Крик

По моему горлу стекали остатки такой желанной влаги, и я лишь блаженно прикрыл глаза. Мгновенье и я учуял, божественный запах еды, слабо приоткрыл глаза, перед моим носом дымилась плошка с желтым, ароматным бульоном, в котором плавали редкие вермешелины. Девушка уселась мне на колени, лицом ко мне и зачерпнув супа поднесла к моим губам.

— м-м-м какой вкусный, — протянула она, довольно зажмурившись и аккуратно выливая бульон в мой приоткрытый рот. Господи, как такая нехитрая еда может быть такой вкусной? Мне было так хорошо, теплый суп обволакивая рот бежал по пищеводу в пустой желудок, который тут-же голодно заурчал, — хороший мальчик, — приговаривала она, вливая мне в рот ложку за ложкой, — как ты себя чувствуешь? — на десятой ложке она отставила мисочку, промокнула мне губы салфеткой предварительно прижавшись ко мне всем телом.

— лучше, — просипел я.

— ну это же замечательно!

Теперь, когда мой организм жадно переваривал полученные крохи я мог относительно осознано оглядеть мою визитёршу. Это была девушка лет двадцати, с кукольно красивым личиком, огромными глазами, пухлыми губками, светлыми волосами, красивым каскадом спадающими на спину. Её тонкое, гибкое тело с соблазнительными выпуклостями в нужных местах, было затянуто в чёрный кожаный, обтягивающий комбинезон. Наверное, она была мечтой многих мужчин и отлично это осознавала.

— Милый расскажешь, как ты тут оказался? — её улыбка просто лучилась сочувствием.

— Без понятия.

— а в городе? — она провела пальцем по моему лицу, затем по шее и скользнула в вырез футболки.

— на своих двоих.

— Да ты что? А мне говорили на машинах. Девочка вот ваша, главная которая, говорит много машин у вас было, трактора, около двадцати отрядов. Она врёт? А темнокожий мальчик? Такой милый, ласковый сговорчивый… рассказывал, что в каждом отряде от десяти до пятнадцати человек. Что город вы поделили, на эти двадцать частей, рассказал куда пошел народ посильнее, куда послабее. Он тоже врёт?

— Понятия не имею, — данную информацию они могли получить от любого из бойцов, подобным способом, я дополнительным доносчиком становиться не собирался.

— Хм, — лицо девушки стало задумчивым, — а если я плюну на всё и решу тебя не выручать? Пусть казнят, ну не получим информации от тебя — получим от других.

13.12.16

Я равнодушно пожал плечами, оставалось надеяться, что Ася сможет держать себя в руках, не начнёт нервничать и не будет говорить лишнего, у меня было стойкое чувство что брали на живца. Вся информация была у них благодаря разведке и тому что выбили из более слабых бойцов, ни наша группа, не группа Ли не должна была выдать ни крупинки инфы.

— как жалко, — она нежно провела пальчиком по моему лицу, — что придется портить такого мальчика, я таких люблю. Может ты сам хочешь что-то рассказать? — я прикрыл глаза, ничем хорошим её слова продолжаться не будут, — печально, — наигранно вздохнула, но уже через секунду мне было не до этого, прямо в солнечное сплетение пришелся удар, от чего я просто задохнулся. Инстинктивно попытался согнутся, удушая себя путами на шее. Попытался откинутся назад, стараясь вздохнуть, наверное, был похож на извивающегося червяка. Девица рассмеялась звонким и мелодичным смехом, за который нестерпимо захотелось её удушить. Вот так взять за тонкую шейку, приподнять и сжимать пальцами пока не услышу хруст позвонков. Лютая ярость по отношению к мучительнице начала заполнять мою душу.

— что не будешь ничего рассказывать? — я не шевелился, пытаясь выровнять дыхание, — что ж, бывает, — свет моргнул, а когда я смог видеть передо мной, буквально в метре, стоял другой стул, со спелёнатом на нём человеком.

Я не мог определить кто это. Чёрная форма повстанцев, руки связаны за стулом, на голове мешок, единственное, что я мог сказать точно, это мужчина и он жив. Девушка поднесла к шее другого пленника нож:

— ну что, идей какой бы сказкой меня побаловать нет? — я молчал, — точно? — она слегка надавила ножом на мешковину в районе горла, — а то может всё-таки жизнь человека не стоит такой ерунды, как информация, которую мы всё равно узнаем.

