Страница 2 из 14
У меня пропал дар речи от восхищения.
Люди вокруг тоже перестали скандировать «За Дживайю! За нас!» и замерли в почтительном оцепенении, потянувшись всем своим Я к сверхъестественным существам. У меня мурашки побежали по коже при мысли, что они и я — одного «вида». Неужели я могу стать такой же волшебной, красивой? С такими неземными и совершенно нечеловеческими глазами, прозрачнее, глубже, кристальнее, чем у самых известных красавиц. У меня тоже будет подобный взгляд?! Боже… А почему?.. А как?… Нет, в это не верилось! Эти дживы такие невероятные, а я — самая обычная Тася. Смешная, как говорит постоянно Киату. Нелепая, как говорят другие. Тем не менее, внутри у меня всё задрожало от радостного волнения и очень захотелось понравиться прибывшим настоящим дживам. Тем временем они легко прошли по площади, почти паря над песком и плитами, и встали полукругом вокруг меня. Та, что старше, протянула мне руку с улыбкой. А молодая серебристым, колокольчиковым голосом обратилась к людям:
— Не бойтесь, дорогие! Ни одному из явлений здесь ничего не грозит, пока остров накрыт Куполом охранения.
Все три дживы одновременно коснулись пальцами лбов и сердец, и старшая из них сказала:
— Приветствуем тебя, Джива! Наконец-то ты проснулась!
Я облизнула вмиг пересохшие губы и, спрыгнув с каменной кладки фонтана и чуть не навернувшись, если б не поймавший меня Киату, быстро ответила:
— Здравствуйте, очень рада! — и принялась трясти протянутую мне руку, не зная, что с ней ещё делать. — Очень приятно, Тася. Джива ой тоже… Ой, простите, Анастасия Воронцова. Чрезвычайно приятно… Просто очень!
Дживы рассмеялись красиво и средняя заметила:
— Это взаимно. Источник не обманул, ты такая и есть. Я — Аэринга Диопина.
— Я — Лиора Айнская, — с таинственной вкрадчивостью сказала молодая, и я обратила внимание на то, что падая на её длинные светлые волосы, спускающиеся плавными волнами почти до колен, свет распределяется с мерцанием.
— Меня можешь величать Гуута Хаалайну, — более низким голосом, заставляющим меня вспомнить о виолончели, с достоинством произнесла старшая.
Её тонкие пальцы крепко обхватили мою ладонь, и чуть развернули, не позволяя больше трясти. Мне и самой пришлось развернуться к людям на площади. Гуута подняла мою руку, как рефери в боксе, другие дживы встали рядом, и Гуута произнесла торжественно:
— Это джива, новая джива из иного мира, о дживайцы! Вы стали свидетелями счастливого момента — её пробуждения, Око даровало вам такое откровение! А значит, с этого момента вы стали сильнее и светлее на целую и лучшую половину жизни, если ваше сердце открыто и вы готовы принести присягу юной Тасии. Сейчас и больше никогда вы сможете черпнуть из света пространства каплю энергии. И тогда умный станет сильнее, красивый — добрее, неловкий — умелым, а старый — здоровым. Но вас никто не неволит, не принёсший присягу дживе останется прежним. Выбор за вами, почтенные явления!
Жители Острова Свободных смотрели широко раскрытыми глазами на нас. А я волновалась, как перед ЕГЭ. Не то, чтобы мне нужна была верность толком незнакомых людей, просто не волноваться было невозможно, как и дебютантке перед первым балом.
И вдруг огромный фламинго слетел с пальмы, возвышающейся неподалёку и опустился на землю передо мной. Склонил голову в красном оперении. Я ахнула и взглянула на Гууту. Та благосклонно кивнула:
— Достаточно коснуться головы, Тасия.
И я погладила фламинго, растроганная совершенно. Птица будто поклонилась и, взмахнув радужными крыльями, взлетела с радостным вскриком. Раскрыла клюв, делая надо мной круг в воздухе, и не каркнула противно, как обычно, а выдала чудесную соловьиную трель.
Ух ты! Из-за моей спины вышел Киату, но Аэринга его остановила:
— Не ты.
