Страница 4 из 5
У Кванта, вспомнившего пирожки, в животе отозвалось – «хозяин». Действительно, бабушка произносила именно это слово, но он не обращал на него внимания! Наверное, считая пережитком. Однако бабушка никогда не говорила: «Мой муж». Такого Квант не мог припомнить, как ни старался. Она всегда называла деда «хозяин»!
Квант вернулся в воспоминания, где бабушка, уже обращаясь к внукам, шутливо завершала урок:
– Ну а вы, защитники и добытчики, знайте, – тут она широко разводила руки, показывая пространство за обручем, в центре которого румянились на тарелке два аппетитных, розовощёких пирожка, – что для мужчины весь мир – семья! Поэтому сидеть дома возле тарелки с пирожками – негоже. Не по-мужски. Так говорил дед. Но об этом спросите у отцов. Они лучше расскажут, что да как. Мужчину воспитать может только мужчина. По-другому никак…
Квант улыбнулся: весь мир – семья…
Столкновение с властьей
В прошлый раз мы остановились на воспоминаниях, в которых бабушка Кванта рассказывала про то, как устроена семья. Поясняя на примере с обручем и обязательно чем-то вкусненьким в его центре! Пирожками, блинчиками, фруктами. Как много позабыл Квант из тех уроков, проходивших в непринуждённой атмосфере. На тёплом полу кухни родного дома. В частности, про то, что, по словам бабушки, для девочки семья – это весь мир! А для мужчины, добытчика и защитника, весь мир – это семья!
Понимание ситуации, в которой оказался, вынуждало Кванта хвататься за любую мысль. Любую возможность хоть как-то пролить свет на собственное сокрушительное поражение! Он искал, но не находил ответа. Неудачи не охлаждали. Квант снова и снова, как упрямый баран с разбегу, бил в любые ворота, едва они оказывались перед ним.
А что же Властья? Наивно было бы полагать, что всё это время она не принимала участия в его жизни. Как бы не так. Принимала. И весьма активное. Регулярно кормила завтраками. Провожала на работу. Но от её внимания не ускользнули изменения, изо дня в день отдалявшие мужа. Поначалу она не обратила на них серьёзного внимания, допуская, что это очередная блажь. Однако по прошествии нескольких недель пришлось забить тревогу. Но что могла она поделать, когда муж, ранее такой податливый и предсказуемый, закрылся словно в кокон. Не подпускал, а только раздражался, когда Властья предпринимала попытки что-либо выспросить, разузнать.
Квант по прошествии трёх недель перестал отвечать на любые вопросы, касающиеся всего. Если нужны были деньги на покупки, он не отказывал. Молча выкладывал необходимую сумму и замыкался. И Властья вдруг с ужасом поняла, что теперь им даже не о чем поговорить! Их общение строилось на вопросах, которые она привыкла задавать, и его ответах. Но в последнее время Квант замкнулся, и они оба замолчали. И Властья не знала, что делать в такой непривычной ситуации. Супруги молча кушали, молча смотрели телевизор, молча ложились спать.
Нужно сказать, что близость в постели, которая есть норма между мужем и женой, тоже не случалась. И не то чтобы исчезло желание. Нет. Но почему-то не случалась. Что-то не складывалось в семейных отношениях, а вот что – этого она понять не могла. Чувствуя, что ситуация заходит в тупик, Властья решила объясниться с мужем. Выяснить, что происходит. Что она делает не так?
В один из выходных дней она встала пораньше, испекла блинов с творогом и стала дожидаться пробуждения Кванта. Тот проснулся с первыми лучами солнца, выходившего из-за горизонта. Не спеша привёл себя в порядок и в хорошем расположении духа зашёл в кухню, учуяв запах чего-то вкусненького. Там его ожидала Властья, любимые блинчики с творогом да большая чашка сметаны, в боевой готовности стоявшая рядом.
Квант благодушно улыбнулся и, втягивая носом соблазнительный аромат, уселся за стол. Властья налила только что заваренный чай и придвинула горку блинов. Благодарно взглянув на жену, Квант принялся наслаждаться трапезой, неторопливо вкушать горячие, густо намазанные сметаной блины. Властья смотрела, как он аппетитно расправляется с горкой, что уменьшалась прямо на глазах. Она терпеливо ждала его насыщения, чтобы приступить к тому главному, чему решила посвятить это утро. К самому сложному разговору в своей жизни. Чего она, разумеется, пока не знала и о чём даже не догадывалась.
