Землетрясение (ЛП)

— Хотелось бы узнать? — переспрашиваю и делаю глоток содовой.

— Хотелось бы. Я не буду врать и утверждать обратное. И не собираюсь притворяться, что смотря на твой сексуальный ротик, я не представляю кучу разных вещей, которые этот ротик мог бы со мной сделать. И ещё мне интересно, какие звуки ты издавала бы, если бы мои губы оказались на…

— Стоп, — обрываю я его. — Господи, Зак. Нельзя говорить мне подобные вещи. Я ещё не готова слышать их от кого бы то ни было, — говорю я и качаю отрицательно головой. — Я знаю, что ты просто хочешь быть собой, но боюсь, что для меня это будет слишком много и я просто не смогу справиться. Последние шесть недель в моей жизни были очень трудными, куда труднее, чем можно себе представить.

На глаза наворачиваются слёзы и я изо всех сил стараюсь сдержаться. Не хочу сегодня плакать. Я больше не хочу плакать, никогда. Каким образом мне удаётся остановить слёзы в этот момент, остаётся загадкой.

Зак накрывает ладонью мою руку на столе.

— Прости. Я постараюсь быть менее откровенным и следить за тем, что говорю. Я такой всегда. Мне никогда не приходило в голову, что для тебя это может быть слишком и даже обидно.

— Нет, Зак, не изменяй себя ради меня. Честно говоря, я этого не стою. Я в полном раздрае и, чтобы расстроить меня, много не потребуется.

Он ещё раз сжимает мне руку и меняет тему.

— Как обращается с тобой мой строгий друг Эдвин?

***

После ужина Зак настаивает, что проводит меня домой, и я рада его компании. Я ещё не привыкла ходить в одиночку по городу и после захода солнца никуда не выхожу. По дороге домой он ведёт себя тихо и его молчание меня удивляет.

Подойдя к моему дому, мы останавливаемся.

— Вот мы и пришли.

Не зная, что делать, поправляю ремень сумки на плече. Мой взгляд блуждает где угодно, только чтобы не смотреть на него. Это начинает походить на неловкое прощание после первого свидания.

Зак, похоже, чувствует моё смущение, потому берёт меня за предплечье.

— Дженни, расслабься. Я не жду поцелуя на прощание.

Моё лицо вспыхивает: я смущена, что мои мысли настолько читаемы. Но когда бросаю на него взгляд, улыбка на его лице моментально успокаивает и ситуация перестаёт быть неловкой.

— Спасибо за ужин и за то, что проводил меня. Я хорошо провела время.

Зак скользит ладонью по моей руке вниз и сжимает мне пальцы.

— Можно я как-нибудь приглашу тебя на настоящее свидание? Я помню, ты говорила, что недавно пережила тяжёлые времена, но я уверен в том, что смогу изгнать из твоих мыслей того тупого придурка, который позволил тебе уйти.

Искушение согласиться велико. Мне хочется ответить: «Да», но я не могу.

— Я польщена. Ты был ко мне очень добр и будет несправедливо говорить тебе неправду. Буду откровенной: я всё ещё люблю своего бывшего и не ищу ему замену, но я бы прогулялась с тобой, как с другом, если это, конечно, возможно.

Оставляю Зака на улице, хотя он и предложил проводить меня до двери квартиры. Не хочу рисковать и снова попадать в ещё одну неудобную ситуацию, как ту, с которой мы только что разобрались. Пока жду лифт, приглаживаю волосы и рассерженная на себя качаю головой.

Неожиданно затылок начинает покалывать, будто кто-то не сводит с меня глаз. Медленно перевожу взгляд вправо — ничего необычного. Поворачиваю голову влево и вижу мужчину из обслуживающего персонала, который выходил из моей квартиры, когда я только въехала. Он продолжает на меня смотреть, а я начинаю молиться, чтобы лифт пришёл как можно быстрее. Когда передо мной раздвигаются двери, я быстро захожу внутрь и, обернувшись, встречаюсь с ним глазами. Его пристальный и мрачный взгляд будит внутри тревогу, от которой тело пробивает волной дрожи. Когда двери смыкаются и скрывают меня у него из вида, я с облегчением выдыхаю.

***

Дженни лежит на спине, одеяло отброшено в сторону. Руки вытянуты над головой. Смотрю на её груди, которые завораживающе поднимаются и опускаются с каждым медленным вдохом и выдохом. Она крепко спит. И никогда не шевелится. Именно это я узнал, наблюдая за Дженни последние пару недель.

