Серийный любовник

Цыганков постарался, чтобы отказ прозвучал категорично, но что-то подсказывало Гурову, что стоит надавить, и он изменит свое решение.

– Валерий Дмитриевич, я мог бы вызвать вас повесткой в отдел и тем самым вынудить к сотрудничеству, но делать этого мне не хочется. Поверьте, я понимаю, насколько этот вопрос является для вас болезненным, и раз уж я все равно здесь, значит, вопрос серьезный. Прошу вас, не заставляйте меня идти на крайние меры. Это никому пользы не принесет.

Пару минут Цыганков вглядывался в лицо Гурова, будто пытался найти на нем ответ на самый важный жизненный вопрос, затем глубоко вздохнул и произнес:

– Хорошо, проходите. Только у меня к вам просьба: постарайтесь не шуметь. Не стоит волновать мою супругу. Знаете, она ведь так и не отошла после смерти Оли.

– Если в этом не будет необходимости, вашу супругу мы не побеспокоим, – пообещал Лев.

Цыганков провел их на кухню. Включил чайник, расставил на столе фарфоровые чашки, достал вазочку с печеньем и привычно занял табурет возле окна. Пепельница, полная окурков, говорила о том, что здесь хозяин квартиры проводит большую часть времени. Он закурил, не спрашивая разрешения у гостей. И после пары затяжек перевел взгляд на Гурова. Тот понял, что Цыганков готов к беседе, и заговорил.

– Понимаю, наши вопросы могут показаться вам слишком личными, но обстоятельства складываются так, что от этого никак не уйти.

– Не нужно предисловий, – остановил его Цыганков. – Любой вопрос про Олю будет личным, так что не стоит тратить время на расшаркивания. Раз уж я впустил вас в дом, значит, должен отвечать максимально откровенно. О моих чувствах беспокоиться не стоит. Уверен, что за последние три года я по двадцать раз задал себе каждый из тех вопросов, которые собираетесь задать вы.

– Это даже к лучшему, – кивнул Лев. – Возможно, на часть из них вы сумели найти ответ.

– Я даже знаю, каким будет ваш первый вопрос. – Губы Цыганкова тронула печальная улыбка. – Хотите знать, кто же все-таки отец неродившегося Олиного ребенка?

– А вы это знаете?

– Увы, нет. Полагаю, Оля не хотела афишировать отношения, так как не была уверена в партнере. Ей ведь было всего двадцать три. Слишком юный возраст для принятия серьезных решений, а тут такое. Скорее всего, никакого партнера и не было вовсе. Думаю, это была случайная связь, которая закончилась беременностью. Такое случается и с хорошими девочками. Оля ведь была хорошей девочкой, в самом широком смысле хорошей. Она занималась благотворительностью, помогала бездомным.

– Вы не пытались выяснить, не в этой ли среде она нашла себе кавалера? – вдруг бухнул Стас.

– В среде бездомных? – Цыганков отреагировал на его заявление на удивление спокойно. – Нет, уверен, что ее милосердие так далеко не зашло бы.

– Я не это имел в виду, – спохватился Крячко. – Я говорил про коллег, которые так же, как и Ольга, занимались помощью бездомным. Ведь в этих центрах работают не только женщины.

– Ах, вы об этом? Что ж, возможно. Я не выяснял. В Центр ездил, с друзьями ее общался, все хотел понять, не могла ли Оля сама на себя руки наложить. Ну, из-за беременности и прочих проблем. Ребята там работают вполне приличные. Речь грамотная, жизненные установки правильные. Но про Олю они мало что знали. Она у нас странная была, если общепринятыми мерками мерить. Про таких говорят: не от мира сего.

– В Центре про ее связь никто ничего не знал?

– Нет, не знал. И на работе она никому не говорила, даже не намекала на то, что у нее кто-то появился. Да и нам с матерью не открылась. Срок у нее был три месяца, я отсчитал их назад, буквально по минутам события того времени разложил, но так и не сумел отследить, когда же это случилось. Я ведь и сейчас думаю, что парень этот или мужчина случайным в ее жизни был. Может, на вечеринке встретились? Юбилей там, или общегосударственный праздник, или корпоратив на работе? Но ничего такого в тот период не происходило. Ни одного праздника, ни одного выхода в свет. Не понимаю, как она вообще умудрилась забеременеть, если все время дома сидела?

– Скажите, у Ольги были подруги? Быть может, кому-то из них она открылась?

