., 2000, с. 369–370, 382.
7. Русские ведомости. Петроград, № 64, 21 марта 1917 г.
8. Юренев 77.77. Временное правительство в августе 1917 г. // Последние новости, Париж, № 1211, 3 апреля 1924 г.
9. ГА РФ. Ф. 5881. Он. 2. Д. 175. Л. 4.
10. Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. Париж, б. г., кн. 1, с. 53–54.
11. Пуришкевич В. М. Республика или монархия. Издание Главного Совета Всероссийской Народно-Государственной партии. Ростов-на-Дону, 1919, с. 14, 15.
12. Савич Н.В. Воспоминания. СПб., 1993, с. 224–225.
13. Там же, с. 228–231.
14. Вестник Временного правительства. Петроград, № 42 (88), 28 апреля (11 мая) 1917 г., № 43 (89), 29 апреля (12 мая) 1917 г.; ГА РФ. Ф. 5881. Он. 1. Д. 541. Лл. 198–199.
15. Государственное Совещание. М., 1930, с. 104–107; Мысли современников революции // Белый архив, т. 2–3. Париж, 1928, с. 249.
16. Новое время. Петроград, 3 октября 1917 г.
17. В. А. Маклаков – Б. А. Бахметеву, 16 сентября 1927 г. // Совершенно лично и доверительно, т. 3, с. 347.
18. Учредительное Собрание. Россия. 1918. М., 1991, с. 30–31.
19. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1968, с. 331.
20. Речь. Петроград, 22 сентября 1917 г.
21. Милюков П.Н. История второй русской революции, т. 1, вып. 3. София, 1923, с. 52; День. Петроград, № 152, 1 сентября 1917 г.; 20 сентября 1917 г.
22. Милюков П.Н. Указ, соч., с. 55; День. Петроград, № 168, 20 сентября 1917 г.; № 169, 21 сентября 1917 г.; Дело народа. Петроград, № 161, 22 сентября 1917 г.; № 163, 24 сентября 1917 г.
23. День. Петроград, № 174, 27 сентября 1917 г.; Речь. Петроград, 26 сентября 1917 г.
24. Речь. Петроград, 23 сентября 1917 г.; 26 сентября 1917 г.; 28 сентября 1917 г.; 4 октября 1917 г.; Вестник Временного правительства. Петроград, 3 октября 1917 г.
25. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 541. Л. 210; День. Петроград, № 179, 3 октября 1917 г.; Речь. Петроград, 7 октября 1917 г.; 8 октября 1917 г.; Биржевые ведомости. Петроград, № 201, 29 сентября 1917 г.; Гессен И. В. В двух веках. Берлин, 1937, с. 201; Набоков В.Д. Указ, соч., с. 142–143.
26. Росс Н. Г. Ударные части в русской армии (весна и лето 1917 г.) // Грани, № 146, 1987, с. 213–215; Алексеева-Борель В.М. Дневники, записи, письма генерала Алексеева и воспоминания об отце // Грани, № 125, 1982, с. 171–173.
27. Алексеева-Борель В. М. Указ, соч., с. 174; Манакин В. Ударные батальоны 1917 года (наброски и воспоминания) // Донская волна, № 20, 28 октября 1919 г., с. 12–13.
28. День. Петроград, № 153, 2 сентября 1917 г.; Дело народа. Петроград, № 177, 11 октября 1917 г.
29. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 449. Лл. 1–3; Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе республики Советов. 1917–1920 гг. М., 1988, с. 32.
30. Врангель П.Н. Записки, ч. 1. // В кн.: Белое дело. Летопись белой борьбы, т. V. Берлин, 1926, с. 33–34, 48.
31. Голеевский М. Материалы по истории гвардейской пехоты и артиллерии в гражданскую войну. Ловеч, 1922, с. 9—10; Лукин А. «ОН – РВ – ОК» (тайные морские организации) // Последние новости, № 5813, 22 февраля 1937 г.
32. Деникин А. И. Очерки Русской Смуты, т. 2, с. 14, ч. 1, с. 199.
33. Головин Н.Н. Указ, соч., ч. 1, кн. 2, с. 135–136.
34. Государственное Совещание. Указ, соч., с. 75, 164; Речь. Петроград, 24 сентября 1917 г.; День. Петроград, 3 октября 1917 г.; Дело народа. Петроград, № 173, 6 октября 1917 г.; Набоков В.Д. Указ, соч., с. 115–116; 143; Малиновский И. Три генерала на Московском Государственном Совещании //Донская волна, № 12, 26 августа 1918 г., с. 5–7; Новосильцев. За кулисами Государственного Совещания // Донская волна, № 13, 2 сентября 1918 г., с. 4.
35. Учредительное Собрание. Россия. 1918. М., 1991, с. 158–160.
Глава 4
Возникновение первых «центров сопротивления» советской власти накануне и после октября 1917 г.
После «низложения» Временного правительства и провозглашения на II Всероссийском съезде Советов новой (советской) формы правления 25–26 октября 1917 г. вопрос о власти ставился уже по-иному. С начала ноября 1917 г. участники зарождающегося Белого движения были вынуждены перейти к новым способам действий. Продолжался, прежде всего, поиск легальных методов борьбы с «большевиками-узурпаторами». Здесь использовались сохранившиеся структуры легальной власти, в частности Ставка Главковерха и Правительствующий Сенат. В начале ноября о необходимости дать правовую оценку действиям большевиков заявил товарищ министра юстиции Демьянов. С точки зрения правовой интерпретации принципиальных оценок со стороны Сената не последовало. Уголовный департамент, например, был против вынесения каких-либо оценок новой власти. Однако на состоявшихся совещаниях департаментов Правительствующего Сената от 6 и 23 ноября 1917 г., созванных по инициативе первоприсутствующего 1-го департамента П.Б. Врасского (он же председательствовал во время заседания Сената 5 марта 1917 г., утверждавшего акты Николая II и Михаила Александровича Романова), а также сенаторов 1-го департамента С. М. Зарудного, Н. С. Таганцева и обер-прокурора 1-го департамента М. П. Старицкого, Петроградский военно-революционный комитет и Совет народных комиссаров были квалифицированы как «самочинные организации, возникновение и способы действий которых заслуживают сурового осуждения». Общее собрание Сената, проведенное под председательством старейшего сенатора, первоприсутствующего 2-го департамента В. И. Тимофеевского, единогласно утвердило: «Преступные действия лиц, именующих себя народными комиссарами, свидетельствуют, что они не останавливаются перед применением насилия над учреждениями и лицами, стоящими на страже русской государственности…» «Не признавая законной силы за распоряжениями какой бы то ни было самочинной организации», Сенат готовился «неуклонно исполнять, впредь до Учредительного Собрания и образования власти в стране, возложенные законные обязанности, доколе к тому представляется какая-либо возможность, о чем дать знать всем подчиненным местам и лицам указами». Аналогичные призывы-требования выдвигались сенаторами по отношению ко всем органам судебной вертикали снизу доверху. И хотя, по воспоминаниям профессора М.П. Чубинского, «наборщики сенатской типографии отказались набирать» определение Сената, в его «летописях вписаны: открытое признание большевистской власти узурпаторской и преступной и призывы к неподчинению этой власти и исполнению своего служебного долга каждым, доколе это исполнение окажется возможным» (1).