Страница 15 из 18
– Это Ирри, дочка, – со вздохом пояснил он Шизе, – только вот заигрался в преображения. А я забыл его первоначальный образ. Представляешь, он так часто менялся, что я забыл, как он выглядит.
Шиза недоверчиво посмотрела на меня.
– Лиан, – не глядя на него, отозвалась она. – Как это ты мог забыть, как выглядит мальчик. Не пугай меня.
– Как, как. – проворчал он. – Меня тут такой дрянью травили, что я сам себя не помню. Дайте мне посмотреть на его образ, и тогда я смогу его преобразовать.
Шиза широко открыла глаза.
– Ты в самом деле забыл, как он выглядит?
– Забыл, дочка. Представляешь, забыл. Если бы он преображался, то в себя, то в другого, тогда я бы смог ему вернуть его образ. А он как делал?
– Как? – спросила сбитая столку Шиза.
– Он говорил луковице, посмотри на этого парня и пусть Лиан сделает меня таким же. Когда он в очередной раз стал женщиной, я уже не помнил его прежний образ.
– Послушайте, – воскликнул я, сбитый с толку. – Ну, Лиан не может вспомнить меня. Он пропил мозги. Но ты же, Шиза, помнишь мой образ. Покажи его Лиану.
– Я не могу.
– Как это не можешь?
– Я не знаю, как это делать.
– Вот тебе раз. Ты дала мне свой образ, который я использовал для картины княгини в княжестве. Дай теперь мне мой образ.
– В том то и дело, – она в отчаянии воскликнула и всплеснула руками, я тоже не помню, как ты выглядишь.
– Здрасти! А как же тогда ты, увидев меня, решила, что я это не я.
– А что тут знать. Голова старика на теле девушки. Я точно знаю, что Виктор, не такой.
– Конечно не такой. А как узнать какой?
– Думай, студент, – перебил меня Лиан, а то я смотреть на тебя не могу. Глазам больно.
– Молодцы! Все как всегда! Меня это радует. У меня есть помощники и они возлагают все дела на меня. А где ваша помощь, дармоеды? Это же надо! Один не помнит, как я выгляжу, другая не знает, как вернуть мне мой облик. Блеск. Очаровательно. Мерси. Тфу.
– Помощь будет, студент, – хмуро ответил дракон, – ты думай, как показать мне свой образ.
Я почесал лысый затылок. Поправил под критическим взглядом Шизы грудь, вылезшую из бюстгальтера и услышал ее шепот.
– В самом деле с ума сойти, на нем женское белье. Тебе самому-то не противно?
– Противно, – недовольно ответил я. – А что делать? Жить захочешь, не так раскорячишься. Ты знаешь, сколько раз я менял форму тела, чтобы удрать с корабля? И знаешь все почему? – Я подступил к ней. Шиза отодвинулась.
– Потому что кто-то решил погулять по астралу и оставил меня без магического прикрытия. Меня поили дрянью, от которой у этого крокодила, – я ткнул пальцем в Лиана, – мозги набекрень поехали. Я почти потерял самого себя. А ты спрашиваешь не противно ли мне. Еще как противно. Я мужик с головой старика и телом девушки.
– Тетя, почти как ты, – за моей спиной раздались два тоненьких голосочка. Я обернулся и увидел два «склетика» обтянутых кожей. – Ты была в теле паука с головой девушки.
Шиза бледно улыбнулась.
– Прости Виктор. Больше такого не повториться.
Я не отвечал. Рассматривал малышей.
– Пожелтевшая кожа, обтянутые скулы и, если бы не живые подвижные глаза, я бы принял их за мертвецов. – Ты их что, в концлагере держала? – не удержался я от колкости.
– Нет, Виктор, она потупила глаза. У нас начался процесс растворения в астрале.
Она замолчала, по ее лицу побежали слезы. Шиза вспоминала последние часы одиночества. Она первая почувствовала, как начинает терять свою сущность. И увидела, как стали таять малыши. Сначала понемногу, потому что часть своих запасов стала отдавать пещера. Она значительно уменьшилась в размерах. Но это их не спасало, а только лишь продлевало агонию. Чтобы не дать им исчезнуть, она стала перекачивать свои силы им. Ее чувства разрывались от желания жить и желания спасти малышей. Малыши спали, сопя на ее плечах, прижавшись телом и дрожа. А она не давала себе зареветь от безысходности и уже не ругала себя, а цеплялась за жизнь, отдавая ее кусочками. Она старалась быть сильной и надеялась до конца. В ее мозгу звучала фраза Виктора.
– Есть правило агента, надежда умирает после тебя, – и она надеялась. И снова надеялась, когда отчаяние безысходности старалось ее поглотить. Шиза не знала, что придавало ей силы, то ли отчаяние, то ли огромное желание жить, а может вера в Виктора и его удачу.
