Страница 3 из 10
Меня пытались выгнать из храмов, угрожали вызвать полицию, закрыть в психушку, хотя я не нарушала законов и никому не мешала. Так меня «принимали» во всех храмах России, которые я посещала.
Но были храмы Молдовы, где было совершенно другое отношение ко мне. Они не знали обо мне ничего, но делали то, что я говорила, и не вставали у меня на пути. Именно в Кишиневе есть единственный храм, где я передавала Силу священнику. В России это невозможно. Священники российских храмов заменили собой Бога, взяли на себя функции Бога. Забыв о том, что они только проводники. Но это отдельная история, и этому можно посвятить целую книгу.
Вернёмся к нашей теме и продолжим разговор о жизни в Питере. Это был период, когда мой путь в буддизме завершился. И я была уже не там, но еще и не здесь. Это был сложный период.
В один из дней я отправилась в буддистский храм, вернее, дацан на станции метро «Старая Деревня», чтобы найти ответ на все тот же вопрос, не дававший мне покоя, что же мне делать дальше. Я надеялась, что, может быть, что-то меня натолкнет на ответ. Когда приехала, в храме не было никого, кроме одного монаха. Я подошла к нему все с тем же вопросом: Что делать? Он посчитал дату моего рождения, однако ничего не смог понять, сказал лишь, что мне не надо идти в монастырь, что это не мое, и отправил к настоятелю. Но у настоятеля мышление оказалось совсем не буддистским. Это был бюрократ, страдающий манией величия. Он мне сказал, что, во-первых, я должна сначала поменять религию и принять официально буддизм (однако ни один гуру ни в Непале, ни в Индии мне не говорил, что надо менять религию. Считается, если человек родился в православии, то, значит, так надо). Во-вторых, он не принял мои предыдущие посвящения – от рук духа Будды, от Будды медицины (хотя все гуру, с которыми я общалась, признают эти посвящения). По его словам, я должна пройти посвящения именно у них. Но это же нонсенс! Больше я туда не приходила. Так я поняла, что меня проверяли на мою зрелость. Мне нужно было перейти от буддизма к православию, и этот переход мне было сделать легче, раз меня оттолкнули. Но само мое отношение к буддистам не изменилось. Ведь люди, возомнившие себя великими, с непомерной гордыней, встречаются везде.
Первые две недели я все искала ответ на вопрос о том, зачем же меня отправили в Санкт-Петербург. С этой целью я встречалась со священником храма Сергия Саровского, который находился совсем рядом с буддистским храмом, только по другую сторону метро. Рассказала ему, кто я, про буддизм и т.д. Он был очень недоволен, и я услышала от него то же, что говорили мне большинство настоятелей православных храмов: «Ты – грешница, запуталась, должна покаяться в своих грехах, только тогда ты сможешь причаститься. Ты должна отречься от буддизма, от всего, что было в жизни, второй раз покреститься». Кроме того, он постоянно задавал вопрос: «Когда же ты уедешь обратно?»
На следующий день после этой встречи я поехала на экскурсию по монастырям. Надеялась что-то почувствовать, но в монастыре в душе ничего не екало, не откликалось. Первым был Ведеевский женский монастырь – весь разрушенный. Дальше посетили Скит женский (пос. Сена). Там находился животворящий источник Николая Чудотворца. В нем нужно искупаться три раза и одеться на мокрое тело. Но чтобы добраться до источника, нужно было сначала пройти через забор, калитка находилась совсем у земли, поэтому пришлось не просто пройти, а пробраться на четвереньках. «Поклонись сначала!» – считают монахини. После забора нужно было пройти еще 400 метров по заснеженному полю, и только тогда добираешься до колодца с водой и купели. Я искупалась, когда шла назад, все тело замерзло, окоченело, но через пять минут все тело стало гореть и стало так хорошо! Следующим на очереди был Тихвинский мужской монастырь. Там на приступках хранится Тихвинская чудотворная икона. Легенда гласит, что когда-то она приплыла сюда по реке, на этом месте построили храм. Это был большой монастырь с огромной территорией. Но и в этом монастыре перед иконой я ничего не почувствовала, как будто она была закрыта для меня. Вечером вернулась уставшая домой, решила, что со мной что-то не так, раз ничего не чувствую. Но в 11-12 часов ночи внезапно перед глазами появилась Тихвинская чудотворная икона. Она колыхалась, была живая, но ничего не говорила, а потом растворилась. Это был первый раз, когда в храме икона молчала, а потом сама появлялась.
