Страница 17 из 19
Все наши сексуальные импульсы сперва запускаются внешними стимулами. Исследователям трудно предсказать, что это может быть за стимул. И это общая проблема для всех млекопитающих. По мере того как размер нашего мозга на протяжении миллионов лет увеличивался, мы, млекопитающие, приобрели маневренность мозга и в сексуальной сфере, и во всех мыслительных направлениях[95]. Увеличенный объем и сложность мозга позволяют нам обдумывать сложные задачи и решать экологические и социальные проблемы; это также означает, что мы немного менее «прямолинейны» в своих мыслительных процессах, чем другие существа, которым не приходится обдумывать каждый раз поступившую информацию, прежде чем отреагировать. Другими словами, большой мозг может быть тяжелой ношей. Корни нашей сексуальной мотивации и реакций в некотором смысле более запутаны, чем у других животных, из-за этого большого фильтра – мозга, через который проходят наши сексуальные импульсы. У змей, например, довольно просто провести прямую линию между определенным импульсом и желанием к спариванию. Самец змеи, обладающий небольшим мозгом, видит самку в подходящей позе, и его мозг по сути говорит: «Забирайся на нее». Но что на самом деле возбуждает млекопитающих с большим мозгом, зачастую определить невозможно. А поскольку у людей самый крупный мозг, существуют миллионы нейронов, реагирующих в ответ на любые стимулы, возбуждающие нашу сексуальность. Альфред Кинси, известный сексолог, опросивший тысячи американцев в 50-е годах XX века на тему их сексуального поведения, утверждал, что практически всё в мире может быть для кого-то сексуальным стимулом[96]. Некоторых людей возбуждает запах кожи или букет роз, тогда как нейроны других зажигает запах кофе. И то, что сегодня может быть обычным словом, запахом или изображением, завтра обернется эротикой. Сексуальные ассоциации со всеми этими стимулами базируются на нашем предыдущем опыте и условиях и том, что наша культура определяет как сексуальное. Например, в Америке считается возбуждающей обнаженная грудь, тогда как на Бали просто вид выставленной на всеобщее обозрение груди ничего особо не значит, а вид женских гениталий является сексуальным стимулом во всем мире[97].
Сексуальные ощущения
Хотя люди чувствительны ко множеству сексуальных стимулов, некоторые их формы более мощные, чем остальные. По-видимому, люди больше подвержены влиянию прикосновений, чем каких-либо других стимулов. Вид или запах могут запустить сексуальное возбуждение, но желание, прежде и важнее всего, превращается в мощную потребность к прикосновениям. Прикосновение не должно быть опосредовано высшими центрами мозга и поэтому может запустить сексуальную реакцию[98]. И некоторые участки нашего тела развиты специально для сексуальной стимуляции. Эрогенные зоны – губы, ягодицы, гениталии и т. п. – приспособлены, чтобы быть нервными окончаниями сексуальных переживаний. При прикосновении к этим областям сексуальное желание усиливается. Эта гиперчувствительность к тактильным ощущениям видна также в других областях нашей человеческой природы. Являясь социальными существами, люди часто контактируют с другими людьми. В отличие от многих млекопитающих, люди и большинство других приматов живут в группах и часами находятся в контакте со своими сородичами. Наша потребность в прикосновениях отражена и в нашей анатомии. В результате эволюции мы утратили когти, вместо этого у нас пальцы, на которых есть ногти и мясистые, очень чувствительные подушечки, играющие роль физического радара[99]. Нам нравится держаться за руки, сидеть рядом, прикасаться к друзьям, проходя мимо. Мы даже пожимаем руки, чтобы заключить сделку или поздороваться и попрощаться. Прикосновения используются людьми каждый день, чтобы продемонстрировать интимность, потому что они являются физиологическими ощущениями, которые нейроны нашего мозга получают от кончиков пальцев и регистрируют как близость. Таким образом, разумно, что наши чувствительные пальцы будут получать сексуальную стимуляцию при прикосновениях к коже другого и что другие части нашего тела, в свою очередь, будут отвечать на прикосновения нежных пальцев, тянущихся к нам в поисках контакта.
