Страница 5 из 149
В своей борьбе со злым драконом китайцы не всегда прибегают к силе. Чаще всего, чтобы предотвратить бедствие, виновником которого они считают злого дракона они пробуют умилостивить его слезами и покорными молениями.
Вот как нельзя лучше характеризующий китайские суеверия исторический факт...
Несколько лет тому назад река Пей-хо, та самая, на берегах которой разыгрались ужасные события прошлого года, прорвала плотину и разлилась так широко, что затопила не только приречную равнину, но и все окрестные низменности. Жители Тянь-Цзиня и Пекина, находящиеся и постоянном соприкосновении с европейцами, стало быть, уже пошатнувшиеся и своих суевериях, отправились на поиски Киао. Нашли где-то на берегу маленькую змейку. С множеством почестей, по заранее составленному церемониалу, отнесли жалкое пресмыкающееся к знаменитому во всей Европе Ли-Хун-Чангу. И этот человек, перед мудростью которого преклоняется образованный мир, не замедлил признать в ничтожной безобидной змейке ужасного дракона наводнений... Желая умилостивить оборотня, Ли-Хун-Чанг смиренно пал на колени перед змеёю, касаясь, в знак глубочайшего своего унижения перед всесильным духом, лбом земли... Змейка извивалась и шипела, а великий человек, память о котором на веки сохранится во всемирной истории, смиренно шептал Koto — молитву о возвращении реки в берега...
Дождь так же, как и река, находится в полной власти дракона.
Если засуха продолжается и нет признаков близкого дождя, народ так же отправляется на поиски дракона-дождевика, как и на поиски Киао.
Известный синолог доктор Мартин рассказывает следующее[3].
В окрестностях Нинг-По стояла засуха, угрожавшая населению полным неурожаем риса. Пошли толки, как отвратить беду. Решили отыскать дракона, властелина дождя. Отправились, нашли в соседнем болоте случайно уцелевшую ящерицу. Конечно, ящерица сейчас же была признана воплощением дракона. С великими почестями её посадили в глиняный кувшин, и огромная процессия в несколько тысяч человек, с знамёнами и музыкантами впереди, тронулась и направилась с болота к дому дайотая[4]. Ящерицу несли в паланкине впереди процессии. В доме дайотая кувшин установили на особой постели на шёлковые подушки. Мандарин униженно на коленях молился перед нею о ниспослании дождя, и по окончанию этого Koto ящерицу с прежней церемонией отнесли обратно на болото.
Чтобы умилостивить дождевого дракона в случае засухи, мандарины назначают для всего населения строжайший пост, состоящий, главным образом, в воздержании от мясной пищи. У каждого дома в данной местности во время дождя прикрепляют на жёлтой бумаге изображение дракона с молитвенным обращением к нему. Если дракон остаётся неумолимым и засуха продолжается, тогда в честь дракона устраиваются театральные представления, также имеющие целью умилостивить его. Если же и это не помогает, тогда начинают пугать неумолимое чудовище адским шумом.
Дракон неумолим, и вот прибегают к новому средству. Все молитвы оставляются, их сменяют ужаснейшая ругань и проклятья в адрес недавнего предмета униженного поклонения. Те, кто только что кланялись ему земно, прославляли его имя, с ожесточением набрасываются на деревянное или бумажное изображение дождевика, только что с великими почестями носимое в торжественных процессиях, начинают всяким манером издеваться над ним, колотят его палками, рвут на части[5].
Несколько сот лет тому назад в Пекине упала метеорная глыба железа. Случилось так, что при падении своём она попала в колодец, и тут же китайцы это заурядное явление сочли за знамение дождевого дракона. Были построены два храма, один общий у колодца с глыбой, другой — специально посвящённый дракону дождя. Когда повсеместно в Китае случается засуха, сам император трижды в этом храме молится о дожде и приносит жертвы. Если это не помогает, отправляют во второй храм принца императорской крови за глыбой. Перед нею богдыхан совершает новые моления уже коленопреклонённо, и народ верит, что после этого дождь должен пойти непременно.
Однажды в царствование богдыхана Киа-Кианга это не помогло. Молился богдыхан очень усердно, а засуха продолжалась и грозила голодом всему Китаю. Несмотря на бесчисленные процессии и всевозможные чествования дракона-дождевика, несколько северных провинции было уже опустошено голодом. Что было делать беднякам? Киа-Кианг оказался очень энергичным «сыном Неба». Он сам разгневался на гневающееся божество и, не долго думая, грозным эдиктом, в котором на чём свет стоит был обруган дракон, осудил его на вечную ссылку в провинцию Восточного Туркестана Торготу на берега Или. Приговор должен был быть приведён в исполнение, и бедному дракону «пришлось» бы отправиться в ссылку. Но весь цунг-ли-ямень, все принцы крови, все мандарины слёзно умоляли богдыхана помиловать бедного осуждённого или, по крайней мере, смягчить его участь. Киа-Кианг сменил свой гнев на милость и послал курьера с отменой своего повеления. Дракон-дождевик был помилован с условием впредь поаккуратнее относиться к своим обязанностям.
Но он почему-то, может быть, потому, что так и следует богу, и ухом не повёл и на этот раз. Тогда Киа-Кианг воспылал самым ярым гневом и решил оскорбить непослушного дракона до самой глубины его драконьей души. В том пекинском храме, где в важных случаях молится богдыхан о ниспослании дождя, есть колодец, прикрытый камнем с изображением дождевого дракона на внутренней его стороне. Сдвинуть этот камень с места — значит навлечь на весь Китай ужасный гнев дождевика, а с ним и величайшую беду для всего народа. Разгневанный неблагодарностью дракона за дарованную ему милость Киа-Кианг, после того, как и капли дождя не упало с неба в течение нескольких дней, отправился в храм и свергнул камень со священного колодца. И что же?.. Случилось так, что немедленно после этого пошёл дождь, да ещё какой ливень. Дождь лил, не переставая ни день, ни ночь, в течение трёх суток. Киа-Кианг, воображавший, что дракон оказывает ему любезность, был очень доволен. Чтобы доказать дракону, свою благодарность, он отправился в храм возносить благодарственные моления. Но теперь уже дракон был разгневан. Ливень не переставал. Шли сутки за сутками, а целые океаны воды низвергались с небес. Вместо засухи грозил потоп. Народ, знавший о кощунственном поступке богдыхана, заволновался. Пришлось струсить самому грозному Киа-Киангу. Смиренно покаялся он в своём неуважении, и дракон смилостивился: на десятые сутки необычайный ливень прекратился[6].
Пусть всё это — суеверие, смешное с европейской точки зрения, но разве можно забывать, что это — суеверие целого народа, суеверие, дорогое этому народу, укрепившееся в его воззрениях в течение множества веков? Ведь это — та же самая народная вера в бесплотное всемогущее существо, как и других всех народов, но выразившееся в своеобразной! форме... А кто же даже из высококультурных европейцев не вступится за свои религиозные верования?..
Молниеносный дракон — великий и справедливый судья, действительно, является таковым в понятии и представлении китайца. Все, мало-мальски власть имущие в Китае, продажны, у кого же искать высшей справедливости, высшего беспристрастия? И вот народ олицетворил идеал в виде молниеносного дракона. Если во время грозы кого-нибудь убьёт молнией, то все китайцы убеждены, что этот человек, какой бы святой жизни он ни был, на самом деле мошенник из мошенников, только ловко умевший скрывать свои преступления. Но не был обманут дракон, и когда чаша его долготерпения переполнилась, он покарал негодяя...
Китайцы убеждены, что на спине убитого молнией посредством зеркала всегда можно прочесть надпись, гласящую об его преступлениях при жизни.
Несколько лет тому назад над Кантоном[7] и его окрестностями разразился ужаснейший тайфун, сопровождавшийся грозою. Как на грех, были убиты молнией несколько европейцев. Всё население города объяснило это несчастье тем, что европейцы стреляли из пушек в священного дракона, повелителя молнии, когда он парил над англо-французской концессией. Китайцы даже продавали картинки с изображением этого святотатственного поступка белых дьяволов.
3
В английском журнале «А Cycle of Cathay». Доктор Мартин, миссионер.
4
Градоначальника.
5
П. Гук. L’Empire chinois.
6
Дулитл. Social Life of the Chinese.
7
Портовый город на юге Китая, где проживает масса европейцев всех национальностей.