— если всё равно узнаете, может вся эта история с захватом пленников тогда смысла не имеет? — прохрипел я

— как раз имеет. Так нет? — я не шевелился, не веря, что она сделает что-то с тем пленником, — Мужик, — хмыкнул она, — кремень. Думаю, девочка окажется более сговорчивой, — и слегка подняв мешок, моя мучительница со всей силы резанула по горлу жертвы. Воздух мгновенно заполнился металлическим запахом крови. Человек на стуле обмяк.

Убила. Просто так, взяла и перерезала ему горло, ни в бою, ни в сражении, ни, в конце концов, на казни, а просто, выбивая из меня информацию… я старался дышать ровнее. Дело принимало неприятный оборот.

— ты тут подумай, — девушка мило улыбнулась, — а я приду, через пару часов. Ты не против, что твой соратник тут побудет? Я так и знала, что да, — не успел я выдохнуть сказала она.

Свет погас. Я слышал, как капала на пол кровь, эхом отдаваясь у меня в ушах, я чувствовал её запах, я ощущал даже её вкус на своём языке. Это сводило с ума, заставляло желудок завязываться в тугой узел. Что они ещё придумают? Что они конкретно пытаются выяснить? Знают ли мой ранг? Что было хорошо в форме повстанцев, на ней не было отличительных опознавательных знаков.

Моя тюремщица пришла не через пару часов, а на следующий день, когда по маленькому помещению камеры начал распространятся удушающий смрад:

— ой, как вы тут мальчики нахулиганили, — звонко рассмеялась она, — надо тут маленько проветрить и помыть. Я сейчас вернусь.

Она исчезла также, как и появилась — бесшумно, видеть что-то я не мог, вокруг была кромешная темнота. Может оно и к лучшему. Что-то заклацало, защелкало и мне в лицо ударил шквал ледяного воздуха, а затем сверху ливанула вода, будто надо мной перевернули огромный бассейн, я кашлял, захлёбывался этой грязной жидкостью, вонявшей болотом и опустить голову не было никакой возможности, потому что верёвка на шее начинала нестерпимо душить. Через пять минут всё закончилось. Вода, дошедшая мне до колен, начала куда-то спускаться, помои с потолка прекратились. Когда жидкости на полу было примерно по щиколотку, появилась моя мучительница.

— вот, теперь другое дело. Правда? Ну как, сегодня ты меня чем-нибудь порадуешь? Я с радостью послушаю всё, что касается быта повстанцев. Точнее военной жизни этих загадочных и столь интересных людей, — она нежно провела пальцем по конуру моего лица, заставляя дернутся, — ну, что же ты? Я ведь тебя не обижаю, правда? Я даже принесла тебе поесть, — появился тусклый свет и девушка, расположившись у меня на коленях, поднесла мне ко рту ложку с едой.

Брать что-то из её рук не было никакого желания, но, если я совсем обессилю, у меня точно не будет даже крохотной возможности выбраться отсюда. Я понимал, что кормят меня слишком мало и, если меня сейчас развязать, я и пары шагов не сделаю, мне дают ровно столько сколько надо, чтобы моё сознание не ускользало, но это было хоть что-то. Закончив кормить меня, она встала и прошлась:

— я готова слушать, — мучительница подождала, что я начну говорить, — ох, какой ты упёртый мальчик, — свет погас, а когда снова загорелся, передо мной сидел очередной пленник, в одежде повстанца и со скрытым лицом, — а теперь?

— что ты хочешь услышать? — разлепил я непослушные губы.

— всё-всё, — просюсюкала она, — только имей ввиду, за неправильный рассказ, я буду наказывать одного из твоих друзей, у меня их в арсенале много, — подмигнув она вытащила вчерашний нож и покрутила его, уперев кончиком в ногу связанного мужчины, — например, вот так, — и девушка, размахнувшись, всадила лезвие в бедро несчастному. Пленник приглушенно застонал, похоже, во рту у него был кляп, и выгнулся от боли, — сам понимаешь это мелочи, за плохую сказку всё будет серьёзнее, — она оскалилась, словно злобная дикая волчица, вот когда я, наконец, увидел её настоящее лицо, не прикрытое слащавой масочкой, но это была всего лишь секунда, потом всё вернулось на круги своя.