Темный защитник

Я сидела на закрытом балконе, как можно дальше от перил так, чтобы меня никак нельзя было заметить из проезжающих мимо машин, и наблюдала, как яростные морские волны догоняют и накрывают самих себя. Солнце садилось позади дома, посылая свои последние лучи на набережную и дюны на окраине пляжа. Конрад сидел внутри прямо за дверью, осматривая ружья ещё раз, чтобы убедиться, что всё было в прекрасном рабочем состоянии. Он взял отвёртку, чтобы обработать оружие, затачивая их части до тех пор, пока все движения не станут гладкими, каждый кусочек металла не объединится для одной-единственной цели.

Вчерашний ледяной шторм ночью оставил шапки белой пены на дюнах, и никто не рискнул бы выйти наружу и пройтись вдоль берега. Бушующее море лучше всего рассматривать на расстоянии. Я плотнее завернулась в одеяло и засмотрелась отсюда на серый простор. Я не видела океана с тех пор, как мои родители брали нас с Джесси на пляж, когда мне было десять лет. Мои расплывчатые воспоминания включали поиск ракушек и гонку за крабами, которые были слишком быстрыми, чтобы мы могли их поймать. Нам было весело, хотя Джесси была еще слишком маленькой, чтобы даже просто войти в воду. Её маленькая жёлтая панамка увеличилась в моей памяти и плавала на поверхности, а потом пропадала в темных глубинах.

Конрад напевал, когда работал. Понимал ли он, что делает это? Я узнала песню. По-моему, это была «I Shot the Sheriff» — «Я застрелил шерифа». Логично. Улыбка невольно растянула мои губы, когда несколько чаек пролетели мимо, плавая на волнах, пока солнечный свет угасал в звездных сумерках.

Когда мои ноги совсем замёрзли, а умиротворяющее напевание прекратилось, я вернулась в главную спальню и закрыла за собой балконную дверь.

Он сложил все автоматы и пистолеты, кроме того, который он носил с собой всё время.

— Всё чисто? — я плюхнулась на ковёр перед камином и положила ноги поближе к огню.

— Да. Некоторые из них были изрядно потрепаны, — он помотал головой, а я заметила пятнышко масла под его правым глазом. Такой дьявольски безрассудный. — Мне надо провести беседу с Нэйтом о том, чтобы держал свою ерунду в хорошем состоянии. Ты должен уважать своё оружие. Если нет, то ты не можешь рассчитывать на него, — он пожал плечами. — Так мой отец всегда учил меня, во всяком случае. И у меня никогда не было ни единой осечки.

Он сел рядом со мной, запах оружейного масла почему-то успокаивал. Огонь лизал свежие поленья, поглощая их так быстро, что мои ноги начали отогреваться.

Я пододвинулась ближе, прислонившись к нему.

— Я думаю, Нэйт сделан из другого теста.

Он обнял своей рукой меня за плечи.

— Думаю, что ты права.

— Но он весёлый. Так что вот так.

Он напрягся:

— Я весёлый.

Я засмеялась и встретила его пристальный взгляд:

— Правда?

— Я такой, — он сжал моё предплечье.

— Ты ревнуешь?

— К этому молокососу? — он сделал «пфф» носом. — Конечно же, нет. Я так сказал, потому что я заставляю тебя смеяться тоже.

Я кивнула:

— Это правда. По-моему, ты напевал забавно.

— Я напевал?

Он прижался губами к моему уху, и я вздрогнула.

— Ты напевал, когда был занят ружьями.

— Я напевал? — его рука скользнула ко мне на талию.

— Не так быстро, — я отстранилась и подползла к корзине. — Нам надо поесть, и тебе надо принять душ.

Он застонал:

— Ты хотя бы представляешь, что ты со мной делаешь?

Я заглянула через плечо, его взгляд прилип к моей попе.

— В общих чертах представляю.

— Дразнишься, — он растянулся на полу, опираясь на свой локоть, и наблюдал, как я делю то, что осталось от нашей еды.

Наскоро поужинав, Кон принял душ, а потом созвонился с Нэйтом. Слушая разговор с одной стороны, я уловила, что Винс был готов пойти на всё, чтобы найти нас.

