Помяни черта!

И это вместо того, чтобы растерзать источник противного звука, тоже мне, пацифист!

Окончание пропела без главного слушателя, зато под мычание первого почитателя. Жмир, стоило мне замолчать, отлип от плеча и восхищенно прошептал:

— Вы прекраснее, чем я думал!

И я благодарно поцеловала его полупрозрачную щеку, прохрипев сдавленно: — Спасибо!

Чури стал пунцовым, то есть прозрачно-красным. И, как всегда, мое яркое довольство собой и впечатлением, произведенным на океанического монстра, испортили:

— Вой закончился? — спросил Эдваро, объявившийся на слизне рядом. В отличие от бронированного дворецкого, он все еще крепко сжимает плавниками слуховые пазухи и кривится, как от лимона.

Я кивнула: — И каков результат?

— Результат ошеломляет! — Жмир оскалился, — священный хранитель покинул обитель, и, как сигнализируют мои помощники, это стало лучшим отвлекающим маневром. Ловцы заняты его возвращением назад.

— Прекрасно! — похвалила я. — Приступайте к опустошению, а мы с Жакоромородотом поползем обратно. Я поймала воодушевившегося Эдваро за плавник: — Сам не задерживайся и будь осторожен. Если что-то с тобой произойдет, что я папане твоему скажу?

— Что Цимира — это я. — Отмахнулся принц.

— Ага, а я в образе Цимиса на тебя запала, значит?

— Что сделала? — не понял рыбик.

— А ничего, потом объясню.

Ползем я и слизень, точнее слизень, а я просто на его броне лежу, указываю, куда ползти, потому что здесь потолки низкие и Жакоромородот в темноте тоже плохо ориентируется. До сих пор принц его каким-то образом направлял, а вот теперь сами возвращаемся другим путем и поэтому непривычно медленно ползем. Поворот, еще поворот, в туннеле постепенно начинает светлеть, проявляются острые пики скал натуральной породы морского дня, без коралловых завитушек. И каждая глыба в этом высоком туннеле свисает очень низко, оставив по максимуму полметра до пола. Я обратила внимание на слизня и только теперь поняла, почему мы так медленно движемся — он почти полностью распластался по полу, чтобы я своей макушкой не вела подсчет сталактитов.

Судя по всему, возвращение во дворец будет долгим, так что самое время поговорить, узнать кое-что ценное о мире Океании и о семье Гаяши. Прикинув варианты захода к нужной теме, начала издалека:

— Жакоромородот, а вам сколько лет? Давно служите при императорской семье?

— Служу с рождения, а это уже семь столетий.

— Сколько?! — возникло беспокойное желание спрыгнуть со старичка и уступить ему свое место. И плевать, что я тут ползти никак не смогу, лишь бы не давить на старичка своей тушкой.

— Галина, лежите и не двигайтесь.

— Но…

— Лучше спросите, о чем хотели. Вы же не зря издалека вопросы задавать начали. — Вот тут я вообще язык прикусила, меня теперь в дознаватели точно не возьмут, так прошляпиться уметь нужно. А он спокойным голосом учителя продолжает. — Что интересует?

— История мира Гарвиро.

— Длинная. — Последовал ответ.

— Точнее императорской семьи Гаяши.

— Короткая.

— Как короткая? Там же… в коридоре дерево, на стене изображено о-го-го какое!

— Так это дерево их рода. — Пояснил слизень. — А ветвь правления началась с деда ныне правящего императора.

— Как? Каким образом они получили власть?

— За счет богатств. В нашем мире правит самый богатый. Рад Гаяши в свое время занимался разбоем, затем перешел на службу и ведал налогами.

— Хм, конечно, должностные обязанности одинаковые и там и там. — Согласилась я. — А дальше?

— А дальше, война за власть. За годы службы и за счет правильных экономических вложений Рад неимоверно разбогател.

— Рад был очень рад, — мой смешок эхом раздался в туннеле, — а заняв трон, стал радее некуда?

— Не совсем. В процессе борьбы погибли его сыновья. Остался только Вад из пятнадцати.

А затаила дыхание, переждав чуть-чуть, все же спросила: — И что он сделал?

— Рад уничтожил всю семью противника. Вад начал править. — Спокойно ответил слизень.

