Страница 15 из 16
А если я его отшила, нажаловавшись на мать? Это какой-то детский, подростковый комплекс? Нижняя губа болит – я ее все время кусала. Он, казалось, не возражал. Напротив, с пониманием отнесся к тому, что я испытала смущение, когда мама пригласила Джоди остаться на чай. Она не пригласила других, так что было абсолютно ясно: это потому, что я ей рассказывала, что матери Джоди вечно нет дома. Мне Джоди по-настоящему нравится, и у меня возникло ощущение, что я каким-то образом предала подругу, рассказав о поведении ее чокнутой мамочки моей мамочке. Слава богу, Джоди не возражала. А если и возражала, то ничего не сказала и казалась вполне себе нормальной.
Я смотрю на наш последний обмен в «Ватсапе» на телефоне.
Значит, он учитель? Твое слабое место?
Я ответила:
Типа того.
Больше она ничего не спрашивала. Вот что мне нравится в Джоди. Она знает, когда не нужно пережимать. Если бы мы поменялись ролями, я бы не дала ей покоя, пока она мне все не рассказала бы. Я завязываю еще один узелок на память в моем бесконечном списке «как стать лучше»: постарайся не вымучивать из человека секрет, если он у него есть. Во многих смыслах от такого ее поведения мне как раз хочется рассказать ей больше. Я хочу поделиться с кем-нибудь. Меня переполняет это желание.
У меня в «Ватсапе» еще три неотвеченных послания от Кортни, хотя он, вероятно, уже видел, что я онлайн. Я одно ему отправила раньше, сказала, что мать просто грудью встала – не выпускает меня, пока экзамены, и он, кажется, поверил.
Я от этого себя неважно почувствовала, потому что Кортни такой милый, но я не хочу здесь никого по вечерам. Приблизительно с девяти или десяти, когда он может быть свободен и захочет поболтать.
Сейчас полночь. Джоди легла спать час назад, и Кортни сдался – уже не ждет ответа, поэтому я выключаю мой айпад и даю мышцам расслабиться, опускаясь на подушку, открываю мессенджер на айфоне. Как-то раз некоторое время назад я отправила Лиззи текст, предназначенный Анджеле. Слаба богу, там ничего такого не было, но я теперь никогда не открываю на одном девайсе много чатов одновременно. Не хочу, чтобы другой читал то, что не ему писалось.
В тишине дома ловлю себя на том, что прислушиваюсь к звукам в коридоре. А если мама опять придет в мою комнату, как это сделала на днях ночью? Может, лучше забраться под одеяло?
Ты здесь, красавица?
Все посторонние мысли тут же гаснут, я сажусь на кровати, сердце бьется как сумасшедшее. Он вернулся.
Здесь. У себя в постели. Жду тебя.;-)
Меня бросает в жар, слова становятся неуклюжими, но я все равно жму «отправить». Я пытаюсь выглядеть сексуальной и кокетливой, но в то же время не хочу заходить слишком далеко – к фотографиям, видео и всякому такому. Он просил об этом на прошлой неделе, но я сказала «нет». Я была слишком застенчива. С тех пор он ничего не просил и извинился. Он сказал, что выпил немного, думал обо мне и размечтался. Но мне тогда понравилось. То, что он вот так думал обо мне. Интересно, я у него тоже все время в голове, как он у меня?
И все же, может, послать ему что-нибудь? В нижнем белье. Но без лица, конечно, – я же не такая идиотка, как Мэг. Но что-нибудь такое, чтобы он убедился: я женщина, а не девочка. Но я ненавижу свое тело и не могу представить, чтобы на селфи оно выглядело хорошо с любого ракурса, как у всех этих девиц в бикини в «Инстаграме». Бедра у меня будут выглядеть ужасно. Может, это меня и останавливает. Мое собственное чувство неловкости.
Не могу долго болтать. Просто хотел сказать спокойной ночи.
Меня сжигает разочарование, пламя, пожирающее закручивающуюся бумажку.
У меня всего несколько минут. Извини, что такая фигня. Но я выкрою больше времени, обещаю. Настанет день, и у нас впереди будет целая вечность.
