Страница 10 из 152
Гунгилла часто жаловалась отцу, что Гангмар разрушает ее творения и губит созданных ею зверей и наконец Гилфинг сказал:
- Довольно, дети, Мир создан и поделен вами - хватит делить его и искажать то, что сделано. Пора испытать наше творение.
И Гилфинг, а за ним и его дети облеклись в плоть, приняв образы величественные и прекрасные и стали жить в мире, ими сотворенном... Так было!
Счастливы и беспечны были те первые дни юного мира! Среди зеленых рощиц, на берегах чистых прозрачных рек хрустальными колокольчиками звучал смех Гунгиллы, ослепительно прекрасной и всегда счастливой... С улыбкой глядел на нее Гилфинг и почувствовал вдруг то, чего не бывало с ним никогда прежде, да и не могло быть до создания Мира - в безвременьи и бестелесности, среди Вечного Ничто... В душу Гилфинга проникла любовь... Так было!
Подобный прекрасному юноше предстал Гилфинг перед Гунгиллой, прекрасной, вечно юной девой. И она взглянула на него с любовью, ибо такой была создана ее душа - ищущей любви и нежности и дарящей с радостью любовь и нежность... Казалось не будет предела их счастью - и плодом их любви стали эльфы - народ прекрасный и беззаботный, как Мир в первые дни творения, народ, всегда готовый петь и веселиться, живущий одним днем, но не знающий старости и смерти... Так было!
Долго длилась эта беспечная пора - долго, но не вечно... Все чаще Гилфинг становился задумчив и серьезен, все чаще уходил он поразмышлять о судьбах Мира в глубокие пещеры, у самых корней гор. Гунгилла тосковала по нему и как прежде Гилфинг являлся к ней в созданные ею леса, так теперь она приходила к нему в созданные им пещеры. Там находила она Гилфинга в ином облике - он представал перед ней зрелым мужчиной, его лоб прорезали морщины, а виски серебрились сединой, сама же Гунгилла не менялась - она была все той же вечно юной девой... И там, в безжизненных глубинах они породили народ гномов - детей все еще юного мира, но и предчувствий грядущих бед. И словно для того, чтобы выжить среди предстоящих испытаний, гномы пришли в Мир могучими и выносливыми, готовыми к тяжелому труду и лишениям... Так было!
Как пришли в Мир люди - не знает никто..."
***
...И пытались постичь
Мы, не знавшие войн...
В.Высоцкий
Демон не шутил, берясь за дело. С утра и до самого позднего вечера он не давал покоя ни себе, ни Сарнаку - фехтование, верховая езда, изучение языка. Доведя себя до полного изнеможения, король звал канцлера Мертенка и внимательно изучал законы королевства и империи, летописи и прочее, что нашлось в королевской библиотеке и архивах. Время от времени он бормотал что-то себе под нос, вероятно, заклинания. При этом слуги, оказавшиеся поблизости, шарахались от демона и шептали молитвы Гилфингу Светлому. Король не обращал внимания на их суету.
Насколько быстрота восприятия и сообразительность демона вызывали восторг канцлера, настолько Сарнака удивляли телесная слабость Ингви и его полная неопытность в обращении с холодным оружием. Правда, реакция у него была отличная, двигался он довольно легко, но для боя на мечах Ингви был слабоват...
Совместные физические упражнения сближают - невозможно постоянно бояться того, кого по нескольку часов в день учишь фехтовать и держаться в седле, поэтому, уже на второй день, когда демон предложил перейти на ты - когда никто не слышит - Сарнак согласился и вскоре они уже болтали на демонском языке как старые приятели. В конце утренней тренировки Сарнак, осмелев, спросил:
- Слушай, Ингви, я думал, что демоны гораздо сильнее людей и сражаться умеют...
- О-о, мы умеем сражаться, но только не так, как принято здесь, то есть... я хотел сказать, что мы, демоны, сражаемся не так, как люди... а, впрочем держись! - демон, пробормотав себе под нос несколько слов, прыгнул вперед, одновременно нанося рубящий удар, один из тех несложных ударов, которые он уже успел освоить.
Сарнак привычным движением выбросил навстречу свое оружие, в полной уверенности, что легко парирует несложный выпад хилого противника, как вдруг... почувствовал, что летит наземь, не в силах сдержать неожиданно мощный удар.
Ингви, горделиво выпрямившись и положив меч на плечо, пояснил сидящему на земле противнику:
- Я, конечно, использовал магию и добавил силы своему удару, но ведь одной силы мало! Я прекрасно это понимаю и потому хочу научиться биться по-настоящему. Ладно, на сегодня хватит... Идем, перекусим, и займемся верховой ездой...
С верховой ездой у демона дела обстояли еще хуже, чем с фехтованием - он совершенно не знал как обращаться с лошадью. При этом он не мог скрыть смущения и все время неловко пытался шутить, Тем не менее, с присущей ему рассудительностью, проявлявшейся во всех его начинаниях, Ингви потребовал, чтобы Сарнак начал обучение с азов и показал, как ухаживать за животным. На королевской конюшне ему подобрали небольшого смирного конька вороной масти (на этом демон настаивал особо) - и учеба началась. В общем, все шло неплохо, король вполне держался в седле, пока его Уголек - так звали коня - шел шагом. Однако дальше, стоило перейти на рысь - Ингви неизменно летел на землю. Уголек тут же останавливался, фыркал, качал головой, как бы укоряя неумелого наездника, тот быстро вскакивал, сердито отряхивался, смущенно шутил - и все повторялось сначала. Пришлось применить стремена, хотя Сарнак говорил, что учиться нужно без стремян - сначала, дескать, нужно научиться держаться в седле без них, а уж потом... Но пришлось признать, что хорошим наездником демону, видимо, стать не удастся...
С гораздо меньшим воодушевлением, чем благородными науками, король занимался хозяйственными вопросами. Впрочем, особо заниматься было нечем время сбора податей еще не подошло, а статья расходов была только одна Альхелла, королевский дворец. Демон провел ревизию счетов, представляемых к оплате еженедельно и потребовал у канцлера сократить расходы.
- Но, ваше величество, у нас нет никаких лишних трат...
- Есть - у нас слишком много слуг, я не нуждаюсь в таком их количестве!
- Так что же, - канцлер уже знал, что спорить с новым королем можно смело - тот был способен воспринимать аргументы, - прикажете выгнать на улицу столько верных слуг, преданно служивших прежнему королю? Им податься некуда разве что в разбойники, а этого у нас в городе и так с избытком.