– Подруги? Пожалуй, нет. По крайней мере в том смысле, который вкладываете в это слово вы. Закадычной подруги Ольга не заимела. Она ведь домоседкой была. Дневников не вела, а вот книги читала запоем.

– Библиотека сохранилась? – задал практический вопрос Гуров.

– В ее комнате все осталось без изменений, – чуть смущенно признался Цыганков и, как бы оправдываясь, добавил: – Супруга не позволяет там ничего менять. Когда совсем невмоготу ей становится, она туда уходит и сидит. Потом к жизни возвращается. Хотите взглянуть на комнату?

– Если можно, – сдержанно произнес Лев, хотя перспектива осмотреть вещи покойной его обрадовала.

– Пойдемте.

Цыганков встал, провел полковников через проходной зал, толкнул угловую дверь, и все трое оказались в небольшой, три на три метра, уютной спальне. Несмотря на то, что комнатой явно долгое время не пользовались, воздуху здесь застаиваться не давали. Гуров прошел к книжному шкафу, Крячко же начал осмотр письменного стола. Просматривая корешки книг, Лев размышлял о том, по какому принципу девушка подбирала произведения. Системы или персональных предпочтений Ольги он определить не смог. Здесь были и научно-популярные издания, и книги про животных, и исторические романы. Книги «короля ужасов» соседствовали с сентиментальными романами для женщин. Религиозные издания стояли вперемешку с детективами, а солидные философские труды разбавляли книги-комиксы американских авторов.

Единственная более или менее логически обоснованная подборка произведений лежала на отдельной полке возле кровати. В ней было порядка десяти книг, и все они оказались посвящены взаимоотношениям между мужчиной и женщиной. Гуров полистал книги и поинтересовался у Цыганкова, за какой период его дочь собрала эту группу книг. Оказалось, что все эти книги появились у Ольги одновременно. Когда дочь принесла их домой, Цыганков помнил очень хорошо. Это случилось месяцев за пять-шесть до ее смерти. Ольга пришла с работы чуть позже обычного и на вопрос матери, где она так задержалась, ответила, что была в библиотеке. Зачем дочери понадобилось идти в библиотеку, мать так и не поняла. Это противоречило привычкам девушки.

Книги в электронном формате Ольга не признавала, предпочитая покупать бумажную версию. Однако для этого ей не нужно было выходить из дома, тащиться в магазин и там рыться на полках. Все свои книги она заказывала в интернет-магазинах, причем почти всегда с доставкой на дом. Зарабатывала Ольга не ахти, но родители денег с нее ни за питание, ни за коммунальные услуги, ни за одежду не брали, так что скромную зарплату лаборантки Ольга могла тратить на свое усмотрение.

Когда речь про библиотеку зашла, мать Ольги удивилась, но и обрадовалась одновременно. Подумала, что дочери надоело сидеть вечерами дома, но ходить на вечеринки по-прежнему не хочется, вот она и выбрала альтернативный вариант.

– На книгах нет библиотечных меток, – заметил Гуров.

– Действительно нет, – полистав одну из книг, растерянно произнес Цыганков. – Выходит, Оля сказала матери неправду?

– И случилось это примерно за шесть месяцев до ее смерти…

– Думаете, это как-то связано с ее смертью?

– Вполне возможно, – осторожно ответил Лев. Он достал фоторобот Деятеля и показал Цыганкову: – Скажите, в кругу знакомых Ольги вы не встречали этого человека?

– Нет, не встречал. Кто он? – взглянув на рисунок, спросил Цыганков.

– Человек, которого мы разыскиваем, – снова уклонился от прямого ответа Гуров.

– Думаете, он отец ребенка? – догадался Цыганков. – Что ж, вполне возможно. Подобный типаж, как мне кажется, во вкусе Оли. В такого она и влюбиться могла.

– Быть может, и влюбилась, – кивнул Лев и быстро убрал рисунок.

Закончив осмотр комнаты, Гуров и Крячко попрощались с отцом Ольги и ушли. В комнате, помимо подборки книг, обнаружить ничего не удалось. Но и эта деталь говорила скорее в пользу версии о том, что смерть девушки вписывается в серию, разработкой которой занялись полковники. Скрытность Ольги, ее беременность, тематика книг – все говорило о том, что тайный кавалер у нее был. То, что, имея возможность позвать на помощь, она этого не сделала, вписывалось в серию как нельзя лучше. В этом мнения полковников сходились. И все же Крячко продолжал сомневаться, их ли клиент обработал девушку, заставив убить саму себя? О чем и сказал напарнику, как только они оказались на лестничной площадке: