Серийный любовник

В полиции провели все предусмотренные в таких случаях мероприятия: проверили сводки происшествий, морги и больницы, разослали ориентировку по области. Мобильный телефон Светланы исчез из поля зрения специальных отслеживающих программ сотового оператора, и обнаружить его местонахождение не удалось даже оперативным сотрудникам. Спустя месяц у родителей Светланы все еще не было никаких известий о местонахождении дочери, и тогда они мысленно начали готовить себя к худшему. Сейчас же, по прошествии трех месяцев, надежда на возвращение дочери исчезла окончательно.

Больше зацепок у Суровцева не осталось. Контейнер с мертвым телом никого во Владивостоке не интересовал, и понять, почему тело неизвестной девушки было отправлено именно Светлане, оказалось делом неблагодарным. Чтобы не шокировать свидетелей реальными фотоснимками с места происшествия, Суровцев привлек к работе штатного художника, и тот за два часа сварганил ему вполне приличное фото жертвы. На нем она выглядела так, как должна была выглядеть до смерти. Фото это Суровцев предъявил всем знакомым и родственникам Светланы, но в ее окружении девушку не знали. Теперь следователь ждал фоторобот мужчины, который организовал смертельный круиз погибшей. Его он тоже собирался предъявить знакомым Светланы. По мнению Гурова, это было разумно, вот почему он спешил закончить с Тамарой и, несмотря на ее усталость, откладывать процедуру составления портрета холеного мужчины не стал.

А Тамара и не возражала. Ей самой хотелось покончить с неприятными обязанностями как можно быстрее. Она уже знала, что заставило полковников обратить внимание на ее спасителя. Думать о том, что человек, который спас ей жизнь, вовсе не такой благородный и положительный, было неприятно, но выходило именно так. Ночью, пока шла ее смена, Тамара, размышляя, вспомнила все подробности ночного нападения и последующего спасения, каждый визит незнакомца, и в ее душе поселилось стойкое ощущение, что полковники правы, нападение вполне могло оказаться заранее спланированным действием, а последующие визиты служили лишь одной цели. Мужчина собирался использовать Тамару, чтобы избежать тщательного досмотра контейнера.

Это осознание злило ее больше всего. Надо же так опростоволоситься! За всю свою жизнь Тамара не делала таких ошибок. Почему она поверила незнакомцу? Почему не поинтересовалась, чем он занимается, где работает, с кем живет? Почему даже имени мужчины не узнала? Она была уверена, что задавала этот вопрос, да только незнакомец на него не ответил, а Тамара почему-то не настояла. И потом, когда тот пришел снова и обратился к ней с просьбой, она и помыслить не могла, для чего тот собирается использовать контейнер. Просто согласилась, и все. Без вопросов, без недоверия. Взяла и согласилась.

Теперь же она собиралась исправить свою ошибку настолько, насколько это вообще возможно при сложившихся обстоятельствах. Придя в кабинет криминалистов, Тамара уселась на предложенный стул и старательно выполняла все требования художника-криминалиста. Выбрала овал лица, форму носа, разрез и цвет глаз, справилась с выбором прически, вспомнила про родинку возле мочки уха. Но когда криминалист предъявил ей полную картину, оказалось, что созданный ею портрет совершенно не совпадает с оригиналом. Она расстроилась, а криминалист, привычный к подобным казусам, начал все сначала.

Гурову и Крячко вовсе не обязательно было наблюдать за их работой, просто других дел до получения фоторобота у них не было, а тупо сидеть в кабинете ни тому ни другому не хотелось. Время от времени Крячко пытался помочь Тамаре: вставлял свои реплики, предлагал варианты, но это ее лишь отвлекало. Художник терпел сколько мог, но потом не выдержал и пригрозил выпроводить Крячко из кабинета, несмотря на его высокое звание. Стас притих, Тамара успокоилась, и работа продолжилась.

С портретом провозились часа три. В итоге Тамара признала, что сходство получилось недурным. Единственное, что ее смущало, это сердитый взгляд. У ее спасителя взгляд был каким-то мудрым и доброжелательным, что ли, заявила она. Художник что-то подправил, и на этот раз буфетчица осталась довольна.

– То, что нужно, – объявила она. – Знакомьтесь, перед вами мужчина, который спас меня от хулиганов. Один в один получился.

