Обмасонивание

Мы стараемся прикрывать вышки близлежащими селениями. Между телеграфистами и их туземными соседями устанавливаются дружественные отношения. Делить-то им нечего, а польза от сотрудничества бывает. Но тут... мятежники вышку срубили, местных вырезали.

-- Крещёные? Предатели богов?! - Сме-е-ерть!!!

Подать сигнал тревоги, как случилось у меня возле Всеволжска перед "Ледовым побоищем" - оказалось некому.

Самород во главе ремонтного отряда отправился к месту событий. Для устранения повреждений и выяснения подробностей.

Отряд был невелик, да неплохо вооружён. А главное - Самород что-то учуял. Когда диверсанты кинулись в атаку из засады - их встретили достойно.

Человек в кафтане, при втыкании в него копья, мало отличается от человека в озяме. Если только подкладка у кафтана - не панцирь. Выяснение этой подробности стоит, обычно, одной-пяти жизней "втыкальщиков". Дальнейший рост числа покойников - в меру конкретного идиотизма и истеризма.

Взятые пленные довольно скоро (и очень громко) рассказали все известные им новости и планы предводителей. Отчего Самород, оставив ремонтников на месте, спешно кинулся назад.

Тем временем в Пичай-городке идёт - календарь-то не изменишь - Светлая Пасха. Праздник спасения, умиления и прощения.

Беда с этими новообращёнными - они истово веруют в то, во что уверовали. Здесь, например, пребывая среди "братьев во Христе" - во всеобщую любовь.

Вечкенза, весь просветлённый и умиротворённый, христосуется со своими сподвижниками и сотоварищами. "Христос воскресе!". И получает нож в живот.

Очередной лобызаемый - не уверовал, а только прикинулся. Для него Христос не воскресе. И вообще - зачем в Эрзянь Мастор жидо-мордвины? В смысле - христиане из аборигенов.

После чего начинается общая свалка и резня. Христиане - свежие, в "мученики за веру"... как-то не очень. Они победили и вышибли мятежников. Городок пострадал, но пожар удалось быстро погасить - весна, сыро.

Вечкензу "ревнители старины" утащили с собой. Повеселились над раненным. В меру своей ненависти и фантазии. Затем ему отрезали голову, насадили на копьё и пошли пугать противников. Те ответили не по-христиански. В смысле: "другие щёки" - подставлять не стали.

Тут к городку неожиданно вернулся Самород, отобрал трофей и уполовинил мятежников. Остальные разбежались.

Конец первого акта. В смысле - акта торжества народного идиотизма в форме "законов порядка, определяемых стремлениями масс".

"Так жить нельзя. И вы так жить не будете".

Я не могу допустить существования рядом с собой такой... кучки дерьма. А они остановить меня не могут. Но этого - не понимают. Мало видели, кругозор узковат. Как у Шамиля до его турне по России.

Они - не тупые. Просто - у них нет информации. Местечковость.

-- Париж? А это далеко от Бердичева?

Виноват, здесь живут не в местечках, а в кудо. Поэтому - кудоватость.

Связь восстановлена по временной схеме, Самород проклинает убийц Вечкензы, ведёт сыск по ближней округе. И это всё, что можно сделать - весна.

Напомню: два месяца в году - в ледостав и в ледоход - Русь непроходима. Ни по воде, ни по суше. Мои современники уже и забыли термин "водополье". Здесь это - ежегодно.

"Вязнут лошади по стремена".

Сижу я на своих Дятловых горах, толкаю и проталкиваю обычные дела-делишки. И - не очень обычные, с учётом моей нынешней "рубиконнутости". Самород восстанавливает городок, ловит картов, рубит головы бунтовщикам, помощи не требует.

Тут снова телеграмма. Не от Саморода, а от его жены Мадины.

Интересная дама. Сама - марийка, много лет прожила среди эрзя, в разных вели. Работала у меня переводчицей. Как я помню - нормальная разумная женщина, без склонности к истерикам. А телеграмма - паническая. Типа: враги - тысячами! Муж помирает! Спасай! И что особенно неприятно: прогон встречного сообщения показывает, что кусок линии со стороны Пичай-городка - пропал. Не отвечает.

"Спасай"... Как?! Чем?!