Когда он закончил разговор, я спросила:

— Ну что?

— Завтра нужно уезжать отсюда куда-нибудь дальше.

— Ох, — я проскользнула в постель, когда он вытирал полотенцем влажные волосы.

— Про Рамона ничего не слышно. Это дерьмо заставляет меня нервничать. Он хитроумный маленький ублюдок.

Он забрался в постель рядом со мной и привлек меня к своей груди.

— Что планируешь?

— У меня есть пара идей, — он провел кончиками пальцев вверх и вниз по моей спине.

Легкая дрожь прошла по моей коже там, где он трогал меня.

— Например?

— Мы поговорим об этом завтра, — он поцеловал меня в макушку. — Я хочу насладиться нашей последней ночью здесь.

Я вздохнула и стала рассматривать потолочные панели, пока снаружи поднимался ветер со свистом как накануне.

— Почему такая секретность?

— Никакой секретности нет. Просто нужно поспать с этими идеями, — он скользнул своей рукой по моей талии. — И кстати о секретах. Ты доверяешь мне?

А я доверяла? Я откатилась немного назад и посмотрела ему в глаза, а затем положила руку на его небритую щеку. Я знала его всего пару дней, но за это время он спас мою жизнь и обещал защищать меня на каждом шагу. Доверие было непростой вещью для меня — к кому угодно, на самом деле. Но он был вот здесь, после того как открывал мне свое сердце снова и снова, спрашивал меня, могу ли я сделать то же самое. Он задержал дыхание, сосредоточившись, всё его внимание было направлено на следующие слова, которые я произнесу.

Я приблизилась и поцеловала его, мягко, нежно выражая согласие:

— Да. Доверяю.

Глава 21

Конрад

Я не заслуживал её доверия, не заслуживал её теплого взгляда, когда она рассматривала меня в свете пламени от камина. Но я заслужу это. Её доверие было как маленький огонёк, который мерцал и мог вот-вот погаснуть. Я буду раздувать его, отдам ему всё, что потребуется, чтобы он разгорелся ярко, и буду хранить и беречь его.

Она положила голову мне на грудь снова, её пальцы порхали вдоль довольно-таки грубых шрамов у меня на правом боку.

— Я уже рассказала тебе больше, чем рассказывала кому-либо, — её мягкий голос пробрался в мое сердце и свернулся там калачиком.

Желание узнать о ней всё было больше и важнее, чем мой следующий вдох.

— Давай начнём с заточки, которую ты сделала, и как ты научилась драться. Это всё не похоже на обычные навыки флориста.

— Они и не умеют, — она вздохнула.

— Мне нужно рассказать тебе ещё одну слезливую историю о своём отце, чтобы разговорить тебя? — я улыбнулся, когда почувствовал, как её губы прошлись вдоль моей груди.

— Я так понимаю, у тебя уже есть одна наготове?

— У меня их миллион. Как насчет того раза, когда мне было девять лет: он оставил меня дома одного во время снежной бури, электричество отключилось, и пришли двое мужчин, они искали его. Они хотели использовать меня как приманку.

Чарли пожевала свою губу:

— Что случилось?

— Отец пришел домой. Неудачный день для тех ребят, — я прочертил своим большим пальцем себе по шее, чтобы показать наглядно.

Её дрожь отозвалась во мне, и я сжал её сильнее:

— Со мной было всё нормально. Не волнуйся.

— По голосу не скажешь, — она провела рукой вдоль шрама, не подозревая о том, что прикасается к одному из моих сувениров от той адской ночи. — Тебе, наверное, было очень страшно.

Я не упомянул ту часть, где отец связал их и сделал их смерть мучительной и медленной за угрозы его сыну. Некоторые воспоминания оставили неизгладимый след, который навечно поселит тьму в человеческом сердце. Этот случай был первым из многих для меня.

— Видишь, что ты наделала? Заставила меня говорить, хотя это ты должна была открываться и рассказывать, — я шлёпнул её по попе. — Я распустил нюни, как девочка на пижамной вечеринке до того, как ты взамен рассказала что-то о себе.

Она хихикнула:

— Я бы хотела посмотреть на тебя с хвостиками.

— Для тебя всё, что угодно.