На следующий день ходила в Казанский собор, была у иконы Казанской Божьей матери. Я чувствовала ее животворящую силу. Не зря к ней всегда такая большая очередь людей.
Обратное ощущение было в соборе Александра Невского. Я там совсем ничего не чувствовала, как будто в саркофаге ничего и нет. Я ходила туда дважды. Первый раз постояла у иконы – ничего. Меня это удивило. Решила, что дело во мне. Второй раз пришла туда через неделю, что-то потянуло. Увидела пожилого священника, около 70 лет, поняла, что хочу поговорить именно с ним, попросить благословения. Пока он был занят, я ходила возле икон, и одна из них – это была икона Неупиваемой чаши огромных размеров – просто притянула меня. Я долго стояла перед ней и почувствовала, как энергия идет от ее центра и входит в меня. Через какое-то время я поняла, что мне нужно, я была свободна, и она отправила меня дальше. Священник сам ко мне подошел и накинулся на меня: «Что ты ходишь здесь по храму как манекенщица по подиуму? Что ты делаешь здесь? Что хочешь, чего хочешь?» Я немного опешила от неожиданности, но с улыбкой ответила: «Я не манекенщица». Он: «Так подкрасишься, подмажешься, и сойдет». «Что ты от меня хочешь? А-а, забрать пришла?!» Я его не поняла и говорю: «Я пришла получить благословение. Благословите». Он: «А что у тебя есть: дом, машина? Что ты можешь дать взамен? Кто ты по профессии?» «Психолог». «А-а, как цыганка!» И все это время он держится за свой массивный крест с рубинами, гладит его и повторяет как заклинание: «С нищим поведешься, свое потеряешь». Так и ушел от меня, не благословив, повернувшись спиной, а я вижу, как поток золотой энергии уходит от него и входит в меня. Я поняла, зачем пришла, это и было мое благословение, которое пришлось забрать силой. Через несколько дней я снова приходила туда, посмотреть на этого священника, специально прошла у него перед глазами, но это был уже совсем другой человек – старец, который не узнает меня. Так что я получила все-таки благословение, забрала свое.
В тот же день в этом же храме купила у монашки монетку. Она сама подошла ко мне, спросив, что это такое. Я поняла, что это все неспроста. Это неразменный рубль, символ денег, финансовое благословение. Ведь не каждый день в туалете храма у монахини можно купить евро центы. Позже я просверлила в нем дырочку и целый месяц носила на шее. Самое интересно, что крест (символ Бога) и монета (символ Дьявола) прекрасно уживались на моей шее. Чувствовала я себя абсолютно комфортно с ними.
В ночь на Вознесение услышала голос: «И нарекаешься ты именем София». И крестили меня как Софию. Прошлого уже нет, и будущего еще нет. Весь месяц я находилась между небом и землей, искала возможность вырваться из тела. Была на грани. Меня ужасно притягивал дух воды, но близко к берегу старалась не подходить. Решила, я ухожу в монастырь. Для этого я хотела благословения, а перед этим нужно было исповедаться. Тогда я и сняла монету, потому что с ней меня на исповедь уж точно бы не приняли. Однажды мне сказали про подворье монастыря «Оптина пустынь». Это был храм, находящийся на набережной лейтенанта Шмидта. Я подумала, что примут меня там нормально, и пошла туда за благословением. Была служба по случаю Вознесения, я отстояла всю службу, затем длинную очередь к батюшке. В храме написала вторую записку «За упокой Людмилы» (первый раз писала раньше, в Смоленском храме). Так что стояла на собственном отпевании. Отец Олег, так звали батюшку, сказал мне то же, что и все предыдущие священники: «Ты такая-сякая, в монастырь идти и думать нечего, монастырь – та же тюрьма, дедовщина. Вам нужно исповедаться, рассказать о своей жизни, начиная с семилетнего возраста, отречься от буддизма, забыть про все». Благословения я от него не получила. Я поняла, что это уже не мое, и камень с души свалился. Больше я туда не приходила.