Полковники пододвинулись ближе к монитору. Мужчина с портрета на злоумышленника совсем не походил. Высокий лоб с небольшой аккуратной челкой, умные глаза, нос прямой, уходящий в лоб практически без обозначения переносицы. Подбородок тяжеловат, но общий вид не портит. Про такое лицо обычно говорят «греческий профиль». Если бы присутствующие не знали, к какому жестокому по своей сути преступлению причастен этот человек, то наверняка отнесли бы его к разряду законопослушных граждан.

– С виду такой душка, – выдал Крячко. – Даже любопытно, что заставило его поступить так, как он поступил?

– Может, вы все-таки ошибаетесь? – рассматривая творение художника, предположила Тамара. – Ведь и правда видный мужик. Может, его контейнером кто-то воспользовался, а он об этом и не знал? Я понимаю, звучит надуманно, но вдруг? Он мог и не знать, что туда попадет женщина. Просто хотел помочь знакомой, вот и все.

– Не будьте так наивны, Тамара, – отмахнулся от предположения буфетчицы Крячко. – Чтобы случилось такое совпадение, этому мужику нужно быть меганевезучим. По-вашему, он похож на невезучего человека?

– В жизни и не такое случается, – начала Тамара. – Вот у нас одно время женщина работала. Имя у нее еще такое вычурное. Ираида. Так эта Ираида раз в неделю в переделку попадала. Мы ее за глаза потом так и прозвали: Ираида-геморрой. То у нее колесо на трассе спустит, а запаска дома останется. То закупит картошки на зиму, а тут нашествие мышей, и они ее всю попортят. Если кран сорвало, так обязательно в рабочий день и так, что штукатурка от стен отвалится. Если решит покупки делать, непременно всякого дерьма ей на рынке всучат.

– Сравнили! – возмущенно запыхтел Стас. – Какой-то там кран сорванный и труп в контейнере. Нет, Тамара, человек этот внешне, может, и приятный, но внутри насквозь прогнил. Или в мозгу у него тараканы размером с крысу.

– Это как? – удивленно открыла рот буфетчица. – Болезнь, что ли, такая есть?

– А как же! Шизофрения называется, не слыхали? – В глазах Крячко заблестели искорки смеха. – Как тараканы активизируются, так человек что-то вроде такой вот поездочки в железном ящике для своих близких устраивает.

– Да ну вас! – махнула рукой Тамара. – Я думала, вы серьезный человек, а вы так, пустомеля.

– Красавчик ваш – вот кто пустомеля, – назидательно произнес Станислав. – Вспомните, как он вам голову задурил. Было ему дело до того, что случится с вами, когда контейнер вскроют и обнаружат там труп? Ни хрена ему ни до кого дела не было. А ведь мы могли вас арестовать за покушение на убийство. Это-то хоть вы понимаете?

– И все же красивый портрет получился, – предпочла Тамара проигнорировать назидательную речь. – Спецы у вас здесь работают что надо. Идеальное сходство получилось.

Художник довольно потер переносицу и пустил рисунок на принтер. Гуров отправил Крячко провожать Тамару, велев организовать ей доставку до дома. Сам же забрал электронную копию портрета и листы из принтера и вернулся в кабинет. С капитаном Суровцевым они условились заранее, что, как только фоторобот будет готов, полковник перешлет копию во Владивосток, на личный номер Суровцева. Как только файл ушел, Суровцев тут же позвонил.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – прокричал он в трубку. – Снимок получил, сейчас организую четыре бригады, они пойдут по знакомым Светланы. Возможно, в ее окружении найдется человек, схожий с фотороботом.

– Отличный план, – одобрил Гуров. – В долгий ящик не откладывайте, мы тоже сидеть сложа руки не будем. Пройдемся по общаге, быть может, кто-то опознает нашего деятеля.

На этом разошлись и встретились снова только в пять часов вечера. К этому времени с опознанием закончили и в Москве, и во Владивостоке. Сказать, что новый опрос ничего не дал, – значит ничего не сказать. В общежитии проторчали часа два, опросили всех, кого смогли застать на месте. Комендант вглядывался в портрет минут двадцать, напрягал подпорченную алкоголем память, но в итоге заявил, что лицо с портрета даже смутно знакомым ему не кажется. И вообще, он уже сильно сомневается, что сдавал кому-то комнату. Даже предположил, что кто-то из студентов над ним подшутил, подсунув конверт с номером пятьсот пять.