Канцлер

Звездочёт страдальчески закатил глаза к стремительно синеющему небу.

- У него три сотни бездельников и день форы, а он собирается отступать. Меняй ландшафт, государь. В конце концов, кто из нас полководец?

Неожиданный приказ Канмара во что бы то ни стало перехватить потрёпанное затяжными боями войско султана до соединения с резервом заставил Крааса скрипнуть зубами: чтобы поспеть за оторвавшимися врагами, полководцу пришлось бросить собственные пешие подразделения. Однако при взгляде на альбастанских лучников, сиротливо сбившихся в кучку за жиденькой шеренгой пехотинцев, предводитель илларийцев расхохотался:

- И это все, кто остался защищать султана? Брать живым! Я привезу его Канмару в клетке!

Что смогут противопоставить эти несчастные тяжёлой кавалерии? В лучшем случае лучники успеют сделать пару залпов за то время, что крылу Крааса понадобится для покрытия расстояния полёта стрелы. На ровной открытой местности зайти в тыл пехотинцам и затоптать копытами, изредка отмахиваясь мечом, будет просто детской забавой!

Словно лавина, сходящая со Срединных гор, хлынули  в долину всадники Крааса, поблёскивая панцирями и бряцая оружием. И словно лавина, сорвавшаяся в ущелье, атака захлебнулась. Почва под ногами лошадей проваливалась в прикрытые дёрном ямы-ловушки, ломая животным ноги, заставляя всадников кубарем скатываться на землю под град стрел - альбастанцы палили непрерывно, разделившись на две шеренги - пока одна делала залп, вторая готовила следующий. Немногие всадники, кому посчастливилось прорваться через рытвины, со всего разгона нанизывались на копья, которыми ощерилась фаланга. Упёртые в землю древком, они представляли собой весьма грозное оружие, особенно для обладающей такой убийственной инерцией пары лошадь-всадник. Именно напором, сметавшим всё на своём пути, славились илларийские конники. Остановить разогнавшийся клин было почти невозможно. Они и не останавливались - натыкались на массивные острия, как радужные бабочки на булавки любознательного подростка-естествоиспытателя, сопровождавшего звездочёта.

Немногочисленные  верховые воины султана десятками резали в панике бегущих илларийцев. Для того, чтобы бить в спину, достаточно даже лёгкой конницы.

Тингум, 20 г. э. Леам-беат-Шааса

Победоносная армия Альбастана медленно и торжественно вступила в новую столицу Тингума, бывшего протектората Илларийской империи. Неторопливо, без лишней суеты кортеж полководца прошёл по главной улице, чтобы остановиться на центральной площади. Султан хотел сделать официальные заявления народу. И их правительнице. Здесь её называли женой, в Альбастане - любовницей Завоевателя. Но теперь завоёванными могли оказаться её подданные.

Царица Сильвелла наблюдала за султаном Альбастана, то бледнея, то заливаясь краской гнева. К счастью, плотный слой косметики скрывал её переживания.

- Поверить не могу, что альбастанец вошёл в Тингум, - прошипела она, почти не разжимая губ. - Где Канмар? Он ведь обещал!

- Крыло Крааса разбито ещё на подступах к провинции, - напомнил её телохранитель и по совместительству советник. - Чтобы перебросить сюда достаточно войск, потребуется не меньше месяца.

- Я знаю, - раздражённо ответила женщина. - А за это время проклятый колдун ещё что-нибудь придумает. Где он, кстати?

- Сивфанец позади султана. Тот, что сложил руки на груди.

- Этот? Да он почти карлик!

- В Сивфах такой рост называют средним, - дипломатично заметил мужчина.

- Волосы какого-то мышиного цвета, - с неудовольствием продолжала Сильвелла. - Глаза и губы будто выцвели, черты лица грубы... Не думаю, что он пользуется популярностью у женщин. Что ж, тем лучше.

- Я слышал, звездочёт вообще не по этой части.

- Да, его маленький доктор... Не он ли сейчас подошёл?

- Он.

Некоторое время царица наблюдала за перешёптывающейся парой.

- Вздор, эти двое не спят вместе.

Телохранитель молча пожал плечами.