– Значит так! – голос Виктора. А это был несомненно его голос. Как она могла усомниться что он, это он? Прервал ее размышления.
– У меня черные волосы по плечи. – Раз и у меня появились черные волосы. Еще молодое лицо, мне всего шестнадцать лет. – И я почувствовал, как ветерок прогулялся по моему лицу. – Но выгляжу я на лет двадцать. И тело у меня мужское.
Я с облегчением почувствовал, что стал мужчиной. Вытащил не нужный лифчик и не зная, что с ним делать покрутил в руке. К нему пригляделась Шиза.
– Ну-ка, дай его мне, – протянула руку и живо его выхватила.
– Ну надо же! Хм. Интересно, – Она подняла глаза. – А еще что-нибудь есть…
– Что именно?
– Из женского.
– Трусы.
– Покажешь?
– Шиза, ты о чем? – возмутился я. – Нашла время заниматься ерундой. На меня смотри. Похож?
Шиза спрятала ненавистный мне аксессуар. Он прямо исчез в ее руках и пригляделась ко мне.
– Это не Виктор. У него глаза были голубые и немного раскосые, вот так, – она подняла края своих глаз вверх. – Нет не такие узкие, пошире. Ну… вроде похожи. Но скулы не такие округленные, а такие вот… она поднесла руки к своему лицу, – квадратные… Нет, не такие, поуже...
– Поуже, по шире, – проворчал Лиан. Я подошел к озеру и нагнулся. Оттуда на меня смотрел незнакомый парень. Длинные черные волосы, бледное лицо с узкими глазами и широкими скулами. Полные чувствительные губы.
– Нет это не я. Это монгол. Глаза у меня голубые и не такие узкие, делай шире. Да не такие вылупленные! И ресницы не такие длинные. Яне девочка. Брови густые и черные, но выгорели, – мои глаза обдало жаром. Вспышка огня на время ослепила.
– Твою дивизию, Лиан! Чтоб ты подавился, ящерица заморская! Зачем было сжигать мои брови? Они на солнце выгорели, то есть стали светлее.
– А ты подбирай слова, студент, – огрызнулся дракон. – Я что, угадывать должен?
Подошел орк распорядитель и почтительно поклонился.
– С возвращением, госпожа, – произнес он. – Какие будут приказания?
– Привет, Эртыхт, – ответила Шиза. – Пока никаких. Вот вернем облик Виктору, и тогда подумаем о распоряжениях.
Орк остановился в стороне, с интересом наблюдая как мы с Шизой лепили из меня прежний облик Ирридара. Пока у нас не получалось.
– Понимаешь, дружище, пояснил я, – чтобы хоть как-то успокоиться, – мы забыли, как я выглядел раньше. Забыли все.
– Я могу помочь, – ответил невозмутимый орк.
– Да! А как? – к нему живо обернулась Шиза.
– Вы просили, госпожа, перед убытием, повесить портрет господина Виктора в гостиной. Его можно принести.
– Ийи-хо! – словно индеец воскликнула радостная Шиза и развернувшись бросилась в дом. Оттуда она вышла довольная, волоча огромный портрет.
– Вот. Лиан, любуйся, – сияя от радости произнесла она. На траве лежал портрет и оттуда на нас смотрел словно живой Ирридар Тох Рангор. Загорелый лицом и со взглядом умных глаз. Ну мне так показалось.
Лиан посмотрел на портрет, потом на меня и тут же я передернулся, как от щекотки.
– Виктор! – Шиза бросилась мне на шею. – Как же я соскучилась? Она повисла на мне. – Как же я соскучилась! – повторила она, закопавшись лицом в моих волосах. Следом на мне повисли малыши.
Я растрогался от их нежности и было поверил в их искреннюю радость. Но тут случилось то, что обычно случается, когда я не вовремя прихожу к себе в гости в сознание. Шиза и малыши резко отстранились, а Лиан огрел меня по голове своим хвостом. Было больно, но еще более обидно. Я некоторое время пребывал во тьме, а когда ко мне вернулась способность видеть и слышать, я увидел пасть, склоненную надо мной. Не размышляя, врезал ногой по морде и откатился в сторону. Тварь, издав рык, отлетела на десяток лагов и забилась в судорогах. Краем глаза увидел, как другая обходила меня со спины. Мои рефлексы никуда не исчезли. Пусть у меня не было оружия, но у меня были ноги и руки. Когда тварь размером с тигра, такой же пастью и телом ящерицы бросилась на меня, ее встретили два черных клинка. Время как будто остановилось. Она зависла в воздухе передо мной и мои клинки издав приятный уху свист, разрубили ее на куски. Когда время потекло вновь в своем привычном беге. На песок упали только куски.