Её майка собралась и немного задралась, обнажая полоску гладкой кожи выше темных трусиков. При тусклом свете не могу понять, какого они цвета, но судя по нижнему белью, лежащему в ящиках её комода, она неравнодушна к белым кружевам и черному атласу. Я предпочитаю черные трусики, особенно когда на них ещё можно почувствовать её сладкий запах.

Хочу узнать, будет ли её киска такой же мягкой, как те трусики, о которые я трусь членом до самого оргазма. Но пока что я буду терпеливым.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 10

КАЙЛ

С каждым днём стены квартиры становятся мне теснее и давят всё больше и больше. Чёрт, похоже, я понемногу схожу с ума. Мне нужно вернуться к работе, к нормальной повседневной жизни. От сидения без дела я начинаю пить. Последние две ночи я сидел и смотрел телевизор с бутылкой «Джеймсон», заливая своё горе от потери самого важного для меня человека ирландским виски. С тех пор, как мне приснился сон о Дженни, воспоминания о ней всплывают в памяти беспрерывным потоком. Теперь я всё помню. Очень чётко, каждую секунду, проведённую вместе, и каждую ночь, лёжа в постели, воспроизвожу в памяти все воспоминания, будто какое-то любовное слайд-шоу. Мысли о ней — худшая пытка и одновременно самое большое удовольствие.

Сижу на кухне за кухонным столом и пью кофе. Мысли мечутся в нерешительности: что мне делать? Поехать в Нью-Йорк и извинится? Или остаться здесь и дать ей жить собственной жизнью? Без меня ей, наверное, лучше — я знаю, что со мной совсем нелегко. Дженни заслуживает больше того, что могу ей дать я, но не думаю, что смогу без неё жить. Я люблю эту девушку с такой силой, что даже не выразить словами.

А что, если она уже кого-то встретила? Что, если у неё уже есть парень?

К чёрту!

Допиваю оставшийся кофе и вскакиваю со стула. Я точно знаю, что нужно сделать. Я верну свою девочку.

Выезжаю на автостраду и только потом звоню Кенне, чтобы узнать адрес Дженни.

— Привет, — отвечает она сонным голосом.

— Кенни, ты проснулась?

— Нет, это запись. Кайл, чего ты хочешь? — Похоже, она раздражена. Я улыбаюсь и думаю о том, какой счастливой она будет через секунду.

— Можешь дать мне адрес Дженни в Нью-Йорке?

— Ты поедешь за ней? — спрашивает она возбуждённо.

— Да, чёрт подери. Уже еду.

***

Через три часа я уже заселяюсь в гостиницу, расположенную между её квартирой и местом её работы. Быстро принимаю душ и переодеваюсь в чистые джинсы и чёрную рубашку. Мне не терпится встретиться со своей девочкой. Интересно, какой будет её реакция, когда она меня увидит. Ненавижу как мы расстались, как я покончил с нашими отношениями. Возможно, теперь Дженни меня презирает. Ненавижу себя за то, что с ней сделал. В таком молодом возрасте она через многое прошла, и теперь ещё я добавил наш разрыв. Понимаю, что разбил ей сердце. Это было ясно по её виду, когда она, оглянувшись, выходила из моей больничной палаты. Боль, увиденная в её ярких глазах, скрутила мой желудок в тугой узел. Не знаю, смогу ли когда-нибудь компенсировать нанесённый ей ущерб, но буду стараться изо всех сил.

Полдень. Я сижу в вестибюле Morrison & Sons Advertising и жду, когда у Дженни начнётся обеденный перерыв. Если придётся, я буду сидеть здесь следующие пару часов. И если она не спустится, то вернусь сюда в пять вечера. Мне всё равно, что делать — я должен её увидеть. И сделаю всё, что потребуется.

Из части вестибюля, в которой я сижу, хорошо просматриваются лифты и входные двери в здание. Я не смогу пропустить Дженни.

Проверяю на телефоне электронные письма и отвечаю на сообщения по работе, когда до меня доносится самый милый в мире смех. Немедленно прекращаю все свои дела. Поднимаю глаза и прищуриваюсь: по скользкому мраморному полу Дженни идёт рядом с каким-то парнем. Она улыбается, и от взгляда, каким смотрит на неё парень, у меня появляется бешенное желание выбить ему все зубы. Встаю, запихиваю телефон в задний карман и иду к выходу. Я направляюсь прямо к ней, но она так вовлечена в разговор, что меня даже не замечает.