Прочитав послание Сильвеллы, сивфанец колебался долго, почти целую секунду. Но, приняв решение, последовал за провожатым и безропотно позволил завязать себе глаза. Правда, по выходе из подземного хода, когда его проводник направился вправо, звездочёт обратился к нему со следующей речью:

- Любезный, если мы свернём налево, поднимемся по лестнице и пересечём галерею, то сэкономим время.

Бесстрастный служитель царицы ничего не ответил, но повязку снял.

Таким образом, когда Сильвелла, облачённая в соблазнительно-полупрозрачные струящиеся одежды, вошла в предназначенную для свидания залу, её гость уже некоторое время сидел на ковре, поджав под себя ноги и грустно созерцал лёгкий ужин из фруктов и сладостей. При виде женщины он встал и элегантно раскланялся. Она в качестве приветствия взмахнула умопомрачительно длинными ресницами и жестом пригласила его садиться. Молодой человек повиновался и, окинув предложенные яства ещё одним длинным взглядом, сказал:

- Не сочтите меня бестактным, моя госпожа, но ваш посланник застал меня в предвкушении ужина. А в последний раз я ел ещё до рассвета. Так что я был бы вам очень признателен, если бы вы приказали принести мяса, или, в крайнем случае, рыбы.

Сильвелла, не ожидавшая заявления в таком роде, дёрнула за витой шнурок, и в комнату вбежала служанка. Обменявшись с ней несколькими фразами, хозяйка спросила:

- Аллигатор или страус?

Мужчина слегка поморщился. Он недолюбливал кухню Тингума.

- И то, и другое.

Какое-то время царица молча наблюдала за гостем. В конце концов, по тому, как человек ест, о нём можно сказать многое. Несмотря на явный аппетит, сивфанец неторопливыми движениями отделял мясо от костей, с непроницаемым лицом отправлял пищу в рот. При этом успевал уделять внимание танцовщицам и метателям кинжалов, услаждавших взор своим виртуозным мастерством.

- У вас великолепный хореограф. Передайте ему, что если он решит перебраться в Сивфы, я гарантирую ему блестящую карьеру, - сообщил звездочёт, покончив с аллигатором и переходя к страусу. - А вот парфюмера... или как его должность называется, гоните в шею. Листья, что курятся сейчас в жаровне, использовать в качестве афродизиака довольно глупо, это сильный галлюциноген, к тому же токсичный. В сочетании с корой йохимбе, которой я также не советовал бы вам увлекаться, наутро вы получите неприятные последствия в виде тошноты и расстройства желудка.

Царица поспешила собственноручно залить жаровню. Она успела уже несколько раз пожалеть о своём распоряжении. В то время как гость казался всецело поглощённым утолением голода, женщина сама уже вполне ощутила на себе действие пресловутых листьев, так что давешний коротышка предстал в новом свете. Она разглядела прекрасную форму рук, гордую посадку головы, резкие черты лица казались уже не грубыми, но мужественными. Однако самым покоряющим оказался голос, мягкий тембр которого окутывал словно пеной, почти ощутимо лаская кожу.

- А ты... не боишься... последствий?.. - понижая голос почти до шёпота осведомилась Сильвелла, приблизилась к мужчине и опустилась рядом с ним на ковёр. Её глаза горели лихорадочным огнём.

- Я мало чувствителен к подобным вещам, - ответил звездочёт, меланхолично отправляя в рот последний кусок птицы.

Наконец он достал платок, аккуратно и неторопливо вытер пальцы, промокнул губы и со смиренным видом произнёс:

- Моя госпожа, вы, как я вижу, настроены на длительную беседу. Но у меня был тяжёлый день, и я уже хотел бы отдохнуть. Так не перейти ли нам к делу?

- Почему бы тебе не отдохнуть прямо здесь? - приблизившись к мужчине, Сильвелла попыталась прильнуть к его груди, но он, усмехнувшись, отстранился. - Я помогла бы тебе расслабиться.

- Расслабиться в объятиях возлюбленной Канмара? - звездочёт потёр подбородок и с неудовольствием уставился на собственную руку - пальцы скребла щетина. - Благодарю за предложение, но мне вряд ли это удастся.

- Канмара здесь нет, - верхний покров начал сползать, обнажая великолепные смуглые плечи.