Кроме того, сексуальную реакцию у людей вызывают визуальные стимулы. Это также разумно в свете нашей примитивной природы. Мы являемся приматами, отошедшими в процессе эволюции от жизни на деревьях. Одним из признаков нашей принадлежности к приматам является то, что мы полагаемся на зрение, включая различение цветов и видение перспективы. Нашим древним предкам необходимо было выбирать спелые фрукты и быть в состоянии зрительно проследить местонахождение своей стаи. Кроме того, им нужно было прыгать и качаться с ветки на ветку, временами передвигаясь быстрее, чем хищники по земле. В результате у нас острое зрение[100]. Наши глаза обращены вперед, где они получают изображение, которое отправляют в оба полушария мозга. Глаза приматов также удобно размещены в черепе, защищены гнездом из кости, что говорит об их высокой ценности. Мы можем видеть не так хорошо, как орлы или соколы, которые замечают полевую мышь с верхушки дерева, но мы все же полагаемся на наше зрение, чтобы обрабатывать информацию о мире. Если мыши показать фотографию ее спаривающихся сородичей, она особо на это не отреагирует, потому что у нее нет зрительной способности распознать, что этот кусочек бумаги изображает брачные игры мышей, а ее мозг все равно не сможет обработать эту информацию. Люди же легко возбуждаются при стимуляции визуального канала. Сексуальные сцены включают в фильмы, потому что мы являемся жертвами своего наследия обитания на деревьях, давшего нам высокую остроту зрения, как и большой мозг, чтобы интерпретировать и переживать эмпатию с извивающимся изображением двух звезд кино в постели.
Обоняние, если отмести в сторону кофейные ассоциации нашего объекта наблюдения, активирует сексуальные центры человеческого мозга с меньшей силой, чем прикосновения и зрение. В ходе эволюции мы частично утратили обоняние, но приобрели большую зрительную активность. В частности, мы утратили вомероназальный орган, транслирующий реакцию на запахи напрямую из принимающего органа – носа – в лимбическую систему мозга[101]. В результате обоняние у приматов развито неважно. Взгляните на свое лицо – небольшой размер носа должен о чем-то говорить. Сравните свое лицо с мордой собаки. Вот животное, для которого обоняние – вопрос жизни и смерти. Человеку или любому примату сложно вообразить мир собак, потому что в их мире главную роль играют запахи. Собаки чувствуют запах еды, людей и других собак, и чем более резкий запах, тем лучше. Запах – это также причина того, что кобеля привлекает сука в период течки. Для людей аромат должен быть достаточно сильным и привязанным к определенному воспоминанию, чтобы играть роль сексуального стимула. Но это не значит, что запах совсем не имеет значения. Для некоторых мужчин и женщин парфюм может быть сексуальным триггером; конечно, производители духов надеются, что в каждом из нас есть что-то от собак. Мы выделяем запахи пота, мочи, кала, дыхания, слюны и кожи[102]. Кроме того, во влагалище женщины вырабатываются летучие жирные кислоты, изменяющиеся на протяжении менструального цикла и, по-видимому, оказывающие на него влияние (см. главу третью). В одном из классических исследований подопытных просили носить футболку в течение 24 часов, не используя дезодорант[103]. После каждому предложили выбор – их собственная футболка или футболка незнакомого мужчины или незнакомой женщины. 81 % из 16 мужчин выбрали собственную футболку, но только 69 % из 13 женщин смогли определить свою футболку по запаху. Все подопытные довольно хорошо смогли отличить мужскую футболку от женской. Ясно, что запах не играет такой же большой роли в нашей сексуальной жизни, как у других животных, но это не значит, что запах совсем не оказывает воздействия на сексуальное возбуждение или выбор партнеров.
95
Whitters and Jones-Whitters 1980.
96
Kinsey et al. 1953.
97
Ford and Beach 1951.
98
Bancroft 1983.
99
Jolly 1986; Martin 1990.
100
Martin 1990.
101
Bancroft 1983; Martin 1990.
102
Doty 1981.
103
Russell 1976.