Прошло около получаса. Над кухонным столом по-прежнему висело молчание. Правда, называя его тягостным, погрешим против истины. Оно таковым не было. То ли из-за благодушия Кванта, сдобренного порцией любимых блинов. То ли из-за растерянности Властьи, с каждой минутой терявшей воинственный настрой во что бы то ни стало поставить точки над «i». Тем не менее Квант справился с блинами и, благостно отдуваясь, баловался горячим чайком!
Властья, по-прежнему пребывая в нерешительности, не знала, с чего начать. Наконец, чувствуя, что пауза затягивается, робко предложила: «Поговорим…»
Квант удивлённо взглянул на жену.
И грянул бой!
Трудный разговор
В прошлый раз мы остановились на робком предложении Властьи поговорить. Оно прозвучало как просьба, но с вопросительной интонацией. Квант посмотрел на жену и ничего не ответил. Он наслаждался ароматным чаем, от которого струился пар. Вместо ответа устремил взгляд в окно, где восходящее солнце продолжало свой трудный путь к зениту. Властья немного растерялась, но решила не отступать от намеченной цели. Набравшись решимости, она чуть твёрже произнесла:
– Пожалуйста, давай поговорим.
Квант поставил чашку на стол и, скрестив на груди руки, молвил:
– Хорошо. Я тебя внимательно слушаю.
Он не произнёс «любимая», как делал это всегда. Властья, понимая, что неминуемо наткнётся на раздражение, постаралась смягчить вопрос повествовательной интонацией. Что из этого получилось, судите сами. Вопрос же прозвучал так:
– Милый, видимо, я что-то не то делаю, раз тебя всё раздражает…
Заданный в такой странной манере полувопрос-полуутверждение озадачил Кванта. Он неожиданно для себя испытал неловкость и ощутил щемящее чувство жалости! К жене! Девочке, робко сидящей перед ним. На которую свалилось то, с чем ему предстоит теперь разобраться. Девочке, ни сном ни духом не ведавшей, как вести себя с мужем.
«Надо же, – подумал он, – оказывается, я так её извёл, что она боится даже спросить. Но как могу, не разобравшись, от неё что-то требовать? Ведь сам пока не понимаю, что да как. Эта наука обошла стороной. Теперь придётся учиться наново. Но где? Инструкцию не скачать в Интернете». Так думал Квант, и трепетная нежность наполняла его душу…
Властья почувствовала тепло, исходящее от сидевшего напротив мужа. Это было удивительное ощущение! Оно уносило в далёкое детство! Внезапно она оказалась сидящей на коленях у родного отца. Где было покойно и уютно. Где ничто не тревожило, а каждое утро приносило радость и солнечный свет! Властья подняла глаза, и Квант увидел, что в лице её что-то дрогнуло. И она вот-вот заплачет…
– Милая, – нежно сказал он, взяв её за запястье, – я тебя очень люблю! Ты моя девочка, и я тебя никому не отдам. Но мне нужно кое в чём разобраться. Поэтому выбрось ненужные мысли. Всё хорошо, а будет ещё лучше…
Эта присказка, не раз слышанная Властьей, вернула из воспоминаний. Она вновь оказалась за столом, где слушала, но не понимала, что происходит. Глядела на мужа и не узнавала его. Перед ней сидел всё тот же Квант. Но разговаривал уже другой. Не похожий на её мужа. Ни словами. Ни тоном. Ни взглядом.
Прежний говорил уверенно. Но уверенность была лишь маскировкой. Властья всегда чувствовала заискивание, прикрываемое напускной уверенностью. Просто виду не подавала. Зачем? Нынешний же преобразился. Он смотрел спокойно. Без суеты. Голос был негромок, правда изменились интонации. Теперь к ней обращался мужчина, не испытывавший робости. Заискивания. Благоговения. Теперь к ней обращался муж, сообщавший лишь то, что хотел сказать. Не более. Но интонации которого выражали бескрайнюю нежность. Заботу. Любовь, одним словом.