Страница 3 из 152
Затем Кеннон со свирепой ухмылкой склонился над каждой из трех жертв по очереди и надрезав вену каждому, делал ритуальный глоток.
- Итак, - снова заговорил Коннахья, - отныне ваша кровь принадлежит нам вампирам, а ваши души - Гангмару Темному. Если попытаетесь бежать или бунтовать (а это совершенно бесполезно) - кара будет жестока и смерть ваша будет очень болезненной и долгой, а души ваши тут же достанутся Гангмару... Слыхал я, что пятьдесят лет молитв и послушания могут уберечь ваши души от власти Гангмара, да только не верю в это... Ну да ладно - уведите этих людишек!
На этом церемония окончилась, новообращенных повели в подземелье и пока их уводили, Коннахья стоял на своем возвышении над алтарем, огромный и зловещий, затем спустился к Кеннону и похлопав того по спине (при этом внук покачнулся), похвалил:
- Молодец - весь в отца... Ну да ладно, пойдем обмоем твой удачный поход...
Когда все ушли и Зал Обращений погрузился во мрак, девочка Ннаонна со вздохом вылезла из своего убежища и отправилась к себе. Церемония Обращения разочаровала ее - ничего интересного, со старшими всегда так, они из всего делают тайну, а ничего-то такого и не было... Да и Кеннон ни разу не сплоховал...
ГЛАВА 2
Вот это да! Вот это да!
Явилось то-не-знаю-что!
Как снег на голову сюда
Упал тайком инкогнито.
Но кто же он
Хитрец и лгун?
Или шпион?
Или колдун?
В.Высоцкий
- Итак, господа, вы все вернулись в зал. Стало быть все вы готовы к ритуалу, - Гельда-колдун говорил короткими внятными фразами, чтобы его лучше понимали. Не дай бог кому-нибудь из присутствующих перепутать что-либо или наложить в штаны с перепугу при виде демона (особенно, если осрамившимся окажется будущий король), - но я на всякий случай повторю все. Сейчас я совершу ряд магических действий, в результате которых будет вызван демон жуткое, устрашающее существо, не принадлежащее нашему миру. Демон жесток и коварен, однакож он будет полностью в моей власти. Я задам ему вопрос - кому из вас, господа, быть королем Альды - и демон ответит. Помните, таков обычай нашей страны (хотя о нем не приходилось вспоминать уже двести лет)... Не спорьте с выбором демона и вообще - не обращайтесь к нему, иначе не миновать нам беды... Для вашей же собственной безопасности заклинаю вас - не заговаривайте с демоном, не спрашивайте его ни о чем... Сейчас я потушу свечи для того, чтобы чудовище не могло увидеть нас. Не знаю, грозит ли нам что-либо, если демон нас рассмотрит, но лучше не рисковать. Итак, мы тушим свечи, кроме тех, что составляют пентаграмму - эти должны гореть, ибо от них зависит наша безопасность - внутренний круг свечей не даст демону вырваться в наш мир, а внешний - помешает злу из нашего мира оказать ему помощь в этом. К тому же, как я сказал, мы будем скрыты от глаз демона во тьме, а он - на виду, в свете магических огней...
Пока маг произносил свои пояснения, его ученики тушили свечи в зале. Становилось все темнее и, наконец, весь зал погрузился во тьму, за исключением небольшого светлого круга в центре. Вокруг пентаграммы ученики мага предварительно расставили невысокие, по колено, ширмы для того, чтобы отсветы колдовского пламени не освещали участников ритуала.
- Ну что ж, я начинаю, - Гельда-колдун начал нараспев читать заклинания.
Претенденты на престол затаили дыхание за его спиной, даже перестали позвякивать металлические детали их воинской амуниции. Ученики мага - те, казалось вовсе не дышали под своими низко надвинутыми капюшонами. В установившейся тишине голос мага звучал все громче и громче...
Маг старался изо всех сил, напрягая свои тавматургические способности, вкладывая, что называется, душу в каждый слог заклинаний. И внезапно...На какой-то миг ему показалось... Гельда-колдун ощутил себя центром Мира - вот он! ОН! ОН!!! Вихри маны проходят сквозь него, преображаясь и обретая стройность и форму в его заклинаниях! Вот он творит чудо! Было, правда, еще одно ощущение, как будто за спиной Гельды есть некто, делящийся с магом силой, маной, способностью творить колдовство - но это, конечно, только казалось... Только казалось - маг ощутил себя едва ли не всемогущим. Ему удалось!..
Вдруг в центре пентаграммы закурился туман - вначале тонкими струйками, затем гуще, гуще... Наконец, плотные клубы заполнили все пространство внутри центрального круга пентаграммы, затем осели... растаяли... В центре пентаграммы кто-то стоял. За спиной Гельды раздался шумный, на грани подвывания, вздох - нервы у всех напряглись до предела. Туман рассеялся окончательно, все буквально пожирали глазами фигуру таинственного пришельца. Демон не впечатлял. Вместо огромного ужасного монстра, с клыками, когтями и большими кожистыми крыльями, покрытого грубой красноватой шкурой (так демона рисовали магические книги и летописи, где описывалось избрание прежних королей) в круге света стоял некто, скорее похожий на человека - небольшого роста, с каштановыми волосами, на которых свет свечей играл золотыми огоньками. Разумеется, это был не человек. Даже если не принимать во внимание странные одежды этого существа - достаточно было взглянуть в его глаза, чтобы убедиться в этом. Ни у кого в Альде, да, пожалуй, и во всем Мире, не могло быть таких глаз - светло-серых, почти белых глаз иного мира.
Внезапно таинственный гость поднял над головой странно поблескивающую палочку, пробормотал что-то и весь зал осветился сероватым равномерным мерцанием. Демон увидел людей...
Гельда-колдун сделал шаг вперед. Ситуация выходила из-под контроля и требовалось срочно предпринять что-либо.
- Во имя Эстуала, Энтуагла и Мерка! - загремел голос мага, - назови свое имя, пришедший на мой зов!
В ответ демон тихим голосом пробормотал что-то неразборчивое - голос этого существа также не соответствовал представлению Гельды о демонах. Он так растерялся, что не нашел ничего лучшего, чем переспросить:
- Как-как? Ингви? Демон Ингви?
- Да, ты можешь звать меня так - отчетливо ответил пришелец, - он, видимо, тоже успел оправиться от неожиданности.
- В таком случае, демон Ингви, сейчас я задам тебе вопрос и ты ответишь мне. Здесь в зале присутствуют три претендента на престол нашего королевства Альды. Я представлю их тебе, а ты назовешь нам достойнейшего.