— Так… если мы сейчас обкрадем Гана, то какое семейство попытается прорваться к власти?

— Стук. Глава семьи Вам известен, он носит почетное звание первого граф-рыба.

— Тавериль Тио Стук богат? А по его морде так не скажешь, и повадки какие-то дешевые, а вот самомнение завышенное. — Я задумалась. — Так это я своим супер ходом сейчас войну устрою? И поголовное вырезание всего семейства Гаяши, чтобы им неповадно было оспорить свои права? Ой, мамочки!

— А что теперь делать? А если на трон с деньгами папаши взойдет Эдваро?

— Слишком молод.

— А старший сын?

— Тоже не дорос. Ему еще полгода до нужной возрастной отметки. — Протянул Жакоромородот. — Великолепная, что же вы тревожитесь. Разве богатства Ган Гаяши не будут ему возвращены?

— Будут…, но не хотелось бы. Ему от власти отдохнуть нужно, а тут… такое дело! То есть отдохнуть нужно, но не на смертном одре всем семейством.

— Да, — протянул мой извозчик и лошадь в одном лице. — Был бы жив Фило, Ган Гаяши мог бы от власти отойти, не теряя собственных средств.

— Это как? — не то, чтобы сразу, но в моей голове начала формироваться идейка по свержению Гана и отправке его на кудыкину гору — проветриться.

— Вы видели залы казначейства?

— Да. Один видела. — Там, где я исполнила «душещипательную арию» был наполовину виден только один. По размерам зал превосходил стадион «Птичье гнездо» в Пекине. Учитывая то злато, что покоилось на его дне, там не один Скрудж МакДаг мог бы повеситься с горя, но еще и Султан из м/ф «Алладин», сам Алладин, его синий друг Джин и хранитель пещеры сокровищ, хотя он и так состоит из одной головы.

— Богатства среднего сына Вада Гаяши превосходят их по численности втрое.

— Зашибись! То есть, будь второй брат в живых, проблема с преемственностью сама собой ликвидировалась бы. — Слизень, соглашаясь, постучал глазками на ножках.

В свете, попадающем в туннель, я уже различила и этот его жест. Надо сказать, что к концу диалога мы выползли в более просторный туннель с прозрачными линзами по левую сторону и начали куда более стремительное передвижение, как вдруг сбоку возник яркий синий свет. Прорываясь сквозь линзы, он разорвал пространство туннеля сияющими лучами.

— Что это?

— Крематорий. — Меланхолично отозвался слизень и замедлился. — Желаете посмотреть?

Я не желала, крематории не люблю, кладбища тоже, но слезла, и то только потому, что в внизу мне привиделись знакомые, в частности зелен и демон, и еще какая- то маленькая летающая тучка.

— Мы можем приблизиться, то есть спуститься, чтобы оказаться с ними на одном уровне? — спрашиваю и вижу, как к моим соратникам подлетела группа ловцов и в зале началась настоящая потасовка.

— Да. А также можем посмотреть, с кем они пришли проститься. — Чистосердечно заверил меня дворецкий.

И сердце кольнуло от догадки: — Быстрее!

Раньше казалось, что движение слизня невозможно быстрое, а теперь — что он до невозможности медлителен. Пока мы спускались по пологой лестнице, петляя в полумраке между скальными сталагмитами, там, в зале, развернулась битва не на жизнь, а на смерть. В просветах окон происходящее внизу представлялось кусками. Вот демон наносит удары сопоставимые с силой Геркулеса, зелен вызывает страшнейшие потоки зеленых искр, а амур прошибает стрелами каменные панцири спецгруппы ловцов. Мои спутники великолепны каждый в своей технике и непобедимы, а крабы не убиваемы и не исчисляемы. Их черно-желтые полчища, перещелкиваясь клешнями, рвутся к моим соратникам со всех сторон и с каждым мгновением их все больше и больше прибывает.

Оказавшись внутри, Жакоромородот еле успел сплющиться, когда ловец, отбитый Себастьяном, полетел в нашу сторону. Крабовидный не растерялся, щелкнул клешнями над моей головой. Но, благодаря мгновенной реакции слизня, не успел зацепиться и пролетел через коридор, чтобы пробить панцирем противоположную стену.