***

Говорят, что если бы "генерал Зима" служил в Красной Армии - его бы расстреляли. За пособничество врагу. Как при наступлении вермахта на Москву, так и при контрнаступлении советских войск.

Если бы такой персонаж был у меня в службе - я бы тоже. Даже без трибунала.

Сейчас бы пару суровых заморозков... и конница Салмана была бы у Пичай-городка мгновенно.

Гюго, рассуждая о Ватерлоо, посмеивается над тщетой человеческих планов и усилий. Стоило "провидению" продлить дождик на полчасика, и весь полководческий гений Наполеона оказался бессилен. Пушки были выдвинуты на позиции с опозданием, атака началась позже. Пруссаки Блюхера поспели к сражению и Прекрасная Франция - погибла.

Просто - сырость. И - фактор времени.

***

Коллеги, я понимаю, что вам заелдырить цвайхандером вражьи полчища - без проблем. Но... как до них добраться - не задумывались?

-- Да не вопрос! Галопом! Аллюр три креста! Сели и поскакали! Аля-улю! Кто не спрятался - я не виноват!

Галопом?! В весеннюю распутицу?!

Попробуйте это чуть-чуть... детальнее.

Ты сидишь на спине у коня.

Здесь воин без коня - как лётчик без самолёта. Всё, отвоевался. Остаётся спрятаться в лесу, забиться под ёлку и застрелиться. В лучшем случае - волоча на себе седло, как скомканный парашют, попытаться "выйти к своим".

Если у тебя просто "вьючное животное", то... тихого тебе лежания. Скорого.

У меня - конь. Мы с ним - давно и хорошо знакомы. Друзья. Буду ли я жив - и от него немало зависит. В руках поводья, кулаки на передней луке. Отпусти пальцы, вытяни. Потник короткий, и подушечки пальцев чувствуют редкую, немножко жёсткую, шерсть. Она... приятна на ощупь. Под ней - плотная кожа. Тоже - приятная. Я бы сказал - уверенная. Под кожей на каждом шаге перекатываются, переливаются мышцы конской спины.

Могучее, доброжелательное существо. Оно идёт, несёт тебя, делает для тебя свою работу. И - проваливается. В грязь. Не "по стремена". Такое - просто смерть. Даже слезши с седла, вытягивая коня в сторону, на твёрдое, за узду... Не получится.

Факеншит! Вы трактор из болота вытягивали?! Ручками или другой трактор искали?! Здесь - сходно. Надевают на коня специальную упряжь, припрягают других коников и... топ-топ... "раз-два взяли!", потихоньку, чтобы животину не угробить...

По счастью, ни один нормальный конь, если только у него наездник не полный придурок, в болото по брюхо не полезет.

В распутицу конь вязнет по копыто. Максимум - по бабку. Выдёргивает ногу, переставляет. Вторую, третью, четвёртую... А ты сидишь на спине своего боевого друга. И чувствуешь, пальцами на его коже, как он мгновенно становится горячим. От этой изнурительной бесконечной работы. По доставке тебя куда-то.

Появляется запах конского пота. Острый, специфический. Начинает валить пар. Не от скачки - просто от ходьбы. Он всё чаще встряхивает головой. Не от мух - от усталости. Останавливается на очередном шаге - приморился.

А ты своего боевого друга - пинком! Носком сапога в бок или каблуком по рёбрам. Давай, пшёл! Нечего лентяйничать!

"Коня нельзя бить. Достаточно лёгким хлопком привлечь его внимание".

Да, он обратил на тебя внимание. Погоди хозяин. Вот отдышусь и пойдём дальше. Отфыркивается клубами, мотает головой, позвякивая уздечкой, со спины, с плеч - валит пар.

Но "годить" - нельзя. Слезаешь с седла и тянешь коня в поводу. Да, ему так легче, нет этой здоровой, тяжёлой... "дуры" на спине. И через десяток шагов пар валит от тебя самого.

Также отфыркиваешься, мотаешь головой, сердечко подскакивает к горлу. Пудовые комья земли налипли на сапоги. Ноги скользят, и ты понимаешь: ещё чуток, чуть сильнее устанешь, не сможешь удержать равновесие на очередном шаге и станешь... мечтой хлебопашца. В смысле - в чернозёме. С ног до головы.