Зато вперёд выбежала дочка тавернщицы Лакуны и поклонилась мне. Я провела пальцами по рыжей макушке, чувствуя, что электричество или то необычайное, чем был пронизан воздух, проникает через мои пальцы в девочку. Та поднялась, сияя. На её круглом личике не было ни подростковых прыщей, ни веснушек, а кожа лучилась красотой. Народ ахнул мощным хором. И потянулась вереница. Я касалась ладонью кудрявых, жестких, прямых, сухих, как солома, или шелковистых волос, проводила пальцами по лысинам или трём волосинам бесконечно долго, но ничуть не устала. Наоборот, радость пьянила, пронизывая мои руки и сердце, и казалось, что отныне всё-всё будет хорошо! Вот только Киату топтался рядом в тревожном недоумении, а ещё дживы не подпустили ко мне моих девочек и принца Аридо. Странно, но я решила подумать об этом позже.
Нет, не все склонили передо мной голову. Тавернщик, Уроджас и ещё несколько бывалых моряков предпочли постоять в сторонке. Зато местные собаки подбежали стайкой, и кошка, а следом ещё дюжина с хвостом трубой. Подлетали птички, вышел похожий на оленя леопардовой расцветки зверь из джунглей и приплелась корова. А ещё мне на руку сели три больших пёстрых бабочки. Как они поняли язык джив, для меня оставалось загадкой. Но когда каждый из подошедших поднимал голову, я видела в глазах, очах и глазках-бусинах радость. Сердце замирало от чудодейства, в котором я отчего-то играла главную роль.
И, наконец, толстый, коротконогий пьянчужка прихромал ко мне последним. Я положила ему руку на засаленные пегие волосёнки, он выпрямился и, счастливо выругавшись от всего сердца, пошёл обратно в толпу бодрой молодой походкой.
— Дживайцы! — произнесла Гуута. — Вы присягнули дживе, и теперь должны оказать ей помощь всякий раз, когда она попросит, не требуя ничего взамен. Чем больше вы будете делать во благо, тем ярче будет проявляться полученное вами благословление. Но если вы откажете в просьбе или предадитесь порокам, вы легко потеряете полученное. Выбор за вами. И он у вас есть.
— Зов дживы, — продолжила Аэринга, — может быть вами услышан, как обращение к вам вашего внутреннего голоса. Знайте, это не всегда будет на площади, и не всегда так торжественно!
— Джива способна жить долго, продлевая благословение данное вам, на ваших детей и правнуков. Но джива смертна. Вы обязаны об этом знать! — произнесла певуче Лиора и посмотрела на меня своими глубокими синими глазами без дна: — Тебе слово, Тасиа. — И людям громко. — Скажи, а затем мы удалимся с дживой и её помощниками.
— А как же королевская эскадра, подступающая к берегам острова? — выкрикнул Уроджас.
— Пока над островом радужный купол, — с улыбкой ответила Аэринга, — они не помнят о вас. Но у вас есть время обдумать, вступать ли в переговоры с внезапными врагами или дать им отпор. Есть время и на подготовку обороны. Вам решать.
— У нас неравные силы! — громко сказал коренастый моряк с бородой. — Они пришли к нам из-за дживы, так сделайте что-нибудь!
— Дживы дают благословение и дарят чудо, — спокойно продолжила Гуута, — но не решают проблем, которые должны решать настоящие храбрые мужи. Нет ситуаций без выхода. Есть нежелающие увидеть выход. У вас есть день до темноты. Затем купол исчезнет. Или он исчезнет раньше, когда вы будете готовы.
— Но… — начал было Уроджас.
Киату поднял руку, останавливая его.
— Мы всё решим. Товарищи, Большой Трэджо, Март, Килиоту, Дживорно, и все остальные, ко мне в замок — держать совет.
— Нет, — качнула головой Гуута. — Ты нужен нам. Присоединишься к совету позже.
— Но я же… — нахмурился Киату.
— Да, ты главный здесь, — непоколебимо ответила старшая джива, — но нам нужно сказать тебе важные слова. Затем ты присоединишься к своим товарищам. У тебя будет время, Киату Джикарне. Ты вернёшься сюда.
У меня замерло сердце в нехорошем предчувствии.
— Помощницы дживы, и вы двое, — обратилась Аэринга к Киату и Аридо, — подойдите к нам. Становитесь в круг.
Все окружили меня: парни, Галя, Аня и Ариадна с вытаращенными глазами, обычно спокойная Рита аж пятнами покрылась от волнения. Дживы кивнули друг другу, и в следующую секунду мы оказались в высокой башне под круглым белым куполом. В крупные просветы в нём, как в обсерватории, виднелось синее небо, два солнца, и необъятная гладь моря во все стороны. По центру круглой залы стоял мраморный стол и скамьи из синего камня.