Помяни черта!

— Нет! Это она. — Возмущенный граф-рыб ткнул в меня плавником. И взгляд у рыба такой злющий, что, кажется… ой, кажется, он сейчас все сопоставит и выдаст мою задумку с потрохами. И быстро соображаю, как слова Тавериля можно обернуть себе на пользу. А Граф-рыб уже несет истину в массы:

— Это она прошла через тайное логово принца. Спугнула воем радовара и приказала чури вынести богатства.

— Хм, а куда ты успел их переместить, не подскажешь?

Наглость нужно сделать моим кредо.

— Я не…, не…

Рыб замешкался с ответом, а и без того сине-сиреневый монстр Ган, стал еще более насыщенного цвета.

— Что «не»? — и обернулась к Гаяши сладко добавляю, — вот, видишь, он в курсе событий и план действий представил самый настоящий. И скажи мне, кто еще может знать дело до мелочей, как не сам вор.

— На месте преступления был схвачен Эдваро! — завопил Стук.

Вот так оборот, но это еще не аргумент!

Папаня принца, соответственно мой клиент чешуйчатый, стремительно бледнеет и покрывается красными пятнами. И ощущение такое стопроцентное, что у него сейчас будет инфаркт с инсультом, если это вообще возможно в мире Гарвиро. Ладно, юлим дальше. Все равно мне нужно поговорить с Ганом наедине и только тогда, когда он будет окончательно в растрепанных чувствах.

— Скорее всего, — делаю вывод с умным видом, — принц защищал богатства отца и призвал на помощь чури. А иначе, зачем ему родного батю обворовывать? Есть и другой вариант — вы самолично подговорили рыбика, но это маловероятно.

— Что? — булькнул Стук, подавившись собственной злостью.

— То!

Новый представитель венца власти замолчал, гневно поджав рыбьи губы. Просканировал меня ненавидящим взглядом, в ответ получил мою наглую улыбку и взбесился еще больше.

— А все равно! Через час все решится. Богатства не покинули планету, так что рано или поздно я их найду… — Вздыбил он гребень и тихо прорычал в мое лицо. — Но вы об этом уже не узнаете.

— Ой, больно хотелось знать. — Выдала я.

Стук отплыл и, вздернув ноздри, пророкотал:

— Именем нового Императора, объявляю: семья Гаяши и преступники-иномиряне приговариваются к смертной казни!

Прозвучало это очень грозно и неотвратимо, и сам Тавериль в момент заявления был выше всех похвал, но, в общем-то, поспешил рыб с заявлениями-то, очень поспешил, на что я не без сарказма намекнула.

— Не твоего ума дело! — прошипел он и, отдав приказ связать нас, направил ловцов спецгруппы на поиски оставшихся смертников.

Через минуту крепко связанные лентой я и Ган остались одни в зале переговоров с наглухо закрытыми дверьми. От нас забрали даже замерших крабовидных, видимо, перестраховались, полагая, что я вспомню, как их разморозить. К сожалению, не вспомнила, да и занята была другим. Думала, как начну обработку Гана, когда он от отчаяния дойдет до ручки. К слову, из отведенного на это времени прошло уже пять минут, а он него ни звука и ни движения. Тупо сидит рядом и молчит.

Скосила взгляд на Гана, а он в упор смотрит на меня:

— Что?

— Ничего. — Отвечает побитый красавец.

Даю ему еще пять минут на осознание всей тяжести нашей ситуации. Специально не смотрю в его сторону все это время и считаю секунды. Отсчитала, оборачиваюсь, а он сидит на полу, как ни в чем не бывало, и, хуже того, спокоен как удав, вот-вот всхрапнет.

— Ган, я не поняла… А где нормальная реакция на сообщение о предстоящей гибели семьи?

— Тебе нужна моя истерика? — не менее удивленно спросил он.

— Нет. Но как бы…

Смотрю на его красивее лицо с шишкой на лбу, и просто не понятно — почему этот сильный могучий гад, который меня перемещал по дворцу со скоростью звука, закрыл мир и к ногтю прижал все свои народы, в такой момент сидит, сложа руки?

— Да ты что, вообще тварь бессердечная и тебе родных не жаль?

— Жаль.

— И?

— Жду. — Меланхолично отозвался он, в упор глядя на меня.

— Чего?

— Когда ты раскроешь свои карты. — Улыбнулся красавец. — По тебе видно ты уже что-то придумала.

— Чегоооооо?

И он для пояснения использовал мои слова, произнесенные только что:

— Нет нормальной реакции на сообщение о будущей гибели. Хотя тебе доподлинно известно, что казнь — это последняя инстанция, перерождения не будет.

— Ладно, предположим. — Отогнала мысли, более важным вопросом. — Но откуда такая уверенность в моих картах?

— А ты думаешь, я просто так ткнул плавником в жертвенницу и сказал, что мне с разводом поможет эта. — Ухмыльнулся Ган. — Нет, я следил за тобой. Собрал досье.

Это он меня вдохновляет на свершения, да? А сам? Я нахмурилась: — Очень мило. Спасибо.

Все еще Повелитель Гарвиро подсел ближе и голосом будоражащим душу продолжил: — А так как тебя хвалил сам Темный Повелитель…

— Угу, — я кивнула в сторону черного плоского камня, — гравировка на этом «переговорнике» кричит о почтенном отношении к мнению Темнейшего.

— Я ее не хвалил, — послышался красивый голос из предмета спора, — но из передряг она выбирается с блеском, что правда, то правда.

— Благодарю на добром слове. — Ощетинилась я. Кукловоды хреновы, опять на мне выезжают и не смущаются.

— Кстати, а что там за гравировка, Галя? — изменившимся голосом вопросил Люциус.

То, что рыб умудрился выпростать руку из-под сковывающих его лент, и накрыть мою кисть, говорило о многом. Я медленно кивнула, соглашаясь не сдавать его издевку над дьяколом.

— Цветочки, медузки, кораллы… — перечислила наобум, первое, что в голову пришло, — правда, Ган?

— Пра-равда.

— А еще я тебе обещала путешествия. Правда? — улыбнулась и сама себе ответила, — правда. И впечатления незабываемые ты тоже получишь, но в другом варианте.

— Ты… — зашипел рыб, отдернув руку, и чуть не завалился на спину.

— Предлагаю сделку. — Покосилась в его сторону, уверенно сообщив, — я возвращаю власть твоей семье в обмен на свою свободу и свободу своих помощников.

Рыб с трудом выпрямился: — Ты можешь?

— Ты был прав, козыри у меня есть и я ими воспользуюсь, если дашь свое нерушимое слово водника.

Ган Гаяши молчит, Люциус тоже в полемику не вступает, а время капает.

— Ну! Да или нет?

— И как ты это сделаешь? — попытался докопаться до истины упертый Гаяши.

— Это сделаю не я, а ты. Всего одно нерушимое «да» и ты спасешь своих потомков и предков, — грубо завершила я.

— Из предков у меня остался лишь отец. Мид — его бывшая любовница.

— Шикарненько, спасешь отца. — Тут же нашлась я. — А чтобы мы оба были уверены друг в друге, подпишем договор.

— Какой договор? — опять дернулся он, только на этот раз, чтобы обернуться ко мне всем корпусом.

— Наш. Составленный по правилам Гарвиро и двусторонне подписанный.

На мою милую улыбочку, он отреагировал не менее чувственным оскалом.

— Ты не веришь моему слову?

Не знай я, что за гад сидит передо мной, решила бы, что нравлюсь. Ну а после подумала бы, что он не прочь пофлиртовать и приударить за такой красавицей как я. Но… плавали, знаем — ничего за этим не кроется.

— Ты его до сих пор не дал.

Он нахмурился, я же подозвала юридически подкованного слизня, который привезя меня в залу более пятнадцати минут назад, не захотел оставить одну. Спрятался за коралловыми ребрами и, прилипнув там к потолку, заинтересованно следил за развитием событий. Не начни слизень от моих едких ответов граф-рыбу характерно похихикивать, так бы и не был замечен.

— Итак, условия, — громко возвестила я. — Вы, Ган Гаяши, обязуетесь открыть мир, пока в силе и в праве, и передать свои полномочия многоуважаемому любимцу демонессы сроком…

Тут я задумалась, на сколько же отправить погулять Океаническое безобразище?

— Мммм, на время равное Вашему сроку правления. Кстати, сколько это?

— Прилично, — послышался ответ из черного камня.

— На путешествия хватит? — поинтересовалась я, думая о Глицинии и хоть каких-то развлечениях для нее.