Я ничего не отвечаю. Не хочу показывать, что расстроена, и мне нужна минутка – надо привести себя в чувство. Он всегда говорит, что еще найдет время и в будущем все будет по-другому, но как насчет «сейчас»?
Я думал, ты сегодня будешь с Кортни. Рад, что ты не с ним.
Кожу у меня щиплет, я чувствую, что маятник качнулся в его сторону. Я ему говорила, что у меня на дне рождения был Кортни. Он знает, мы с Кортни типа дружим, хотя я и писала, что, вероятно, вскоре с ним закончу.
Я думала об этом, – набираю я. – Кортни все шлет мне эсэмэски. Он меня действительно хочет увидеть. Не знаю, что мне делать.
Я ни о чем таком не думала. Я не отвечала на послания Кортни, но ему это знать необязательно. По крайней мере, пока он – совершенно очевидно – переживает из-за этого. Я, когда была маленькой, совсем иначе представляла себе любовь. Я думала, люди влюбляются – и все идеально. Мне бы следовало догадаться, что в моей собственной семье все было совсем не так, но мне никто не говорил, как эгоистична любовь. Она тебя просто поедает. На скольких струнах нужно сыграть, чтобы добиться своего.
Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась, это несправедливо с твоей стороны.
Мое сердце скачет в груди.
Почему? Ты ревнуешь?
Это слишком уж откровенно.
Я злюсь на себя, но я должна знать. Не хочу, чтобы он думал, будто я пыталась вызвать у него ревность, хотя именно это я и делала.
Немного. Он, похоже, слишком юн для тебя. Ты чересчур зрелая для мальчишки вроде него. Он не сделает тебя счастливой.
Не сделает, – отвечаю я. – Счастливой меня сделаешь ты. Но тебя здесь нет. Мы ни разу не встречались. А Кортни – он здесь.
Я горжусь собой. Всю вину валю на него.
Нам нужно встретиться.
Его слова настолько потрясают меня, что экран на какое-то время мутнеет в моих глазах. Ладони у меня вспотели от притока адреналина.
Когда?
Не слишком ли я настойчива? Но я хочу знать. Я хочу увидеть его сейчас! Я встану и поеду в любое место, какое он назовет, чтобы увидеть его во плоти, поговорить с ним и все остальное.
После твоих экзаменов. Дней через десять, ладно? Я выберу время и место и дам тебе знать. Но это только вечером. Тебя устроит?
Устроит? Улыбка у меня такая огромная, что лицо вот-вот треснет.
Да, да, да! хххххххххх
Я слишком возбуждена, не хочу больше играть. И пусть знает, как я рада.
Только никому ни слова, ладно? Только мы вдвоем. Будет классно. Никто не давит.
Мое сердце взрывается.
Обещаю – никому ни слова.
И я это на полном серьезе. Никому. Может, потом скажу девчонкам – если будет, кому говорить, – но это только потом. А то ведь захотят поехать со мной, а это исключено.
Он несколько секунд молчит. Потом:
Извини, мне пора. Скучаю по тебе, красавица. До скорой встречи. xх
Я выписываю с сотню поцелуев и падаю на подушку. Мы встретимся! Мы на самом деле встретимся!
Ничего лучше этого со мной никогда не случалось.
Уже неделя прошла, и, хотя каждый день у меня начинался со страшной тревоги: что он может принести? – больше не было ни Фрэнки Вейна, ни мокрых кроликов на улице, ни пропавших фотографий. Несколько ночей я принимала таблетки от бессонницы, погружалась в темноту, а по утрам уходила из дома с туманом в голове, но теперь клей в моем желудке, кажется, понемногу растворяется. Погода тоже улучшилась, вместо дождя светит яркое, теплое солнце. В этом летнем свете и радости легче убедить себя, что все случившееся – сплошные совпадения.
Жизнь устоялась и на работе с новыми людьми в ПКР. Даже странно, как быстро группа людей может выстроить отношения. Те, кто ушел в новое отделение, уже стерлись из моей памяти, и теперь обстановка спокойно-приятная – как легко можно забывать людей!